«Физическое развитие верхоленского населения». Часть 1.

В этнологическом отношении, в сфере естественного развития верхоленского населения, не только бурятского, но и оседло-инородческого и чисто русского, крестьянского, прежде всего характеристично генеалогическое, родовое его размножение и распределение. Буряты, как известно, и во всех вообще округах иркутской губернии, искони живут в родовом быту. Так и в рассмотренном нами этнографическом районе, все 29 кудинских, верхоленских и ленских родов, подведомственные кудинской степной думе, думе верхоленско-хоготовской и ленской, харбатовской инородческой управе, с древних времен пребывают в родовом быту и генезисе, ведут свое начало, насколько помнят по преданию, от каких-нибудь 15 родоначальников. По имени этих древних прародичей называются и сами роды с из разветвлениями. Так, например, от Бабая произошли 4 рода бабаевских, состоящие теперь из 1486 душ об. п. (в кудинском ведомстве), от Абызая народилось 2 больших рода абызаевских, в числе 5,898 душ об. п. (в верхоленском ведомстве) от двух братьев – Ользона и Баяндая произошли верхоленские роды ользоновский (1428 д. об. п.) и баяндаевский (1009 д. об.п.), от двух братьев – Хенхедура и Шорноя ведут свое начало – большой род хенхедуйский (4311 д. об. п.) и 5 родов шорнойских или, по нынешнему произношению, чернорутских (в ленском ведомстве). Когда жили эти прародичи, — потомки их.нынешние буряты не помнят и не имеют об этом никаких достоверных генеалогических преданий. Поэтому, трудно теперь решить вопрос, в какой период времени буряты, кудинские, верхоленские и ленские, от 15 или около того древних прародичей размножились и разветвились до числа нынешних 29 родов, до 140 улусов, или до 32,297 душ об. п. (16,875 м п. и 15,422 ж.п.). Только в первом абызаевском роду старики-буряты сказывали нам, будто Абызай, по из преданию, жил еще ранее времен Чинхис-Хана (1154 до 1227). Судя по этому, однако, весьма неправдоподобному преданию, потомство Абызая размножилось до нынешних 5898 д. об. п., до 21 улуса, в течении не менее 8-ми столетий. Выходит, что род Абызая, в каждое столетие приращался не много более, чем на 735 душ об. п. (Заметим здесь кстати и для аналогических соображений относительно приводимых нами далее генеалогических фактов и примеров размножения разных родов, что вообще, физиологическая способность размножения человеческого рода, взятая, так сказать, абсолютно, имеет очень широкие границы, и что, поэтому, несравненно больший род, чем упомянутый бурятский абызаевский род, может размножиться в несравненно-кратчайший период времени. Так физиологически можно (caeteris paribus), что от одной здоровой пары, которая от 20 до 42 лет жизни женщины (следов. с течении всего периода полной плодовитости женщины) живя в непрерывном брачном союзе, произвела бы круглым числом 6 детей, — через генеративно-последовательный ряд такого же генезиса всех происходящих генеративно от одной этой первой пары последующих брачных пар, в каждом поколении составляющихся из всех вновь нарождаемых мужчин и женщин, — в течении не 800 лет, какие потребны были для размножения бурятского абызаевского рода, а в течении всего лишь 154 лет может народиться целый род не менее в 5898 душ, как обызаевский, а в 13,182 души м. и ж. п. Именно составившаяся из нарожденных первоначально брачной порой 6-ти мужчин и женщин 3 следующие брачные пары, каждая, в свою очередь, нарождая, как и первая пара, по 6-ти же детей, должны умножить потомство первой пары (3х6) с 6 до 18 вновь нарожденных мужчин и женщин. Составившиеся затем, в свою очередь, из этих 18 вновь нарожденных мужчн и щенщин новые, следующие 9 брачных пар, тоже каждая нарождая по 6 детей, должны увеличить потомство (9х6) с 18 до 54 мужчин и