​От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 3.

Монголо-бурята, как все азиатцы, горды, в особенности их родовичи. Я говорю родовичи, потому что дворянства у них нет. Но за то все потомки родовичей свободны от ясаку, как почетные лица, и тем самым представляют собой класс тунеядцев, потому что часто не относят никакой службы. Их тайши (тайдзии) и головы всегда окружены свитой, которая всюду следует за ними, как хвост. Они втираются в квартиры сильных мира сего, чтобы только иметь случай сделать поклон, и за тем с гордостью рассказывают в улусах, что виделись и разговаривали с таким то кое о чем. Но гордость свою они отлагают в сторону, когда имеют надобность в ком-нибудь: тогда они стараются льстить на все возможные лады. В свою очередь, их меньшая братия воздает им рабское почтение и не смеет сесть а присутствии какого-нибудь значительного лица, без его позволения. Дети воздают глубокое почтение своим родителям и женятся, как я выше заметил, не по собственному желанию, а по выбору и видам родителя. Женатый сын обязан таким же почтением родителю, как и малолетний. Дочь, вышедшая в замужество и разошедшаяся со своим мужем, возвращается в дом родителей и снова вступает в те же отношения к родителям, какие имела до брака.

Между бурятами встретить своего рода красавиц. Но неприятный, прогорклый запах от головы, об которую они вытирают руки после пищи, и тяжелый запах пота, — все это в совокупности неприятно действует на нервы. Прибавьте к этому, что белье они не моют, а носят его до тех пор, пока оно не свалится с плеч. Неприятный запах происходит от въевшегося в одежду дыма. Дым так сильно въедается в их одежду, что, часа через два, по уходу из комнаты бурята, все еще слышан горький запах юрты. Бурятки в любви своей очень страстны, нежны и привязаны к русским, но с кротостью переносят измену. Этому, вероятно, много способствует привычка видеть многобрачие между своими соплеменниками и то, что русские почему то считают себя, во всех отношениях, выше бурят: вероятно, по праву завоевания.

Бурята страстные охотники до картежной игры: они проигрывают все, что имеют при себе. Проигравшись в пух и прах, они обыкновенно повязывают голову платком и тряпкой и ходят как угорелые. Бурята играют в три листка и в монгольские дурачки. За неимением карт, прибегают к старинной национальной игре в шагайки (бараньи лодышки). Кости эти взяв в руку, бросают на пол, и, по расположению их, заключают по принятому в игре условию, о выигрыше или проигрыше. Круг, в котором играют, сидя на полу, поджав под себя ноги, называется майдан. Когда выигрывается ставка — … старому майдану, начинается новый майдан. Часто лица имеющие карты и не играющие, а только дающие их на игру получают известный процент с майдана, например по 10 коп., которые и получают с счастливого игрока. Во время ярмарки бурята приезжают в город где сильно играют в нарды. Хозяева у которых они квартируют, не упускают пользоваться случаем. Известно, что азартные игры запрещены. Хозяева закрывают окна и двери. Игрока берут у хозяев карты, садятся на пол и начинается игра. Хозяева между тем, варят, смотря по количеству игроков, мясо или кирпичный чай и во время игры угощают ими игроков; иногда подают им по рюмке водки. И за такое дешевое угощение не менее рубля с майдана. В улусах, в летнее время, особенно во время праздников, устраивается борьба, лошадиные бега, стрельба из лука и тому подобное. Знать бурятская сидит на войлоках, поджавши ноги и попивая араки, а охотники стараются перед ними отличиться. Отличившимся кидается небольшая награда, в виде бумажного платка, полукирпича чая, целкового и проч. Но тут более действует самолюбие и гордость победителя, на которого обращаются взоры узкоглазых красавиц, перед которыми он рисуется по своему. Для борьбы бойцы выходят совершенно нагими. Бойцы, как петухи, косятся друг на друга, подходят медленно, потирая руки землею, которую, время от времени, схватывают с пола и затем, улучив минуту, когда противник проглазеет, кидается на него схватывается с ним и старается неожиданно сбить его с ног с разу, т.е., как говорится, с носка. Но если противники равносильны, то борьба продолжается очень долго. Пот льет градом, кости хрустят, жилы напрягаются и наконец обессиленный и запыхавшийся борец в изнеможении падает, и противник, вставая с него, торжественно окидывает собрание и медленно идет к своей одежде. Ему подносят араки и подзывают к себе степные тузы, чтобы похвалить, а иногда дать небольшой подарок. Противник, при общем смехе, исчезает с арены, но все-таки остается на празднестве. Даровое араки приманивает охотников из дальних улусов. Сюда же являются певцы и монотонным голосом поют свои импровизации, восхваляя силу борцов, степных красавиц, быстрых лошадей и проч. Иногда поют песни, переходящие изустно из рода в род.

