Абаканский железоделательный завод. Часть 4.
Спустя почти шесть лет с тех пор. Как «бумажная» Абаканско-заводская деревня мирно упокоилась в архиве енисейской казенной палаты, вопрос о ней вновь выступил на сцену и принял характер борьбы против Абаканского завода, — борьбы, отличающейся со стороны местной администрации необыкновенной настойчивостью и энергией и направленной к тому, чтобы во что бы то ни стало создать эту злосчастную деревню, яко бы устройства быта горнозаводских крестьян, угнетенных и эксплуатируемых заводским управлением. Интересы горнозаводского дела в громадном крае приносятся в жертву нескольким семьям крестьян, ничем не связанных с Абаканским заводом и не заинтересованных в его процветании. Во главе кучки людей, пожелавших устроить свое благополучие на счет тысячного населения трудолюбивых горнозаводских рабочих и мастеровых, явился крестьянин Федор Долинин, единственный обитатель упраздненной Абаканско-заводской деревни.
Семья Федора Долинина была в числе тех 12 семей, которые еще при первом заводовладельце переселились из Уфимской губернии. Сам Долинин с 1873 г. уволен с заводской службы за разные неблаговидные поступки, а горнозаводское население неоднократно ходатайствовало у начальства о его выселении; но все эти ходатайства, в силу нерасположения местной администрации к заводу, оставались без движения. Два сына Долинина, уволенные заводом от работ в том же 1873 году за подлоги и неисполнение требований заводоуправления, даже не жили в заводе, а поселились в Минусинске. Сам старик Долинин представляет собой тип тяжебника-грамотея, стремящегося, под видом защиты общественных нужд и пользы, возможно вернее стать кулаком и эксплуатировать своих собратьев – крестьян. Оставшись единственным никуда не причисленным членом не существующего Абаканско-заводского сельского общества, Долинин стал вновь хлопотать об учреждении деревни и для этого начал набирать желающих между мастеровыми, горячо убеждая их пристать к его ходатайству. Он сулил им и сложение недоимок прежний лет, и освобождение от податей и воинской повинности в продолжении 7 лет, и множество льгот, какие будут, по его словам, дарованы правительством жителям устраиваемой деревни, как новым переселенцам. Но заманчивее всего казались его обещания и твердая уверенность, что принадлежащая владельцу завода, купленная им у казны, земля будет у него отобрана и отдана им, а они на этой земле будут устраивать кабаки и лавки, пользоваться с них доходом за приговора за кабаки, плату за право торговли, за продажу усадебных мест для вновь прибывающих на завод мастеровых, обложением налогов каждой штуки скота и лошадей у лиц проживающих в заводе, но не принадлежащих к составу их общества, а также и арендную плату за землю, находящуюся под их домами, и за сенокосы, пастбища и вообще за все заводские угодья в лесной заводской даче, которая также по утверждению Долинина, должна будет перейти к ним. Соблазненное такими выгодами, небольшое число заводских рабочих, преимущественно из временных пришельцев, присоединилось к составленному Долининым прошению об устройстве при Абаканском заводе на земле, принадлежащей заводовладельцу, деревни с наделом под усадьбы будущих ее жителей, земли находящейся ныне под домами и огородами заводских мастеровых, рабочих и служащих, и о предоставлении пользования новой деревне для выгонов, сенокосов и пашни всех удобных земель в отведенной к заводу лесной даче, причем, конечно, в самых черных красках, представлены были притеснения заводоуправления. Но желающих оказалось все-таки настолько мало, что Долинин подписывался якобы по безграмотству за таких, которые вовсе и не изъявляли своего согласия присоединиться к его домогательству, а в последствии оказалось между таковыми даже и грамотные; так или иначе, но Долинину удалось среди более чем тысячного заводского населения навербовать 60 подписей, и подать начальству вышеизложенное прошение.
Казалось бы, такое нелепое прошение, с требованием отнять крепостную землю у заводовладельца в пользу шестидесяти пришлых рабочих, а также и угодья в заводской даче в ущерб прямых нужд тысячного населения заводских мастеровых, рабочих и служащих и самого завода, впустить в заводскую дачу шестьдесят совладельцев, дачу, охранение которой лежало, на основании Высочайшего повеления 8 июля 1866 г., на прямой обязанности заводовладельца, — не могло быть даже принято к рассмотрению ни одним правительственным учреждением, как противозаконное; но действительности, оно не только было принято, но встретило сочувствие и поддержку в местных административных сферах, и вопросу об устройстве Абаканско-заводской деревни дано было снова движение.
