​Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 10.

Картина сельской сходки нередко представляет сборище самых отъявленных пьяниц и несколько человек, поддерживающихся от этого одуряющего зелья для того только, дабы аккуратнее воспользоваться обстоятельствами и порешить дело в свою пользу. В этом случае, прежний представителей со сцены долой. Здесь язык развязывается у каждого и что тут не выходит: крик, ругательства и все шутки, какие только можно ожидать от пьяного мужика…

Само собой разумеется, что от подобной сходки никогда не может выйти ничего хорошего, а решается так, как того желает тот, кто напоил вином. А уж если приговор написан и рукоприкладство сделано, значит, дело в шляпе. По его ли написано или против, он не перечит. Был на сходке – значит согласился. Тем же, которые на сходке не были, протестовать тоже нельзя, потому что у них бывали такие же темные дела. Приняться за чужое, надо раскрыть свое. Это-то патриархальное обыкновение решать дела с помощью водки и есть главная причина всех недоумений решаемых правом сильного.

В последнее время пьянство до того усилилось, что уже сами крестьяне начали обдумывать, как бы прекратить эту заразу. По этому случаю, вздумали было в некоторых селениях составить приговора и представить начальству для ходатайства, что бы в их селениях не было вольных продаж; поэтому же случаю решили, чтобы не давать своих согласий виноторговцам. Но к удивлению, конечно только не всех, согласия на открытие вольных продаж составились скорее нежели приговора, относительно нежелания иметь у себя оных. Дело то вышло наружу: пьяницы пересилили здравомыслящих.

Вообще скажу, в здешнем самоуправлении крестьян столько делалось и делается до ныне разных неправд, что для этого потребовались бы усидчивые труды и терпение, дабы ясно передать их читателю.

Впрочем не одни только труды и нетерпение удерживают рассказать о них, некоторым образом предвидишь, что эти явления со временем исчезнут, а исчезнувши, они не оставят доброго воспоминания; по этому думаю, что не описавши их, не буду по крайней мере возмущать сердца людей, сочувствующих правому суду в нашем простом народе.

Явления, служащие в ущерб неправдам на сельском суде, доказываются тем, что в настоящее время все производимые дела на сходках, относящиеся к неправдам, делаются не так, как это было ранее, но всегда втихомолку. Хотя это делается с целью укрыться от преследования, но в тоже время нельзя не заметить и того, что крестьяне подвигаются к самосознанию и темные дела кажутся для них загадочными. После подобного рода сходки, крестьянин всегда относится к ней недоброжелательно. Не желая ее обнаружить перед посторонними, но желая узнать истину, к чему она клонится, он, незаметно для себя, выскажет всю подноготную. Уверившись, что дело было на сходке не добросовестное, он пожмет только плечами и примовит: «ну, уж будет же этому конец, если дождемся не мы, так дети наши дождутся!».

Надежда эта повышается, от времени до времени, по мере распространения просветительницы нашей – грамоты. Грамотность, по мере действия на народную нравственность, раскрывает у низ завесу забвения, и умственное развитие делается заметным. Этот чуть заметный младенческий возраст, начинает действовать на искоренение тех старинных правил, которые были для них тягостны и непонятны. Это видно из того, что в настоящее время у народа проявляется желание более знать, и знать более или менее разумно, или, по крайней мере, по уму их, походило на правдоподобное, и как видно занимает действительность.

При всем этом настроении, относясь к общей массе народа, нельзя не сознаться и сказать: темный еще человек, и днем с огнем – да ничего не видит!

Идя по пути к грамотности и сознавая ее пользу, он в тоже время, с какой-то недоверчивостью смотрит на ее свет. Это чувство недоверчивости как-то бессознательно приводит их к равнодушию в деле грамотности; равнодушие же, в свою очередь, делается положительной ее преградой к неуспеху. Затруднения с которыми приходится бороться лицам, посвящающим себя педагогической деятельности, остается всецело той девственной силе, в какой только могла быть при неразвитости народа.

Положение училищ и самих преподавателей, в здешней местности, находится в следующем виде: у крестьян ильинской волости два сельских училища: одно в селении кабанском, другое в кударе. У кударинских бурят одно училище при кударинской степной думе.

Дом для кабанского училища и дом для помещения учителя пожертвованы сленгинским купцом Фроловым. Дом для кударинского училища куплен обществом за 120 р. У бурят же дом для училища, тоже пожертвованный бывшим тайшей Зайханом Хамагановым, который, судя по постройке, удобнее двух первых. Впрочем, о постройке и удобствах кударинского сельского училища не следовало бы и говорить, потому что одна его стоимость (120 р.) показывает его домашнюю обстановку. Не говоря уже о пристройках, как, например, амбара или какой-нибудь кладовушки для помещения домашнего по хозяйству скарба, при нем нет даже ограды, кроме жердовой загородки, какой обыкновенно загораживаются поскотины. А баня! О, это бы составляло большую роскошь учителю. Впрочем, крестьяне видят, что учитель ходит не в грязи, так, должно быть, находит где мыться. Если учитель успел запастись пудом мяса, то может попроситься у соседей. Не пустят? Так можно поместить в ту комнату, где и сам помещается; благо она же и без мебели.

