Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 9.
Делая краткий очерк о хозяйстве и домашнем быте здешних жителей, не лишним считаю передать и об их общественном самоуправлении. Полагаю, что самоуправление крестьян, более всех других домашних и общественных отправлений, влияет на их хозяйства и более или менее относится к домашнему и общественному быту; по этому и заключаю, что этой краткой заметкой могу разъяснить или, по крайней мере, добавить понятия о житье бытье здешних жителей.
Не буду говорить о волостных общественных сходах, где дела решаются общественниками, в присутствии волостных членов, с лучшими выборными домохозяевами, где также появление грамотности, улучшая обстановку волостного схода, становится на первую ступень того пути, по которому нужно подвигаться к той цели, какую требуют отечественные законы; я коснусь мирской сельской сходки, на которой никакого начальства не присутствует. Сельская сходка назначается старшиною, для решения таких дел, в которых он затрудняется, или же на которые ему не предоставлено общественным порядком права. Впрочем, право старшины на решение дел очень ограничено. Более же всего на долю старшины выпадает решать дела обсужденные обществом (миром). По этому на сельской сходке, по видимому, все зависит от мира, который в обществе есть совокупность всех домохозяев. Здесь решаются дела по части хозяйства и по части дел общественных: распределяют подати и поборы, уравнивают натуральную повинность, дают разные согласия, как например, на выпуск из общества, или прием новых членов в оное, на открытие питейных заведений, делят земли; одним словом – на сельской сходке решается все и вся. Зная такой порядок, приходишь к убеждению, что крестьянин в личных и общественных правах вполне обеспечен, потому что всякое дело зависит как от одного, так и от всякого члена общества.
На самом же деле выходит совсем другое. Незнание и неумение пользоваться своими правами и не выведенные еще старинные обычаи, в особенности такие, которые начало свое получили от корыстолюбия и алчности недобросовестных людей, лишают возможности идти делу в таком порядке, в каком бы следовало. По здравому смыслу и вообще по порядку, долженствующему быть на сельской сходке, должно быть так, чтобы всякий домохозяин подавал свой голос и мнение, а другие в это время должны его выслушать. Затем, по общей баллотировке голосов, решить дело так, как, по мнению, принятому большинством, находят выгодным и лучшим. Но к несчастию, как самого общества, так и самобеднейших крестьян, этого здравого указанного правительством порядка не предвидится. Здесь по большей части, на мирской сельской сходке ораторствуют две-три личности. Это из числа богатых, которым всегда есть честь и место; кроме того ораторствует горлан (т.е. крикун). Первые личности друг другу не мешают; горлан же, как человек всегда беднее других, действует на сходке одиноко. Воображая представить себя защитником бедных, он всеми мерами старается карать словами богатых. В этом случае он не щадит ни себя ни других. Выводя на сцену разные неправды, как отдельно богатых крестьян, так и всего общества и приправляя фразы свои крепкими словцами, он, как бы слою голоса, хочет заставить слушать его. Ораторство его в таком тоне бывает иногда продолжительно, но во всяком случае только до тех пор, покуда сильно не заденет за живое личность богача, присутствующего на сходке. Если богачу от доводов горлана делается невыносимо, тогда он начинает защищаться. Но не думайте, что он пустится с горланом в спор. Нет, он подберется к нему совершенно другим путем. Зная, вероятно на опыте, как благоприятно действуют похвалы и ласки, он с этим орудием приближается к своему собрату. Обласкав его и расхохотавшись над каким-нибудь пустым выраженем, в заключение скажет горлану: «Ну уж ты Федюха! Откуда чего у тебя берется. Право, ведь, какой говорун!». При этих словах, Федюха наш просто растает. Воодушевившись похвалою, он совершенно забывает все и начинает рассказывать, как у такого-то и такого-то начальства объяснялся, и как с одним богачом была тяжба и он взял-таки свое.