Обреченное на вечный покой постановлением общего присутствия енисейской казенной палаты 25 августа 1877 г., дело об устройстве Абаканско-заводской деревни было снято с архивных полок палаты и вновь поступило на рассмотрение главного управления Восточной Сибири. Следующая часть отзыва министерства государственных имуществ от 31 мая 1875 г., за № 401, а именно: что «заводовладелец не имеет права на земли, входящие в состав лесной дачи, а может пользоваться только лесами для нужд завода; земли же, относительно пользования ими, должны быть подчинены общему порядку, для пользования землями установленными», — послужила для местной администрации достаточным и законным поводом дать толчок вопросу об устройстве деревни. Но не смотря на легкость отношения к нему, рядом возникал другой, уже более серьезный вопрос: каким законным способом изъять из крепостной владельческой земли заводовладельца ту часть, какая прежде всего необходима для создаваемой деревни, при полном нежелании заводовладельца добровольно уступить ее Долинину и К°? Как облечь в законные формы ряд беззаконий, неминуемо долженствующих последовать с осуществлением идеи устройства внутри завода деревни? Администрация нашла исход и из этого, по-видимому, безысходного положения, командировав члена совета главного управления Восточной Сибири, действительного статского советника Падерина для расследования на месте вопроса о деревне и для приведения к соглашению заводовладельца Пермикина с Долиным и К° касательно уступки первым в пользу вторых наследственной и крепостной земли Абаканского завода.
Приехав в завод, чиновник Падерин ограничился только счетом лиц, желающих причислиться к деревне на условиях вышеизложенных в прошении Долинина, каковых оказалось 74 семейства (интересен факт, что при исчислении будущих обывателей Абаканско-заводской деревни считались и такие лица, которые, раз изъявив желание на причисление, уехали и затем числятся в безвестной отлучке) в числе 182 мужчин и 176 женщин, но не «домохозяев», как изложил г. Падерин в своем докладе о результатах своей поездки, а большей частью разный сброд из ближайших к заводу местностей, где они уже были наделены землей, которой, однако, никогда не обрабатывали. Падерин, будучи на заводе, не счел даже нужным разъяснить просителям незаконность их домогательства поселиться на земле, составляющей крепостную, неотъемлемую часть заводовладельца; точно также он не озаботился расследовать обстоятельно, на сколько в данной местности необходимо и целесообразно устройство деревни, не обратил внимания ни на климатические и почвенные условия, неблагоприятные для земледелия, ни на нравственный уровень лиц, из которых слагается население предполагаемой деревни, а также не уяснил целей, побуждающих просителей избрать для своего поселения местность вполне не пригодную для сельских занятий (Между прочим Падерину, в бытность его на заводе, большинством населения, состоящего из мастеровых и рабочих, была подана коллективная докладная записка, в которой высказано было, что они совершено чухлы к хлебопашеству, крепко связаны с своим горнозаводским мастерством, а следовательно и интересами завода; что могущие быть отведенными участки земли, оставаясь невозделанными лягут на них и их семьи тяжелым бременем и приведут к несомнительному разорению, что с отводом угодий приписавшимся к деревне из тех, какими они пользовались ранее, не говоря уже о неизбежных, серьезных столкновениях, которые произойдут между наделенными и не наделенными землей, они разорятся и принуждены будут выселиться, и потому ходатайствовали принять в соображение грозящую им от образования деревни неминуемую опасность и оградить те сенокошения и выгодные угодья, которые им отводились от заводоуправления». Но Падериным не было обращено на эту записку никакого внимания.). Пересчитав желающих причислиться к деревне, Падерин обратился к заводовладельцу с запросом: не пожелает ли он добровольно уступит ьпод усадьбы будущих обывателей Абакано-заводской деревни 30 десятин 2130 кв. саж. земли, входящей в состав трехверстной площади, купленной Пермикиным. Заводовладелец в такой уступке отказал, мотивируя свой отказ следующими соображениями: «во-первых, нежеланием раздроблять наследство и тем обесценивать завод; во-вторых, трехверстная площадь необходима заводу под заводские постройки в видах будущего увеличения производительности завода, ограничивать которое уступкой необходимой земли заводовладелец не пожелал; в-третьих, земля, уступки которой требовал Падерин, занята домами, принадлежащими заводовладельцу, мастеровым, рабочим и служащим, которым предоставлено бесплатное пользование этой землей до тех пор, пока они будут работать или служить в заводе, или пока земля эта не потребуется под заводские постройки; уступая же эти земли пришлому крестьянскому населению, не имеющему никакого отношения к заводу, заводовладелец поставил бы необходимым для действия завода горнорабочих в зависимость от крестьян, которые, получив в надел уступленную им землю, обратили бы ее в оброчно-доходную для себя статью и обложили бы живущих на ней заводских людей налогом в свою пользу».
Таким образом, миссия Падерина не привела ни к одному удовлетворительному результату. Никаких данных на месте об устройстве деревни он не собрал, и к добровольной уступке заводской земли владельца ею не привел.
