Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 5.
V.
Сельское хозяйство.
Сельское хозяйство в здешней местности, кроме скотоводства и других отраслей промышленности, ограничивается хлебопашеством и огородничеством. Инородцы же, подобно всем кочующим народам, огородничеством не занимаются, кроме немногих крещенных, которые понемногу привыкают к оседлой жизни.
Начиная краткий обзор и хлебопашестве, я коснусь более крестьян. О инородцах же скажу только одно, что для них хорошее время миновало и что в настоящее время, с упадком в средствах и по другим разным обстоятельствам, из них много сделалось плутишек и лентяев, которые рады случаю ссылаться на несчастие, и между тем не на шутку прилениваются и сделались порядочными дармоедами.
Из крестьян более других и как заметно, прилежнее занимаются жители следующих селений: колесовского, темлюйского, еланского, закалтукского, дубининского и шерашевского. Селения эти расположены по подошвам гор, в местах более лесных и при том с болотами и озерами, которые защищают поля их от засухи, кустарники же от сильных ветров. Земли же, расчищенные из под лесов, сильные и плодородные, делающие урожай года по четыре с ряду без всякого удобрения. Да и после редко ее унаваживают, а только дают года на два отдыху и опять сеют. Кроме того эти селения, кроме двух последних, расположены вдали, как от р. Селенги, так и от Байкала, а потому, не пользуясь такими удобствами в рыболовстве, как живущие по Селенге и Байкалу, не увлекаясь настолько в рыболовстве, имеют более свободного времени на хлебопашество. Жители же селений, расположенных около Селенги и Байкала, менее других занимаются хлебопашеством, частью потому, что на посторонние промышленности убивают много времени, а на долю хлебопашества остаются только одни остатки, частью и потому, что имеют местоположение повсюду почти степное и посеянные хлеба подвергаются влиянию засухи, в особенности на высокой кударинской степи. Эта последняя причина не уважительна, потому что случаи эти редки. Главное то, что жители при посторонних промыслах надеялись более на покупной хлеб.
Покуда посторонние промыслы давали порядочные доходы, упадок хлебопашества был не заметен, хотя оно все более и более распространялось. Но период неурожайных годов, обнаружил упадок этого главного и основного предмета в хозяйстве и раскрыл все богатство здешней местности. Ранее этого времени хлебопашество казалось будто бы находилось в хорошем состоянии, потому что хлеб постоянно привозили из других мест и недостатка не было, тем более, что и деньги на покупку были. А как только подвоз хлеба прекратился, то и оказалось, что у многих не только сеять нечего, но и пропитывать себя нечем. В 1866 году на население крестьян и всех вообще жителей ильинской волости, состоящих из 13806 душ обоего пола посеяно было: озимого 467 четв. 1,25 гарн и ярового 7582 четв. 6 четв 5,75 гарн., снято: озимого 1635 четв. 0,5 гарн и ярового 22748 четв. 4 четв. 7,25 гарн. Инородцами же на нселение 4776 душ обоего пола посеяно: ярового 1311 чет. 5 четвер., снято ярового 5916 чет. 5 четв. Озимых хлебов инородцы не сеют, потому что улусы из расположены на степи и около Байкала, где при постоянно бывающих ветрах хлеба выдувает.
Из урожая видно, что прибыль порядочная, но как посеяно, судя по населению, мало и притом, в числе этого хлеба наполовину посеян овес, идущий на прокорм лошадей, то оказывается, что далеко не будет достаточно на народное продовольствие. И долго еще придется здешним жителям есть чужой хлеб.
