​От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 4.

Скотоводство, по самому образу жизни бурят, составляет их главное занятие. Оно дает им пропитание и одежду.

В 1866 г., у хоринских бурят, считалось скота: лошадей – 41395 голов; рогатого скота – 52270 голов; овец простых 64704 гол.; коз (яманов) – 5059 гол.; верблюдов – 398 гол.; свиней – 90 гол.; всего же – 163916 штук. Свиней держат крещенные инородцы, живущие оседло. Верблюдов держат по южной части хоринской степи, или, правильнее сказать, по тугнуской степи.

Рыболовство не значительно, по неимению в своем обладании значительных вод. Рыба промышляется по рекам и речкам: Уде и впадающим в нее Кудуну, Курбе и Оне; так же в озерах: Яравинских, Шунге, Корге, Архалее и Иргене. Всей рыбы упромышлено на сумму 493 р. 50 к., которая и пошла на домашнее потребление. Количество рыбы было следующее: тайменей – 32 штуки, или 18 пуд.; ленков – 45 п.; щук – 74 пуд.; окуней – 150 пуд., и сорог – 220 п.

Хлебопашество у бурят развивается, но далеко не в той степени, как бы желательно: особенно если принять во внимание, что бурята владеют самыми лучшими землями. Ясно, что скотоводство препятствует хлебопашеству; для скота нужны обширные пастбища, а скот бурята круглый год питается подножным кормом. Гололедица и разные повальные болезни, время от времени уменьшившие скотоводство, принудили обратится к хлебопашеству, чтобы иметь средства к жизни. Но большинство, все еще, по старой памяти, держатся за скотоводство: им известна ирригация полей. И там, где представляется возможность, они не упускают случая воспользоваться ключом или речкой, для орошения своих полей. Надобно заметить, что ирригация была известна аборигенам здешней местности. Это доказывается древними канавами, которыми при удобном случае пользуются нынешние хлебопашцы (На боргойской степи есть каналы, тянущиеся на несколько верст.). Обработка бурятских полей не может состязаться с таковой же у здешних старообрядцев. Последние, в полном смысле, трудятся изо всех сил.

Количество десятков засеянных озимовым и яровым хлебом у хоринских инородцев, в 1866 году, распределилось следующим образом:

Из этого урожая, на продовольствие хоринцев, можно положить следующее количество: на каждого кочевника – 1 четв. в год, что на 38532 души м. и ж. пола составит – 43348 чет. 4 четв. и на оседлого инородца по 2 чет. и 2 четв., что на 569 душ обоего пола составит – 1280 чет. 2 четв; а на 39101 д. всех инородцев потребуется 44628 чет. 6 четв. Таким образом, избыток урожая 1866 года окажется не очень значительным.

В 1866 году четверть ржи и ярицы продавалась от 12 р. 10 к. до 13 р. 50 к.; пшеницы – от 17 р. 10 к. до 20 р. 25 к. и овса от 11 р. до 12 р. Заметьте, что у лам не показано ни одной десятины засеянной хлебом. Это очень понятно, потому что все скотоводство и хлебопашество ламы считается, для приличия, не его собственностью, а его нареченной тетки (разумей жены), или таковых же племянников, о чем я уже ранее говорил. Но едва ли не ламы первые, между богатыми инородцами, по своему состоянию.

Звероловство незначительно у хоринских инородцев, не смотря на то, что бурята отличаются острым зрением и считаются меткими стрелками. Вот в каком количестве упромышлено разных зверей, по статистическим сведениям:

Сохатых – 7 штук; изюбрей — 6 шт.; коз – 3215 шт.; кабарги – 51 шт.; кабан – 10 шт.; медведей – 7 шт.; волков – 239 шт.; лисиц – 319 шт.; белок – 25609 шт.; хорьков – 571 шт. и зайцев – 3019 шт. Всего на сумму – 7336 р. 30 к.

Не лучше ли заключить, что звероловство, год от года, более и более упадает, когда представляются другие источники для пропитания. К тому же и лесные палы отгоняют зверя далее. Ежегодно леса горят в огромном количестве. А такой зверек, как белка, только и может жить в лесу. В старину лавливались и соболя.