Тем не менее, по докладу чиновника Падерина, последовало в енисейскую казенную палату, распоряжение главного управления Восточной Сибири, от 13 декабря 1884 г. за № 189, такого содержания: «1) Произвести весной 1885 года, в первую очередь, надел крестьянам Абакано-заводской деревни пахотными и сенокосными землями из удобных земель заводской дачи, в количестве 8724 десятин; 2) так как за крестьянами, желающими причислиться к Абакано-заводской деревне состоит значительная недоимка государственных податей, то таковую сложить тем или иным способом, равным образом принят палате на себя ходатайство о высылке с места первоначального причисления этих крестьян увольнительных приговоров на предмет причисления их к Абакано-заводской деревне; 3) В виду полной невозможности войти в соглашение с наследниками заводовладельца Пермикиными на уступку ими крестьянам под усадьбы 30 десятин 2130 кв. сажень земли, вошедшей в трехверстную площадь проданную Пермикину в собственность, отобрать от него эту землю, применяясь к 575 ст. 1 ч. X т. св. зак. гражд., изд. 1875 г. (установлена для отчуждения законным порядком земель для государственных и общественных нужд. Вот текст этой статьи: «Когда частное недвижимое имущество потребуется для какой либо государственной или общественной пользы или необходимого употребления, тогда владельцу оного должно быть определено в то же время приличное вознаграждение». В далее, в связи с ней следующая статья 576 говорит: «Все случаи в коих может представиться нужным обратить частное недвижимое имущество на государственную или общественную пользу, как то: для открытия и устроения водяных и сухопутных сообщений, для возведения необходимых казенных и публичных зданий и тому подобных потребностей определяются не иначе как именными Высочайшими приказами»).
Словом, к Абаканскому заводу применялась экспроприация; но так как применить ее главное управление не имело ни малейшего законного основания, ибо устройство Абакано-заводской деревни никоим образом не могло быть подведено под условие государственных или общественных потребностей, точно определенных законом, то, очевидно, распоряжением этим нарушалось свято охраняемое нашими законами право собственности на земли, приобретенные крепостным порядком.
Какими же соображениями руководилось главное управление в своем постановлении? Из журнала совета главного управления, состоявшегося 13 октября 1884 года за № 189, таковых усматривалось семь:
«1) Дело по устройству поземельного быта крестьян Абакано-заводской деревни не получило до настоящего времени окончательного и благоприятного результата вследствие разных упущений в сем деле со стороны присутственных мест и должностных лиц, а главное, вследствие нежелания заводовладельца Пермикина и наследников его, которые должны выполнить обязательства первого владельца Кольчугина, просившего разрешения правительства на устройство селения при заводе и указавшего само место для заселения, для чего и был составлен и утвержден тогда же енисейским губернатором план самой деревни». Нельзя не признать, что первый пункт этих оснований крайне не состоятелен. Из предыдущего изложения заводской истории можно убедиться, что Кольчугин никогда не брал на себя обязательства устроить деревню; напротив, его ходатайство об отводе излишней земли, кроме испрашиваемой им для завода, было отклонено самим же главным управлением, журналом его в 1866 г. № 255; план же самой деревни, о котором упоминает первый пункт соображений, был проектный план заводского устройства и предполагаемого горнозаводского селения на заводской земле, но не Абакано-заводской деревни с государственными крестьянами; подобный план ни какими обязательствами не связвал ни первого заводовладельца, ни последующих, тем более, что при выдаче Пермикину купчей на трехверстное пространство Абаканского завода на заводовладельца не возлагалось правительством никаких обязательств ни по устройству деревни, ни по уступке для нее земель; равно, никаких требований в этом роде никем не было предъявлено, и при вводе во владение заводовладельца в 1877 г., а потому, признать противодействием со стороны заводовладельца отказ от уступки земельной собственности логически не возможно.
«2) На указанном Кольчугиным месте, заселенном рабочими людьми, была образована деревня, существующая и в настоящее время, и к которой, до продажи земли Пермикину, были причислены 13 семейств государственных крестьян, а затем в ней же поселились в разное время крестьяне других губерний, та что теперь в ней 1253 жителя (681 муж. И 572 жен. Пол.); вследствие сего от перечисления 11-ти семейств, она не могла уничтожиться, так как это обстоятельство, само по себе, не имеет никакого значения и не избавляет правительство от обязанности принять меры к устройству быта крестьян заселившихся в деревне на законном основании». – Совет в этом соображении неудачно ссылается на Кольчугина, никогда не указывавшего местности для устройства Абакано-заводской деревни, а имевшего в виду горнозаводское поседение, без которого немыслим железоделательный завод и которое должно же было где-нибудь основаться; история же устройства и уничтожения енисейской казенной палатой бумажной Абакано-заводской деревни, рассказанной ранее, достаточно доказывает натяжку приведенного соображения, тем более, что в 1868 году, уже в силу 82 ст. уст. о благоуст., никакая деревня не могла быть устраиваема на заводской земле, ибо местность эта была уже не свободна; население же Абаканского завода в 1253 души никогда к Абакано-заводской деревне не принадлежало и даже в 1884 году причисляться к ней не желало; оно хорошо знает, что пользуется заводской землей, на которой живет, до тех пор, пока находится в заводских работах.