Вообще же можно заключить то, что недостаток хлеба ль неурожайных годов сильно отразился на здешних жителях, потому что хлебопашество у них, при занятии извозничеством, было не главным основным предметом хозяйства, а как-то подходило более ко второстепенности и многих небогатых крестьян лежало почти на женщинах. Известно, что где мужское население живет отхожими промыслами, заработками на стороне, хозяйство лежит всегда почти на женщинах. Они одни, или при незначительной помощи детей, если таковые есть, исполняют все те же работы, которые обыкновенно должны бы относить мужчины. Женщины здесь, в особенности одинокие, не редко пашут и боронят, возят хлеб с полей и молотят его. Не говоря уже о работах более легких или таких, которые преимущественно считаются женскими, как-то: уход за огородом, жнитво, полотье, уборка сена и проч. Некоторые женщины даже косят и мечут в зароды сено. Работа, делаемая женскими руками, не относящаяся к обработке земли, не могла послужить к худшему, но напротив служит большею подпорою в хозяйстве. Но женская работа в отношении обработки земли, не может послужить с пользою. Женщина, не имя столько силы, расторопности и разносторонности, как мужчина, действует вяло и без применения. От таких работ у здешних жителей, за исключением немногих, пашни год от года пустели и уменьшались. Часто пашни оставались без всякого удобрения. Если же что и обрабатывалось, хотя у других и не женскими руками, то все-таки на скорую руку с симпатичною придержкою авось! «Бог даст рыбы, поговаривали крестьяне, хлеб будет, а на конях схожу в Кяхту и подати заплачу». Не то заговорили в неурожайные годы. Рыбы-то наловили мало, самим поесть нечего и ямщина, с упадком кяхтинской чайной торговли, утратила свою прелесть и запела совершенно другую песню, «Надо, заговорили некоторые, приниматься за пашню, да растворять квашню». Да вот беда: семян мало или совершенно нет, паровой земли не приготовлено, да и поле-то не загорожено! Что делать? Просить начальство, чтобы разрешило выпустить по более хлеба из магазинов, а посеять то можно и на старой жниве «Бог даст, так в окошко подаст, говаривали старики». Складно, да на дело-то вышло неладно и совершенно по другой пословице: «на Бога надейся, да и сам-то не плошай».
Начальство сочувствуя, конечно, к пользе крестьян, разрешило выдать нуждающимся на посев хлеб. Но что могло быть от такого охлаждения к хлебопашеству в магазинах? Хлеб старогодовалый, затхлый, на посев совершенно не годился. Да и помногу ли пришлось разделить его? Нуждающихся оказалось много, и пришлось каких-нибудь по два, много по три пуда, на душу. Разве этого крестьянам и в голову не приходило, что когда-нибудь понадобится из экономических магазинов хлеб. От этого никто и не заботился, чтобы сберечь хлеб в магазинах надлежащим образом. При сборке же хлеба всякий старался отдать что хуже. Выборные вахтеры в магазинах преспокойно разматывали хлеб, а общество на это не обращало внимание. Недоимки вахтеров оно принимало на себя, а магазины между тем не пополняло, «Что дескать хлеб дешевый в один миг можно было засыпать, если и понадобится». Всякому может быть покажется невероятным, что за одним вахтером, который ничто не имеет, кроме полной избы детей, числится от 200 и более пудов недоимочного хлеба. Я же этому верю потому, что говорили о том очень добросовестные крестьяне, которым можно поверить.
При этом от не внимания к хлебопашеству никто не думал, об улучшении способов и порядка к сельском хозяйстве и земледелии. Весь порядок существовавший за 50, а может быть и более лет, немного сделал перемены. Да и может ли что подвинуться вперед, без особенного к этому побуждения, потому что русский мужичек на всякое хорошее дело подвигается неохотно, подобно животному, которого ведут поневоле.
Здесь по настоящее время обширного владения землей почти не существует и много проглядывает старины. Некоторые владеют так, как это делалось в то время, когда было множество земли никем не занятой, которая могла давать возможность каждому отдельному лицу делить, что ему угодно на просторе. Здесь хотя и есть поскотины, которые загораживаются целыми обществами, но земли за поскотиной по большей части находятся сенокосные и истощенные посевом залежи. Хлеб же сеют в отдельных у каждого крестьянина огородах. Огороды эти очень дорого встают крестьянину и в особенности бедному, который засевает немного. Так что городьба огорода в одну десятину земли стоит до 30 р. и более, смотря по местности. При этом порядке бедному классу жителей затруднительно владеть землей не потому, чтобы недоставало земли, а собственно по городьбе огородов. У богатого крестьянина, который засевает большое поле хлеба, городьба огорода идет по пути и стоит дешевле. Если четверо бедных засеют по десятине и каждый огородит свою десятину кругом, богатый же этим же количеством жердей, загородит поле в шесть десятин, а если поле более то обойдется и еще дешевле. В другой раз случается так, что один вздумал сеять и чтобы сократить городьбу, он одной стороной пригораживается к соседнему огороду, между тем как земля приготовляется под пар и поле разгораживается. В этом случае засевающему остаются две крайности, или отстать от засева, или, если есть возможность, огораживай свой огород кругом. Если же и бывают артельные поля, загораживаемые несколькими хозяевами вместе, то и тут бывает много несообразностей и несогласий. Одни сеют, а другие нет. Или в целом большом поле сеет один человек и засевает одну десятину, а много две, остальная же земля других хозяев остается без пользы, падает на сена, выгоны для скота, а от того не пользуется тем улучшением, каким обыкновенно пользуется выгон.