женщин. Из этих 54 вновь нарожденных мужчин и женщин подобравшиеся, в свою очередь, далнейшие 27 брачных пар, также каждая производя по 6 детей, должны оставить потомство (27х6), вместо предшествовавших 54 душ, в 162 души м. и ж. п. Образовавшиеся генеративно-последовательно, далее, из последних 162 вновь нарожденных мужчин и женщин 81 пара, порождая тоже каждая по 6 детей, должна увеличить потомство или число вновь нарожденных мужчин и женщин (81х6) со 162 до 486, из которых, в свою очередь, составившиеся дальнейшие 243, брачные пары, оставляя каждая по 6 же детей, должны умножить численность всего рода (243х6) с 1458 д. об. п. до 4734 д. об.п. И, таким образом, наконец, составившиеся из последних вновь нарожденных 4734 мужчин и женщин новые, далнейшие уже 2187 брачных пар, каждая, так же, как и все предыдущие, нарождая по 6 детей, в конце-концов должны довести размножение рода (2187х6) до 13,182 д. об. п… Так размножение рода от одной пары до 13,182 душ. об. п. физиологически может произойти в течении 7-ми генеративно-последовательных 22-годовых периодов, в которые женщина обладает полной силой деторождения, следовательно, в течении всего лишь 154 лет. И статистика показывает, что при 5 % ежегодного приращения или размножения населения, удвоение его должно последовать без малого в 24 года; при 2,5 % размножения – в 28 лет, при 2% — в 35 лет, при 1,5 % — в 47 лет. В соединенных штатах естественное приращение белого населения, в одно полстолетие, от 1790 до 1840 г., равнялось 400,4. Принимая в соображение все эти аналоги, мы увидим дальше, что физиологическая способность размножения верхоленских бурятских, оседло-инородческих и русско-крестьянских родов, вообще, имеет весьма ограниченные пределы, конечно, вследствие существования причин, нарушающих общие физиологические законы генезиса.). Впрочем, если бы предание бурят абызаевского рода было и верно, чо все-таки по нему никак нельзя заключать о прежнем, непрерывном генеративно последовательном размножении бурятских родов. Потому что и в судьбах бурятских родов верхоленского и кудинского края, как и в судьбах всего монголо-бурятского племени, немало было разных исторических перемен и движений, без сомнения, более или менее изменивших как географическое распределение и общую численность их, так, в частности, и генеративно-последовательный процесс их родового размножения (Одно позднейшее движение русских служилых людей, казаков, с низовьев Лены в ее верховья, прозвело значительную географическую перетасовку бурятских родов, убыль в их населении и внесло новые этнические и культурно-бытовые начала изменчивости в сферу из родового генезиса). Более правдоподобным показателем генеративного приращения бурятских поколений может служить лишь генеалогия их позднейших, мелких улусных родов, представляющих уже новейшее разветвление первоначального общеродового корня, хотя и эта генеалогия не всегда непрерывно-последовательна и точна. Суда по этой генеалогии, которую каждый род, по видимому, старается по возможности сохранять при содействии общей памяти всех одноулусных или однородовых стариков (Когда в одном улусе бурят-старик рассказывал нам, с некоторой эпической торжественностью, важностью и протяженностью речи, генеалогии своего ближайшего позднейшего рода, то он нередко обращался к помощи памяти всех других собравшихся в юрту стариков и пожилых бурят-однородичей. Искони живя в родовом быту, буряты, по видимому, считают священным, религиозным долгом и обычаем – помнить и рассказывать сродичам генеалогию того или другого рода, так что тому буряту, который рассказал бы генеалогию своего рода до 12-го колена, дают на талаганах баранью лопатку – самую священную часть тайлаганского жертвоприношения), можно заключать, что в