В таком некрасивом положении находятся и остальные, только так, как пожертвованные частными людьми, и следовательно строилась с этой целью, то там уже одно расположение комнат доставляет некоторые удобства, а пристроя тоже не имеется. Принимая во внимание, что учитель получает (за вычетом на пенсии) 117 р. в год жалования, можно представить его положение, да притом человека молодого и семейного, живущего в глуши, без всяких удобств, без книг и без общества!

Два сельских училища открыты, одно за другим, в 1860 г. Бурятское же училище открыто ранее.

Представляю здесь цифры учащихся с 1860 по 1868 год.

Примечание: Так как ученики оканчивали учение четырех – зимним и более временем, то нельзя полагать чтобы в каждом году учились все новые лица.

В числе учащихся были девочки, но не в значительном числе. В 1867 г. их считалось по спискам: в кабанском училище – 1, в кударинском сельском – 3 и в кударинском бурятском – 8.

Сколь не значительны цифры учащихся, судя по народонаселению, однако ж, принимая в соображение те преграды, тот хаос всевозможных неприятностей, столкновений, недоразумений, дрязги и т.п., с которыми приходится бороться лицам, посвящающим себя педагогической деятельности, то ясно можно представить себе причину незначительности. Но тем не менее однако ж видно, что цифра год от года увеличивается, а следовательно ведет к утешительным результатам. Конечно, если бы само общество, вместо равнодушия к делу образования, относилось с сочувствием, то дело подвигалось не с такими еще успехами. На самом же деле общество смотрит на училище так, что открыв училище оно как бы исполнило только, обременительную для них волю начальства. Остальная же участь училища как бы до них совершенно не касается.

Но смотря на то, что здесь общество располагает большими средствами (Общество имеет суммы до 30 тысяч, составившуюся от оброка торговых лавок в чертовкинском селении, которая увеличивается каждогодно процентами и новым оброком. Оброк каждогодно дает от 1 до 2-х тысяч рублей сер. При открытии училищ деньги эти непосредственно назначены были на учебную часть, по распоряжению начальства: но в последствии, не известно почему, они стали расходоваться и на другие предметы), училища находятся в таком же плачевном положении, в каком были и открыты. Не буду говорить о тех неудобствах, какие терпят от недостатка средств учителя, но при училищах нет даже тех необходимых учебных принадлежностей и книг, которые требуются условиями педагогики, методам и объемам преподавания. Все эти потребности учитель по необходимости приобретает средствами из ограниченного своего жалования, и с тем имеет расчеты с учениками.

Благодаря попечению училищного хозяйства, которое помогает, на сколько возможно, учителю вывертываться из этого невыгодного положения, что, присылая книги, не требует для распродажи денег. Но и тут является столкновение в получении денег с бедных учеников. Впрочем, что ссылаться на одних бедных к не сочувствию к грамотности, такие случаи бывают и с состоятельными. Мальчик, желая приобрести хорошую книгу для чтения, в цену хотя 30 коп. и надеясь уговорить родителей, чтобы дали ему денег, просит уступить, но получивши отказ в таком тоне: «что куды, дескать, тебе такая дорогая книга и без нее читать умеешь», тогда мальчик по неволе начинает уклоняться, а последствия известны… Конечно, что учитель, по возможности, удаляет это, но, смотря на мальчика и при том прилежного, как бы ему желательно было приобрести книгу, то уже и расступится, и конечно лишится при этом кошелька и денег!

Деи являются постоянно в училище без всяких учебных принадлежностей. Учитель, по мере надобности, приказывает приносить бумагу, перья, карандаш и проч., но ученики являются с пустыми руками, по неимению средств, да и в селе достать негде. Что же будет делать учитель? Начинать заниматься тем же предметом, с которым продолжал уже целую неделю, или выдать ученику все свое, дабы продолжать обучение, в педагогическом порядке, по усвоенному себе методу. Это еще ни чего, что хотя с большим трудом и ущербом своих последних средств, то все таки учитель старается устранить недостатки. Но вот, например, приходит крестьянин и, приведя с собой мальчика для учения, просит, чтобы учить его по старинной азбуке, которую он принес с собою, наказывая при этом учителю: «что если будешь учить не поскладам, да какие-нибудь давать другие книги читать, то я возьму его из училища». Что же при этом сделать? Дать слово учить как он желает, и потом, незаметно продолжать как удобнее? Нет, эдак не успеешь! Крестьянин, хотя и неграмотный, он помнит, что прежде читали: аз буки и т.д., знает даже несколько слов: буки-азъ-в. Все это крестьянин проверит и не слыша знакомых звуков, он поставит на свое. А как в этом случае поступить, тут уже учитель должен усматривать из обстоятельств. Эти и другие разного рода требования, несогласные совершенно условиям педагогики, метода и объема преподавания проведать от влияния на общую массу народа тех темных личностей, интересам которых мешает училище.

Все прописанные препятствия быстро бы могли устраниться, если бы в этом принимали участие лица, имеющие влияние на общество.

К. Капустин.

Опубликовано 13 февраля 1869 года.

Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 1.

Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 2.

Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 3.

Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 4.

Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 5.

Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 6.

Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 7.

Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 8.

Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 9.