«3) Что из числа проживающих в названной деревне домохозяев, 74 семейства (385 д. муж и жен пола) изъявили желание причислиться к этой деревне, в чем и дали подписку 5 октября 1883 г.» Из вышеизложенного известно, какой собственно элемент составляли эти 74 семейства «домохозяев», и что их к тому побуждало; домохозяевами же, в истинном значении этого слова, они никогда не были; затем, мы видели, что большинство горнозаводского населения, напротив, было против устройства Абакано-заводской деревни, видя в ней свое разорение и причину будущих распрей заводского собственно населения и жителей будущей деревни, о чем подавали докладную записку Падерину, не давшему ей движения.
«4) Что в деревне этой пребывали и пребывают многие домохозяева. Которые заселились на земле, отведенной впоследствии в собственность Пермикина, не самовольно, а с ведома заводского управления и с разрешения начальства и следовательно при продаже Пермикину, в собственность 3-х кВ. верст земли, 30 дес. 2130 саж., находящейся под домами и усадьбой мастеровых и рабочих, и 95 дес. 1320 саж. для выгона, не должны были войти в проданную 3-х верстную площадь, тем более из числа жителей этой деревни 16 семейств своевременно заявили енисейской казенной палате о желании своем причислиться к деревне и просили не продавать занятую ими усадебную землю в собственность Пермикину». Взгляд на право собственности, вытекающий из временного пользования землей, выраженный в этом пункте, крайне оригинален. Вряд ли кто-нибудь решился доказывать право собственности жильца на дом его хозяина на том только основании, что жилец с согласия хозяина живет в его доме; точно также временной владелец, по условию с собственником земли, построив на его земле дом без приобретения таковой в собственность, вздумал бы впоследствии присвоить землю себе, на том лишь основании, что землевладелец разрешил ему на ней построиться: подобные постройки, не ограничивая прав владельца на землю, с устроенными на ней усадьбами, нашим законодательством предусмотрены и допускаются; и нигде такое пользование не признано поводом к насильственному отчуждению земли от законного ее владельца в пользу лица воздвигшего на ней строения. Не менее удивительно соображение, будто просьба о непродаже земли посторонним к владению ею лиц составляет повод к насильственному впоследствии отчуждении ее в пользу просителей.
«5 и 6) Что неоднократные объяснения г. Падерина, командированного для соглашения об уступке Пермикиным заселившимся там рабочим из 3 верстной площади 30 дес. 2130 с. под выгон, не привели ни к какому благоприятному результату»; и «что Пермикин, покупая в собственность эту землю и видя, что она находится в пользовании посторонних лиц не делал и до сего времени не делает никаких возражений против этого права их пользования, и лица эти продолжают пользоваться усадебной землей». Совет, по-видимому совершенно игнорирует интересы заводовладельца, требуя уступки земли необходимой для завода; притом не упускает из виду интересы и остального горнозаводского населения, ради которых владелец не может согласиться на требуемую уступку, тем более, что заводу, напротив, важно удержать горнозаводское население на территории завода, дабы обеспечить себя рабочими и мастеровыми, заинтересованными в его развитии и преуспевании.
«7) Что вопрос о наделе крестьян сенокосными и пахотными землями в настоящее время не подлежит обсуждению потому, что журналом с.г.у. (1866 г. за № 255) уже разъяснено, чтобы надел этот произвести из 8724 д. заводской дачи, что и должно быть точно исполнено, тем более, что заводовладельцу Пермикину предоставлено было право пользоваться одним лесом, а не угодьями и землей, пользование которыми должно быть подчинено общему порядку для казенных земель, установленному». Говорить, насколько противоречиво толкование советом главного управления журнала его за № 255, на котором зиждется все существование Абаканского завода, значит не возвратиться к тому, что уже было выше изложено.
Подробное приведение здесь вышеизложенных соображений имеет целью дать возможность читателю самому убедиться, на сколько эти соображения оправдывают распоряжения главного управления, последовавшее на имя енисейской казенной палаты от 13 октября 1884 г. за № 189.
Если не встретилось особенных затруднений к начертанию постановлений главного управления на бумаге, то за то оказалось делом более трудным привести их в исполнение. Началась новая борьба.
Опубликовано 30 января 1887 года.
Абаканский железоделательный завод. Часть 1.
Абаканский железоделательный завод. Часть 2.
Абаканский железоделательный завод. Часть 3
Абаканский железоделательный завод. Часть 5.