большинстве позднейших, мелких бурятских родов, в течении 4 или 5 последовательных поколений, считая по мужской, отцовской линии, обыкновенно приходится на каждое поколение, средним числом, по 4-9 новых родичей или отцов новых семейств. Так например, в 1-м абызаевском роду верхоленского ведомства, в тоцком улусе, в роду бурята Бутухана, в течении приблизительно, 130-140 лет, было следующее генеративно-последовательное приращение родичей: в 1-м поколении, от самого родоначальника Бутурхана родился 1 сын Тыжигер, ставший потом, в свою очередь, сам отцом семейства, родичем. От Тыжигера произошло 2 новых родича. От этих 2-х – 5. От 5- 12. От 12- 39. Значит, средним числом, выходит около 9 родичей на каждое из 5 поколений, и в каждом последующем поколении прибавлялось против предыдущего поколения, средним числом, немного более 5 родичей. В 5-м чернорутском роду ленского ведомства, в тарайском улусе по р. Анге, в родк бурята Дагура, в 1-м колене был 1 родич (Сагулей Дагуров), АО 2-м колене 2 родича (Тэтэй и Обогатай Сагулеевы), в 3-м – 3 (от Тэтэя 1 и Обогатая 2 сына), в 4-м – 12 (от 2-х Тэтэевых сыновей 6 и от 2-х Обогатаевых сыновей 6). Таким образом в роду Дагура на каждое поколение приходится средним числом около 5 родичей, и в каждом последующем поколении надбавлялись пртив предыдущего, средним числом, по 2 родича или около того. К сожалению по сбивчивости и запутанности генеалогического исчисления бурятами всех детей обоего пола у каждого из родичей и по неимению под руками подворных списков ленского инородческого ведомства, мы не могли сделать ни какого вывода относительно генеративной последовательности численного приращения всего потомства в родах Бутухана и Дагура. Судя, однако, по генеалогиям других бурятских родов, насколько нам довелось их разузнать, — генеративно-последовательное приращение в них потомства, вообще, не очень сильно и быстро, даже в родах наиболее жизненно-благосостоятельных. Так, например в одном из самых богаты бурятских улусов, в 1-м хороевском улусе 1-го абызаевского рода, в весьма зажиточном роду инкэжиповом, в 1-м колене было 2 родича – сыновья Инкэжина (Харанхан и Амагар Инкэжиновы), которые живы были еще в 1872 года и оба имели уже далеко свыше 50 лет от роду: у них в двух дворах всех потомков об. пола в 1873 году числилось 17, у одного – 11, у другого – 6; во 2-м, уже обособившемся колене, тоже 2 родича – внуки Инкэжина, сыновья одного из родичей 1-го колена (Харанхана Инкэжинова), живущие в двух отдельных дворах: у них по 19 всех потомков об. пола, у одного 9, и у другого 10. Таким образом, всего роду Инкэжина, приблизительно, в течении 80 или 90 лет, умножилось до 36 душ обоего пола. Некоторые небольшие, одноулусные роды, по словам бурятских стариков, получили свое начало лет за 200 и за 300 до настоящего времени, насчитывают у себя по 9, 12 и более колен, — и, однако, в настоящее время в них числится всего потомства – самое большое – до 350-450, большей же частью от 150 до 250, а весьма часто только от 50 до 100 душ об пола. Наконец принимая в соображение число детей, какие устойчиво уживали в бурятских семьях, особенно в прежние времена, или в период возникновения и размножения позднейших, мелких улусных родов, — мы также находим, что генеративно-последовательное приращение бурятских родов должно было быть, вообще, весьма слабое. Так по «ведомости ясачным брацким верхоленского ведомства 1-го абызаевского рода 1763 года», — из 110 «брацких» отцов семейств от 20 до 35 лет жизни, у 61 живых детей обоего пола было только по 1, у 34 по 2, у 9 по 3, у 5 по 4, и у одного 7 детей об. п.; из 31 брацкого родителя, доживших до 35-45 лет, у 12 живых детей об. п. было по 1, у 7 по 2, у 5 по 3, у 4 по 4, у 2 по 5, и у 1-го7 детей; из 115 брацких