Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 4.
III.
Птицеловство.
Начиная краткий очерк о птицеловстве, я считаю долгом заметить, что виды птиц плодящихся пород те же, какие встречаются и в других местах забайкальской области и всей Сибири. Всякий может составить себе понятие о том громадном количестве различных пород дичи, если представит себе большие пространства занятые болотами, озерами, руками, лугами и другими привольными для птицы местами, какие имеются в здешней местности. Здесь в прибрежье Байкала, в особенности по населению инородцев, только и встречаешь болота и озера. Обширные же луга в известное время года всегда покрыты множеством дичи. Сам же Байкал, со множеством впадающих в него Селенговых рукавов, с пушистыми камышовыми берегами не вольно привлекает сюда множество дичи.
Породы птиц, составляющих предмет охоты, следующие: утки, гуси, лебеди, глухари, тетерева, рябчики, бекисы и проч. Кроме этих местных пород у Байкала водятся еще орлы: большие и белохвостые, бабы-птицы, бакланы, турпаны и чайки. Турпаны отличаются от других красивыми перьями и удивительною осторожностью. Гусь, утка, турпан и лебедь прилетают сюда в апреле, в июне улетают в покойные места плодиться, а самцы линять, а в октябре совершенно улетают. Глухари, тетерева и рябчики в здешней местности зимуют. Больших же белохвостых орлов и бабы-птицы ни прилета ни отлета не замечено. Баклан является в здешнюю местность в мае, а улетает в октябре. Замечательно, что бакланы, как дружно ловят птичьими своими артелями омулей, так равно и имеют одно местопребывание, а именно против устьев Селенги, на другой стороне Байкала, на скале, называемой бакланий камень. Кроме этого места, где бы они плодились, другого места не замечено.
Однако ж, несмотря на обилие птицы, птицеловство не значительно. Ловли птиц как промысла и как предмета торговли, нет. Это происходит не от недостатка охотников-крестьян и инородцев, но от недостатка на это времени. Бурята более занимаются охотою за дичью, потому что в их местности более птицы, которую стреляют они чуть не дома. Крестьянину же, если заняться охотой, нужно потерять много времени и времени самого дорогого во время полевых работ, а потому он идет промышлять в праздничные дни, или те не большие промежутки, которые выпадают на его долю между работами и промышляют более для себя. Далекое расстояние от города, как от единственного места сбыта, лишает его возможности подать добытую дичь, которую если вести нарочито нет расчета. Кроме того с неимением в местности порохового склада, крестьяне с большим затруднением приобретаю порох. На заблаговременное заготовление пороха у крестьян не достает средств, а как только явится необходимость стрелять, то пороха достать негде. За 300 верст ехать в город очень далеко, а если и случается ехать в город, то нужно приобретать требование, засвидетельствованное местным казначеем. И при тои нужно требование на одно лицо, а не целое общество, которое в редкости можно соединить, потому что один не тянет, а другой не вялит. Вот причины нераспространения к охоте за дичью. Осенью и можно бы заниматься ей с промышленною целью, но в это время жители бывают заняты уборкой хлеба, молотьбою, а затем более выгодными промыслами: рыболовством и извозничеством.
За невозможностью сбывать дичь, которую в жаркое время сохранять вежей совершенно невозможно, ее для домашнего обихода солят, в особенности гусей, как самую врунную дичь, за которой более и охотятся. Собственно для гусей кроме стрельбы из ружья, придумал другого рода лов. Выбирают такое место, где более водятся гуси, вырывают ямки в пол аршина глубины, 3 четв. длины и 1,5 ширины и устилают тоненько овсяною соломой, так не было заметно ямок. Гуси не замечают ям, проваливаются и не имея возможности размахнуться крыльями, в яме до тех пор пока не вытащит их охотник.
За нерасположением к охоте исполняется и закон воспрещающий весною охоту. Но если этого воспрещения не было, то все-таки не могло, бы быть столько вреда на уменьшение дичи, на сколько вредят тому здешним обычаем собирать во время весны или позже яйца. Гнезда гусей и уток, как известно, бывают на земле в траве. Только что самки положат яйца и сядут на них, в это время, по обыкновению отправляются за сбором яиц. Для того чтобы удобнее и более собрать яиц, зажигают траву. Огонь быстро распространяется, хотя и погасает мгновенно, так как горит одна ветошь (засохшая трава), однако птицы, встревоженные появлением огня, летят от своих гнезд и оставляют яйца в пользу сборщика. Если которые и спасутся от глаз сборщика и останутся, но как охолодевшие не производят цыплят. Иногда, после этого начинается новая кладка яиц но уже время уйдет, и таким образом гибнут целые тысячи птиц. Впрочем, этот обычай собирать яйца иногда бывает иногда бывает и по необходимости. Старая ветошь сильно препятствует росту травы, а потому ее необходимо выжигать. Но если бы была страсть к охоте, от которой многие бы из жителей кушали бы свежее и вкусное мясо по дешевой цене, то они бы выжигали траву заблаговременно. Сбор же яйца более всего вреден тем, что в числе яиц собираются более на половину такие, которые в пищу не годятся – гапаренная. Следовательно эти яйца идут по пословице: «не Богу и не добрым людям».
Не менее того много истребляет яиц и наводнение, которое нередко бывает в устьях Селенги. Вода часто заливается на низменные места, от этого яйца холодеют, а с ними гибнут целые колонии разнородной дичи.
Ксенофонт Капустин.
Опубликовано 23 сентября 1867 года.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 1.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 2.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 3.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 5.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 6.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 7.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 8.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 9.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 10.