У наших бурят не зависимо от монгольской или письменной литературы, есть своя литература устная, состоящая из песен, сказок, легенд, пословиц, загадок и поговорок. Передаваясь изустно, от поколения к поколению, она искажается и постепенно забывается. Есть поытки и письменной литературы, но она преимущественно состоит из компиляция и знаменований из монгольской и тибетской литератур, и при том вращается около предметов религиозных. Я представлю в конце статьи, образец этой литературы, именно – песню «кударик цаган чэлон». Она довольно поэтична.

«В степи кударинской лежит белый камень. От времени он глубоко врос в землю и покрылся седым мохом!»

«Кем он положен там – никто не знает. И самые старики того не помнят.»

«У камня того прощался молодой Бадма со своей прелестной Майдаре. Он отъезжал к тайше селенгинскому».

«Долго плакала бедная Майдаре, прощаясь с милым Бадмою.»

…

(Здесь следуют жалобы Майдаре, что Бадма ее забудет и клятва последнего, что он воротится и чтобы она не плакала и берегла свои глаза). Далее:

«Скорее трава засохнет на этой волнистой степи, нежели я забуду тебя, милая Майдара!»

«Скорее вода заструится по этой безводной песчаной степи, подтечет под этот камень и сдвинет его с места, нежели я забуду тебя, моя милая Майдара! И, вырвавшись из ее объятий, он дал волю своему скакуну.»

«С тех пор бедная Майдара, каждый день, ходила к тому камню и все смотрела вдаль, не идет ли ее Бадма.»

«Зашумит ли ветер в степи или заслышится топот лошадиный. Майдаре поспешно выбегала взглянуть, не едет ли ее Бадма.»

«Трава не посохла в степи и по прежнему волновалась.»

«Вода не подтекла под камень и не сдвинула его с места, а Бадма ее Забыл!».

«Долго, долго тосковала бедная Майдаре и горько плакала, безпрерывно смотря вдаль, — не едет ли ее Бадма.»

«В степи кударинской лежит белый камень. От времени он глубоко врос в землю и покрылся седым мохом!»

«В одно утро, у камня того нашли бедную Майдаре мертвой. На камне том сидела маленькая птичка. Она поднялась в высь небесную и жалобно запела, улетая вдаль.»

«Старые люди говорят, что это была душа бедной Майдаре.»

Перевод песни сделан лет 30 тому назад и хранится у меня. Кто переводит не помню. Многие списывали его для себя. В русском вестнике, 1856 г. №20, песня эта, почти буквально, с этого перевода переложена каким-то г. А.П-вым в стихи.

В старину, между бурятами, встречались богачи – владельцы нескольких тысяч голов скота. Ныне таких богачей мало. За то ламайское духовенство богатеет, на счет мирских братий, хотя собственно лама, как монах, не должен иметь собственности: мало ли кто чего не должен иметь и делать. Всегда найдется лазейка, которую можно обойти препятствующие нам обстоятельства. Например, жертвуется из усердия мирянином, но в случае смерти или болезни, несколько голов скота в пользу дацана. При дацане или кумирне всегда живут ламы, значит жертва идет в их пользу. Сам дацан или находящиеся в нем кумиры не требуют жертвы, да и не нуждаются в ней. Следовательно ламы, как истолкователи воли шакгэмуния и прочих богов, употребляют эту жертву бесконтрольно. Чаще всего жертвуется лично ламам исполняющим требы, как вознаграждение за их труд. Тут и обвинять лам нельзя, если они принимают личный дар, которому могут дать назначение по собственному усмотрению. А тайши находят лучшим обратить его в свою собственную пользу, или, лучше сказать, в пользу названных племянников или племянниц, то этой заботой о своем семействе можно извинить из корыстолюбие. Жаль, при этом очень часто бывает вымогательство. Но будем ли мы строго судить нравы и поступки номадов, когда тоже самое можем видеть и у образованных народов, что по мнению моему гораздо отвратительнее!