отцов, доживших до 45-50 и свыше лет, всех живых детей обоего пола числилось: у 46 родителей по 1, у 38 по 2, у 14 по 3, у 8 по 4, у 8 же по 5 и только у одного 8 детей обоего пола (ревизские переписи с 1763-1782 г. в архиве верхоленской степной думы в связке №1). Вообще при всем числе 256 отцов или родичей и 502 их детей об. п., средним числом на каждого брацкого родича приходится не более 2 детей об. п., более или менее долговечных, устойчиво уживавшихся, или, — если на каждого брацкого родича от 20 до 45 лет, предполагая дальнейшее приращение детей в их семьях, прибавить, средним числом, тоже еще по 2 дет. об. п. – можно положить – самое большое – по 4 потомка на каждого бурятского родича верхоленского ведомства, 1-го абызаевского рода, мы найдем, например, в первом, выше рассмотренном нами бурятском роду Бутухановом верхленского ведомства и 1-го абызаевского рода, в последовательном ряду 5 поколений, в течении не менее 140-130 лет, такое генеративное приращение потомства: в 1-м поколении, при 1 родиче, 4 всех потомков об. п.; во 2-м поколении, при 2 родичах, 8 всех потомков; в 3-м поколении, при 5 родичах, 20 всех потомков; в 4-м поколении, при 12 родичах, 48 всех потомков, в 5-м поколении, при 29 родичах, 116 всех потомков обоего пола; а в другом тоже рассмотренном бурятском роду Дагуровом 5-го чернорутского рода, полагая, круглым числом, по 4 потомка на каждого родича, в последовательном ряду 4 поколений, в течении не менее 155-110 лет, найдем: в 1-м колене, при 1 родиче 4 потомка, во 2-м колене, при 2 родичах, 8 потомков, в 3-м колене, при 3 родичах, 12 потомков – все мужского пола, в 4-м колене, при 12 родичах, 48 всех потомков обоего пола. Конечно, это средние числа в действительности, по отдельным поколениям распределены были так, что как на потомство некоторых промежуточных, особенно позднейших колен, так и на все вообще потомство, числящееся уже в 5 или 4-м колене, должно было приходится нескоько большее число всех душ обоего пола.

Изложим теперь, далее, для сравнения, на сколько возможно, генеалогию нескольких оседло-инородческих родов или однородовых и разнородовых ясачных селений, чтобы составить общее сравнительное представление как об относительной энергии размножаемости бурятских и оседло-инородческих родов, так, в частности, о степени плодовитости этих ясачных оседло-инородческих родов, как родов смешанных, происшедших путем скрещивания двух племен славяно-русского и монголо-бурятского.

На пути в оседло-инородческие селения верхоленского ведомства, в Усть-Ордынском селении оседлых инородцев ведомства кудинской степной думы, при р. Куде – правом притоке Ангары, живет один род оседлых инородцев – Татариновых и ведет свою родословную от крещенного бурята из абаганетского рода (кудин. ведом.), по имени Петра Татаринова, жившего около 1750-1800 годов (На его имя сохранилось у жителей Усть-Ордынских подлинная владельная грамота, данная ему из Иркутской Губернской Канцелярии в 1766 году, на землю принадлежащую теперь Усть-Ордынскому селению. Грамота эта тщательно хранится его потомками). Составляя один, единокровный род, усть-ордынские оседлые инородцы и доселе еще не берут в замужество девиц из своего однородового селения, а женятся в окрестных русско-крестьянских селах – Тугутуе, Оеке, Хомутовой, Куде, Куяде и проч. В этом роду оседлых инородцев Татариновых, у первого крещенного бурята Петра Татаринова, их родоначальника, от русской жены было 4 сына, которые в свою очередь, все стали отцами семейств или новыми родичами. Во втором колене, от 4-х сыновей Петра Татаринова родилось 9 сыновей, которые также, в свою очередь, стали сами родичами. От этих 9-ти, в третьем и отчасти 4-м колене, родились нынешние 45 отцов семейств. Значит, в роду усть-ордынских