Таким образом богач всегда успевает отклонить бедняка от разговора, который клонился было к тому, чтобы вывесть, как говорится, плутню богача на свежую воду, или помещать ему в предпринимаемом неправом деле, или даже только суждении. Но если на самом деле случится, что горлан окажется неуловим на эту удочку, тогда уже дело другое. Тогда нужно приняться посерьезнее. Тогда богач с набожной физиономией обратится к собранию и с усердием выразит: «да что же, гг. старички, надо поговорить о деле, что тут болтать о чем не следует». Конечно, дело надпомнит такое, каким действительно может заинтересовать общество. Но не подумайте того, чтобы он начал его обсуждать как следует. Нет, если оно не касается его личных интересов, он сумеет в свое время опять от него отклониться, а затем начать свое. Ему только нужно было замять протестующих против его мнения. Тут тоже своего рода политика! Такие переходы на сельской сходке повторяются по несколько раз, а от этого бывает нередко и то, что для какого дела были собраны, то и не решится.
Представив здесь в общих чертах то, каким образом могут богачи поворачиватьдела по своему, в тоже время скажу и то, что не всегда и не всякое дело имеет такие результаты. Встречаются такие дела, которые положительно требуют общей пользы, или по крайней мере такие, от которых, решивших так или иначе, наживы нет, — тогда и здесь является, как-то сама по себе, общность.
Из богачей крестьян хотя и встречаются личности, которые могли бы на сколько-нибудь обстановить сходку, но они, как видно, более отклоняются от этого: по ничтожному ли меньшинству, по не охоте ли, или по каким другим видам, трудно понять. Большинство богачей сшиты по вышесказанному покрою. Встретясь с таким субъектом, новый человек только и может заметить: мужичек немножко бестолковый, но и не глупый, и более ничего. Между тем эти то неглупые личности и есть сами доки (умники) на сходках. Они как ни толкуют, как ни рядят, а все-таки придут к тому заключению, что нужно притянуть к себе, вероятно действуют по пословице: «своя рубашка ближе к телу». Это влияние богача-крестьянина, через которого нарушается порядок на сходке, много приостанавливает полезных и правильных постановлений общества. Не скажу того, что богач никогда не соглашается, или никогда и нечего без богача не решится.
Такого рода явление не есть произвольное, но вытекает из самих обстоятельств. Богач-крестьянин имея возможность заниматься земледелием в больших размерах, нежели бедный, на приобретение земли употребляет все средства хорошие и дурные. Располагая в достатке материальными средствами, он не довольствуется подушным наделом земли. Он хотя и докупает, но не чуждается и того, если приобретет дармовщинкой. Эти обстоятельства, по большой части, заставляют богача кривить душой на сельском сходе. Нужно ли говорить о том, что это происходит от того, что плата за пользование от казны землей одинаково ограничивается подушной оброчной податью. Бедное семейство, состоящее из пяти и более платящих подати душ, засевает 3 десятины; богатый же, с таким или даже менее числом душ, засевает до 30 и более десятин. У бедного пользуются выгоном 10 голов скота, у богатого же 100 голов; между тем как подушные подати платятся одинаково. Скажут: с таком случае бедный свой надел может отдать богатому в аренду и тем пополнять свой недостаток, но это для него чрезвычайно трудно потому что отдать землю в аренду, нужно ее обработать, а главное огородить, что будет стоить очень дорого; не огороженная же огородом земля здесь, по существующему с издавна порядку, не имеет совершенно цены. По этому-то крестьяне со средствами пользуются иногда так, на скоько взяла сила, что и служит несоразмерным обогащением против бедного.
Нужно ли после этого говорить, что богач-крестьянин, при такой обстановке, не употребит своего влияния на то, чтобы не отклонить общество от правильного раздела земли.
Не знаю чему приписать: тому ли, что партии, составляющиеся на одной сельской сходке, оставили дело так, как им только хотелось, или уже произошло от другого чего, только вот что было. Известно, что в здешней местности в 1861 году было сильное землетрясение, от которого провалилась цыганская степь, заключавшая в себе пахотные и сенокосные луга. Пострадавшим жителям было сделано денежное вспомоществование; за потерянные от провалов луга уступлены казною казенно-оброчные земельные статьи, находящиеся на крестьянских дачах, которые ранее этого случая содержались от казны за оброк, здешними же богатыми крестьянами. Некоторые статьи довольно значительны, судя по цифре платимой в год, от 50 до 100 р.