Перейдем теперь к нравственной статистике.

Во всех 14 инородных управах и 81 родовом управлении было:

Сюда не входят небольшие кражи и другие проступки, которые решаются родовыми управлениями домашним образом. По окончании цифр, которые на многих наводят зевоту, но которые представляют необходимое зло для некоторой полноты дорожных впечатлений, я, для той же самой цели, представляю маршрут от Верхнеудинска до Хоринской степной думы.

От Верхнеудинска до Онохойской станции, как гласит почтовый дорожник, считается 33,5 вер.

Сколько до Онохойской станции, спросил я ямщика, и, когда он брякнул мне свои 33,5 версты, то я поморщился. Справился в дорожнике – правда. Признаюсь, такой длительный переезд не очень утешителен. Заметьте, что вы будете проезжать почти по совершенному пустырю, если не считать Злотухину, небольшой выселок в два или три дома, на 22-й версте от города, несколько в стороне от тракта и тут и там разбросанных бурятских улусов. Признаюсь, вид улусов не очень-то радует меня. Кучи навоза, костей и легионы собак у дверей юрты… Улусы не имеют улиц, а только разные закоулки. Как бы не грязна была русская деревня, но все-таки как-то на душе полегче, когда проезжаешь по тому месту, где русское жилье. Ямщик приосанивается, взмахивает бичом и пошла писать. Почтовые лошади так уже приучены, что завидевши сено, несутся сломя голову, а, пробежавши его, плетутся нога за ногу, если только седок не обещает ямщику водку.

В бурятских же улусах только и замечательно, что вертушки (хурда), которые молятся за своих хозяев.

Хурда – закрытый цилиндр, внутри которого, не железной оси, навернута бумажка с написанной на ней молитвой «ом-нами-падме-хум» и сверзу покрытая ходаком. Цилиндр повертывают и он, таким образом, молится за грехи людей. Чтобы избежать и этого незначительного труда, т.е. верчения, устраивают хурдэ с деревянными крыльями и укрепляют его на верху юрты. Ветер вертит хурдэ, и вместе с ним вертится написанная молитва и таким образом молится за хозяина. Сколько раз обернется хурда, столько раз прочитается молитва. Такая остроумная выдумка, конечно принадлежит ламам, которые снисходительны (иногда) к людским слабостям…

Один мой знакомый рассказывал, что он видел умершего бурята, который весь был покрыт бумажками, с написанными на них, тангутскими буквами, молитвами, вероятно: ом-мани-падме-хум. На вопрос знакомого: что это означает? Лама отвечал, что каждый член умершего, грешивший при жизни, долит за себя о прощении содеянного! Из такого силлогизма выходит, что сам покойный был безгрешен, а грешили только его части тела. Ну, они и обязаны молиться. Далее этих геркулесовых столбов идти нельзя.

От Верхнеудинска до Онохойской станции дорога гористая и каменистая. По всему этому пути и далее, за Онохойской станцией, я вижу древние морены, свидетельствующие о бывших здесь ледниках. Дорогу пересекают речки: Березовка (по монгольски – Онгостой), Грязнуха (эрхирих) и Онохойская (собака). На них устроены мосты. Березовка – это место загороных гуляний жителей Верхнеудинска. Грязнуха – вполне оправдывает свое название. Представьте себе, на несколько верст зыбун с текучей грязью. В дождливое время проезд очень затруднителен.

Онохойское селение обстроилось в последние 15 лет. Ранее тут было не более трех домов.

От Онохойской станции до Курбинской считается 32 версты. Дорога ровная. На реке Курбе, подле станции, мост. По пути много калтусов или болот.

В курбинском селении, как и в онохойском, я встретил старообрядцев. Разница между ними та, что в онохойском селении они недавние приселенцы, а в курбанском почти все старожилы. Старообрядцы эти принадлежат к курбанскому отдельному обществу, подведомственному хоринской степной думе. Покажется несколько странным, что старообрядцы, коренные русские, подчинены инородческому управлению. Еще страннее показались мне физиономии этих старообрядцев: тут очень мало русского. Тип их, преимущественно, карымоватый, т.е. означающий бурятское происхождение. По расспросам, я узнал следующее: в старину, некоторые из бурят, живя у старообрядцев в работниках, принимали христианство по старообрядческому толку. И вот эти то прозелиты образовали курбинское отдельное общество. Я не ошибся, что тут мало русского. Ныне такая пропаганда старообрядцев конечно не возможна, а прежде бывали бурята принадлежащие к реформатскому исповеданию. Я говорю об обращенных в христианство английскими миссионерами. Почти все реформаторы, оставшиеся в живых, ныне присоединились к православию.