оседлых инородцев Татариновых, в течении 3-х только поколений, приходится в среднем числом по 19 новых родичей. И хотя по поколениям число родичей в этом оседло-инородческом роду было весьма не равномерное, но все-таки в каждом последующем поколении против предыдущего приращалось, средним числом, по 17 родичей. При таком генеративном приращении родичей весь род оседлых инородцев Татариновых в Усть-Ордынском селении, в течении 105-110 лет до настоящего времени, размножился считая и нынешних отцов семейств до 114 душ об. пола, находящихся в своем роду, в самом Усть-Ордынском селении, не считая еще девиц этого рода, выданных замуж в другие селения (Как в этом, так и во всех следующих примерах, мы, естественно, выключаем из счета как живых еще старух жен старых оседлых инородцев, матерей нынешних родичей, так и большее или меньшее число жен нынешних оседлых инородцев, отцов нынешних молодых поколений, — выключаем на том основании, что женщины эти взяты уже из других, чуждых родов, большей частью русско-крестьянских). Далее, по ленскому тракту, на водоразделе верхних притоков Ангары и Лены, в 3-х селениях оседлых инородцев верхоленского инородческого ведомства – ользоновском, баендаевском и хоготовском, в 1818-1821 годах, водворены были в 12 домах 17 женатых ясачно-крещенных бурят из ользоновского, баендаевского и 1-го абызаевского бурятских родов. Все они женаты были на русских женщинах от харбатовского селения, при впадении р. Манзурки в Лену, в бутаевской деревне, иначе называемой селением Белых, род оседлых инородцев Белых ведет свое начало назад тому лет за 80, от 2-х братьев, крещенных бурят 4-го чернорутского рода – Ивана и Григория Белых, родившихся в 1774 и 1780 годах, женатых на русских женщинах, имевших уже с 1795-1800 годов до 1818 г. 6 сыновей и 3 внуков и живших в 2-х ворах. От этих первых 2-х ясачно-крещенных родичей, в течении 80 лет (с 1795 г.), произошло 8 нынешних отцов семейств или родичей оседлых инородцев Белых и до 2-х душ обоего пола всего их рода, живущего в 8 домах (всего значится до 35 душ об. п.). Далее, вниз по Лене, около 1730-1740 годов, 3 ясачно-крещенных бурята из 2-го чернорутского рода, по крестному или восприемническому названию, Житов, Большедворский и Белоусов, поселились в особой заимке, названной по фамилии Титова-Житовской. От этих 3-х прародичей ясачно-крещенных бурят, в период времени с 1759 до 1800 года, произошло в первом колене, до 9 родичей, в свою очередь, в период времени с 1781 по 1818 года, во 2-м колене, произошло 33 потомка обоего пола: от 5 сыновей Житова 9 сыновей и 9 дочерей (18 об. п.), от 3 сыновей Большедворовского 7 сыновей и 6 дочерей (13 об. п.), от одного сына Белоусова 1 дочь и 1 сын. Таким образом, в 1818 весь этот разносоставный оседло-инородческий род, живущий в Житовской заимке, состоял из 42 потомков об. п. и жил в дворах 8 или 9. С тех пор нарождение его пошло довольно быстро, так как нередко родители до 35-40 лет жизни имели по 12, 13 детей об. п. В следствие такого генеративно-последовательного приращения, житовский разносоставной оседло-инородческий род, с 1759 до 1871 года, в течении 110 лет от первых 3-х ясачно-крещенных прародичей-бурят, с 42 душ об. п. всего из потомства, народившегося от сыновей до 1818 года, размножился до 167 нынешних их потомков обоего, живущих в той же Житовской заимке, в 25 дворах. Вообще в ленском инородческом ведомстве, в 13 оседло-инородческих селениях, выселках и заимках, от 58 ясачно-крещенных инородцев, со 132 первоначальных их потомков обоего пола, каких они имели уже до 1818 года, в течении последних 50-52 лет, оседло-инородческое потомство умножилось до 321 д. об. пола, какие значатся в статистических исчислениях ленской инородческой управы за 1871 год.