Во время моих странствований по Агинской степи в 1858 году, я встретил пасущегося в поле барана с навязанными на нем разноцветными тесемками. На вопрос мой, что это значит? Ямщик объяснил следующее: вовремя болезни какого-нибудь бурята, дается этим бурятом обед пожертвовать свои богам барана или лошадь, смотря по состоянию, лишь только получить облегчение от болезни. Пожертвованное таким образом, животное, отгоняется подальше от стойбища и пускают на волю; с этой минуты животное не имеет уже хозяина. Ни один бурят, да и русский тоже, не воспользуется им, и оно пасется в степи, до тех пор пока не попадет на ужин к голодному волку. Насколько правдоподобно это объяснение – не знаю. Почему же, допытывался я, никто не возьмет такого барана, зная, что хозяин не будет его искать? – Болезнь перейдет на того, кто его возьмет. Он зашеманен, пожалуй, что можно и умереть, — черт с ним! Отвечал ямщик. Зная, что простонародье все ламское считает таким же шеманством, как и действительное шеманство, и вообще с презрением относится ко всему иноверному, я нестал более доискиваться истины, да и никогда не доискался бы, при своеобразном взгляде нашего народа на поган, т.е. на все языческое.

Количество земли, занимаемой хоринскими инородцами, в точности неизвестно, но приблизительно полагают до 481427 десятин. Это количество распределяется следующим образом.

В ведении хоринской степной думы считается (в 1866 г.) –39388 душ обоего пола. Но, в этом числе, есть до 80 д. обоего пола постороннеговедомства. Собственно инородцев ведения хоринской думы считается 39308 д. об.пола. Жители эти по сословиям делятся так (считая в том числе и лицпостороннего ведомства):

По вероисповеданию эта масса делится так:

Здесь между бурятами встречаем раскольников, о которых будет сказано впоследствии. Факт этот заслуживает внимания.

Всех заселенных мест считается 297, а именно: селение при степной думе, 4 деревни, 292 улуса. В жилых местностях считается:

Ламы распределяются по дацанам в следующем количестве

В действительности же лам гораздо более. Дело в том, что, сверх штатных лам, есть нештатные, которые облагаются ясакам. Их через чур много. У селенгинских бурят, чуть не в каждом семействе, свой лама! Так как лама, из уважения к его духовному сану, освобождается от податей, то эта льгота и была причиной размножения ламства. Ныне же этой льготой пользуются только штатные ламы, состоящие при известном дацане или кумирне. Нештатные ламы, состоящие в казачьей службе, относят эту службу.

Число родившихся в хоринском ведомстве, в 1866 году, было следующее:

Имеется у меня сведение, что всех христиан, родившихся в 1866 году, по ведомству хоринской думы было 45 д.м. пола, 40 д.ж. пола, итого 85 д. об. пола. Если мы, в предыдущей таблице, сложим родившихся православных и раскольников и вычтем из этого числа настоящие цифры, то получим в остатке 13 д.м. пола, 8 д.ж. пола, итого 21 д. об. пола, которых должно отнести к незаконнорожденным.

Браков заключено между православными – 13 и между инородцами нехристианами – 126, итого – 139.

Число умерших, в 1866 году, по возрастам, было следующее:

Таким образом, общее число умерших было 152 д. м. пола, 137 д.ж. пола, итого 289 д. обоего пола.

Отсюда же можно сделать следующий вывод, что всех умерших было:

Оказывается, что мужского пола умирает более, чем женского,во всех возрастах. Исключительный случай, что в возрасте от 5 до 15 лет,умерших девочек показано более, нельзя принять за факт, а как за случайность.Из представленных таблиц легко вывести процент приращения в народонаселении похоринскому ведомству.

Опубликовано 12 декабря 1868 года.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 1.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 2.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 4.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 5.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 6.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 7.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 8.

От верхнеудинска до хоринской степной думы. (Из путевых заметок). Часть 9.