Всех старообрядцев курбинского общества считается 141 д. обоего пола и единоверцев 7 д. обоего пола. Кроме этих, к курбинскому обществу принадлежат лица других исповеданий.

От курбинской до Тенгериболдокская станции (или лешаковской) 25,75 верст. Дорога гористая (Нельзя понимать буквально это слово. Почтовые таблицы, развешанные на станциях, гористой дорогой называют ту, которая постепенно возвышается. Описание тракта взято мною с этих топографических таблиц) и твердая. На пути небольшой мост. По левую сторону дороги озеро. Рассказывают, что лешаковская станция получила свое название от лешаковского селения, лежащего за Удой, а это последнее от лешего, вследствие одной легенды. Вероятнее всего, что русские мужички перевели монгольское слово тенгри – словом, леший, черти, вместо небожители, на том основании, что у язычников не могут быть небожители.

От тенгериболдокской до тарбагатайской станции 23 вер. Дорога такая же, как и прежде. На пути встречается речка Нарынка и в стороне озеро Колпино. Вообще надобно заметить, что почти все озера, встречающиеся по этому пути и далее, более или менее гуджиристые. Сама почва окрестностей пропитана гуджиром. Это так называемая солонечная почва или солонцы. Трава, растущая на солонцах, очень пригодна для скота, в особенности для баран. В верстах 30 от тарбагатайской станции, в сторону, хасуратаевские миниральные воды, посещаемые окрестными больными. Но какие это воды, я не мог основательно разузнать; вероятно железистые.

До кульской станции 24,75 вер. Дорога ровная и частью каменистая. Опять морены. На пути речка Хотырь с двумя мостами. По левую сторону дороги гуджирское озеро Шарае-Нор (желтое). Оно в жаркое время года высыхает. Далее Могойское, в котором ловят рыбу. Недоезжая несколько верст до кульской станции, по левую руку дороги, на местности называемой санный мыс, сгруппировано несколько чудских могил. По тракту, от Верхнеудинска до хоринской думы, не редкость встретить эти остатки старины, равно как не редкость их видеть и в других местностях забайкалья. Но здесь, т.е. санном мысе, то замечательно, что, на одной из стоящих вертикально плит, я заметил высоченное неясное изображение, какого-то рисунка, достаточно выветренное и заросшее лишаями. То первый рисунок, виденный мной на чудских могилах. Время не позволило мне достаточно его осмотреть. До сиз пор, я встречал рисунки только на плитах положенных на курганах. По рассказам, в хоринской степи есть улусы с надписями. Их осматривал, кажется, А. Кастреп, известный финдлянский путешественник.

Я забыл ранее сказать, что от Верхнеудинска до кульской станции, почти постоянно, по правую руку дороги, идет река Уда. Только в одном месте, она делает значительный крюк, огибая гору.

С кульской станции в хоринскую думу ведут две дороги: одна трактовая, на онинскую станцию 18 вер., огибающая горы. Дорога, такая же, как и прежде. С онинской станции видна уже дума: она стоит, в стороне от тракта, в 7 верстах. Место ровное. Нужно переправиться только через р. Зергилей. Другая дорога проселочная 15 вер., прямо в думу. Впрочем, собственно говоря, проселков два. Один через гору, за которой находится дума, а другой между гор, по пади. В обоих случаях, нужно переезжать в брод, раза два, Зергилей. Проселком ездят только в малую воду. Зергилей – это речка Она или, правильнее Ана, почему-то, незадолго до впадения своего в Уду, потерявшая первое имя.

Опубликовано 21 декабря 1868 года.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 1.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 2.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 3.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 5.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 6.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 7.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 8.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 9.