По этому новому приобретению у крестьян возникло много толков. Богатые приуныли и думали: где-то возьмем земли. Прежде хотя и за деньги, то все таки можно было оброчить, а теперь, отошедши в общество, статьи эти непременно должны разделиться по душам, по этому нельзя было и думать, чтобы на долю богатых досталось несоразмерно. Бедные в свою очередь толковали: «что вот де статьи отошли в общество и у богатых встретится недостаток в земле, так и будут покупать у нас, которая останется на лишках».
Не тут-то было! На мирской сельской сходке, бывшей на этот случай, почему-то не решено было, чтобы статьи разделить по душам, хотя и предлагали некоторые, чтобы эти статьи, если неудобно разделить по душам, так отдать в оброк тем же владельцам, которые оброчили от казны; вырученные же деньги употребить на общественные надобности, как например, на уплату податей за те осиротевшие души, за которые платит общество, или же на уплату денежной повинности. Одним словом, желали сделать так, чтобы вырученными деньгами облегчить уплату всякой вообще повинности, от чего, как выражались крестьяне: «все же лишняя копейка с шеи сойдет».
Статьи эти заключавшие в себе пахотные земли, и поныне остались не разделенными и не отданными в оброк, но однако ж все разрабатываются и засеваются разного рода хлебами! Спросят: кто же засеял эти земли, которые не принадлежат отдельному лицу, а целому обществу? Те крестьяне, которые в состоянии пахать в 10 или более сох в один раз. Так вероятно они заплатили обществу оброк? Нет, не заплатили, а говорят, что сей кому угодно, ни кому не воспрещается, земля общественная, следовательно всякий общественник может сеять! Говорить после этого, что на сходке была партия, которая обдумано оставила дело ни на чем. Зная, что бедный с трудом поворачивается и с имеющимся у него наделом, следовательно, зачем же он поедет в оброчное поле.
Такие явления нельзя отнести к одним богачам, которые засевают до сотни десятин. Этим занимаются большинство, так называемых средне-богатых. Богачи аристократы, большей частью, люди грамотные и, по средствам своим, имя возможность сближаться с порядочными людьми, от которых хотя другой раз и мимолетом слышат слова, относящиеся ко взгляду на вещи по текущему цивилизованному веку, но тем не менее слова эти действуют на них благотворно; по этому они более как-то удаляются от мелочей, по крайней мере от таких, от которых при одной мысли становится грустно. Но у большинства таких проявлений покуда не предвидится. Эти то последние не задумываются затевать иногда дела по прогрессивнее. Так например, выбрать доверенного для ходатайства по какому-нибудь общественному делу и для этого собрать с общества приличное количество сотенок рубликов, между тем как всех расходов может состоятся на несколько рублей. Или например, подобрать партию, напоить вином и уклониться от общественной службы. Если же берется каким-нибудь лицом у общества подряд, то всякий подряжающийся имеет в виду, что чем он более поставит для попойки вина, тем выше может состоятся и цена на подряды.
При встрече этих грустных обстоятельств, невольно замирает сердце и с трудом веришь зрению, что это видишь на самом деле в действительности. Да, это действительно не призрак, а существует на самом деле.
Но такое еще действие произведет на некого благомыслящего человека, если прибавить к этому, что все вообще сходки редко, а очень редко, проходят без пьянства. Не нужно было бы и говорить того, что всякому известно, что разрушительность порока пьянства вообще, не говоря уже о повальном в нравственном, гигиеническом, экономическом и других отношениях так велико, что просто страшно становится представлять его, когда подумаешь выразить хотя приблизительное понятие о нем; но в виде непременного аргумента, я счел нужным сказать и это.
К. Капустин.
Опубликовано 8 февраля 1869 года.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 1.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 2.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 3.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 4.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 5.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 6.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 7.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 8.
Ильинская волость и кударинское бурятское ведомство. Часть 10.