От малого сеяния хлеба в общих полях за поскотиной жители не обращают должного внимания на плотность городьбы. От этого если и засевается малая часть земель, то хлеб всегда подвергается травежу скота. А как за поскотиной сеют немногие, то из не сеющих за поскотиной хлеб, находится настолько недобросовестные люди, что вытравливают хлеб иногда и умышленно, именно для того только, чтобы на чужой счет поправить свой скот. От правосудия же увертываются под разными ничтожными, по видимому же правдоподобными предлогами, например, худой городьбой. На этот случай плут всегда найдет дыру, потому что, как я выше сказал, на поскотину мало обращается внимания и редко когда находится она в хорошем состоянии.
Из упомянутых выше селений, два селения дубининское и шерашевское и между ними небольшие селения, в том числе и оймурское, хотя и расположены по берегу Байкала, следовательно занимаются рыболовством и другими промыслами, но от хлебопашества не отставали, а напротив занимаются очень удачно, не смотря на то, что места по прибрежью очень стесненные. Всем этим обязаны крестьяне не лучшему порядку против других в разделе во владении землей. Здесь на выпускных полях нет ни одного огорода. Все хлеба сеются за поскотиной и, соразмерно количеству, владеющей земли, распределена и городьба поскотины. Здесь уже не приходится бедному загораживать более богатого, да и вообще общая городьба, загороженная однажды на всегда хорошо не составляет обременения крестьянину. Ему приведется загородить каких-нибудь десять сажень, да и при том выборному поскотинному или посевному легко блюдить за одной городьбою – поскотиной. Так как городьба постоянно стоит одна, то крестьянину при этом порядке всегда остается более времени на обработку земли, между тем как в других селениях более полвины времени проводится за городьбою огородов, так что крестьяне этих селений сегодня закончили посевы, на завтра же за малостью городьбы поправят и поскотину. Между тем как другим нужно убить половину месяца если не более на одну бесполезную городьбу огородов, так что те уже приготовят пары, а эти еще маются с огородами. От этого жители выше упомянутых селений успевают заниматься хлебопашеством и другими промыслами.
Неурожайные годы, если и не благоприятствовали здешнему населению, то взамен этого научили во многом жить трудолюбивее и опытнее. Это видно из того, что в нынешнее время крестьяне чуждаютя мелочными заработками и с охотою нанимаются на всякие работы. Ремесленники исправнее отправляют свои обязанности. Ограниченное или даже заброшенное хлебопашество, начинает мало по малу оправляться и, как заметно, перегонит остальные промыслы.
Здешние жители хотя и не чуждались иногда сеянием картофеля, однако ж сбор его и хранение производились на скорую руку. Ныне дело идет лучше. Картофель здесь сеется в огородах и как уход за огородами состоит исключительно на женщинах, то ныне каждая крестьянка только и заботится, как бы лучше сохранить и сберечь по более на семена картофелю. Этот продукт ныне сделался, за недостатком хлеба, самой необходимой и обыкновенной пищей. Его нередко бедный класс людей употребляет с чаем, и за обедом, и за ужином вместо хлеба.
Ксенофонт Капустин.
Опубликовано 2 декабря 1867 года.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 1.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 2.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 3.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 4.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 6.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 7.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 8.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 9.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 10.