Представив ряд генеалогических фактов и примеров из истории естественного, генетического развития чисто-бурятских и оседло-инородческих родов, какие только мы могли узнать, сделаем теперь из сравнительного сопоставления их несколько общих выводов. Во первых, сообщенные нами генеалогические факты и примеры более или менее показывают, по видимому, что, вообще, генеративная репродукция и размножаемость, в сущности, равно слаба, одинаково весьма ограничена как в чисто-бурятских, так и в оседло-инородческих родах верхоленского округа. Главные причины этого факта прежде всего заключаются, конечно, в местных физико-географических, климатических и физико-экономических условиях и потом физиолого-социальном быте верхоленского насеения, как улусного, бурятского, так и оседло-инородческого, что мы поясним и подтвердим фактами дальше. С общей этнологической точки зрения, для нас особенно важна весьма слабая плодовитость почти наибольшей части оседло-инородческих родов, как родов, происшедших путем скрещивания монголо-бурятского племени с славяно-русским. Почти по всюду в верхоленском округе и особенно, кажется, в ленском инородческом ведомстве, ясачно-оседлые роды размножались и размножаются весьма вяло, медленно и слабо. Нередко плодовитость в этих родах, по видимому, даже слабее, чем в родах чисто-бурятских. У бурят, в не малом числе позднейших, мелких улусных родов, от одного прародича, в течении 80-90 лет, все-таки нарождалось по 20-36 потомков об. п. и т.п., а во многих оседло-инородческих родах, большей частью сложившихся из нескольких разных ясачно-оседлых родов, на каждого из 2, 4 или 17 прародичей, в течении 80-90 лет приходится только по 10, 15, 16 нынешних потомков об. п. Иные из мелких оседло-инородческих родов, живя в особых заимках и выселках, все почти в одних и тех же дедовских полуразвалившихся избах, по видимому, находятся в каком-то инертном состоянии генезиса, застое, in ststuquo. Так наприм. в выселке Хромовском, в хенхедурском роду ленского инородческого ведомства, почти с самого начала, с 1818 года и доселе все стоит только 2 двора с 15 однодворовыми жильцами, в выселке ленском 3-го буровского рода – 3 двора тоже с 15 жильцами, в выселке Которойском – 1 двор с 2 жителями. В некоторых мелких оседло-инородческих выселках и заимках, судя по официальным статистическим данным, население даже не только не приращается последовательно и прогрессивно, а напротив иногда резко колеблется между предыдущей прибылью и последующей убылью, — и, наконец, в позднейших поколениях, по видимому, даже почти вовсе не размножается. Так наприм. в Харухайском оседло-инородческом выселке, в хенхедурском бурятском роду ленского ведомства, по ревизским сказкам 1858 года, значилось жителей 18 м.п. и 20 ж.п., а ныне, по подворным спискам 1872-1873 г., всего в 2-х дворах числится только уже 8 м.п. и 6 ж.п. В заимке Лапхайское, в хенхедуровском же бурятском роду, по ревизским сказкам 1858 года, значилось 8 м.п. и 10 ж.п., в настоящее время, по подворным спискам, в 2-х дворах мужского пола числится уже не 8, а только 7, а женского пола 10 же душ, как и в 1858 году. Вообще, видя слабое приращение и получахлое существование большой части оседло-инородческих родов во всех их 13 выселках и заимках ленского инородческого ведомства, вмещающих в себе всего 320 душ об п. (по общим статист. исчислениям за 1872 г., а по подворным спискам ленской инородч. Управы до 634 душ. об. п.) мы невольно приходим к вопросу: не показывает ли этот факт того, что скрещивание славяно-русской народности с монголо-бурятским племенем не всегда бывает плодотворно или вообще сопровождается слабой генеративной плодовитостью. При настоящем запасе наших этнологический наблюдений, трудно решить этот вопрос. Но, имея под руками некоторые историко-статистические данные, мы можем отчасти судить о степени плодовитости браков бурят с русскими женщинами. Так в «списке всех ясачно-крещенных инородцев ведомства верхоленского тайши», составленном в 1818-1822 годах, по случаю предпринятия наиболее сосредоточенного водворения рассеянных ясачно-крещенных инородцев, — числится до 95 ясачно-крещенных бурят, женатых на русских женщинах – прародичей наибольшей части нынешних оседло-инородческих родов, с перечнем их жен и детей, с обозначением лет жизни как мужей и жен, так и детей. Из этих 95 женатых ясачно-крещенных до 26 оказываются бездетными или не имевшими детей от 20 до 40 лет жизни и даже до 45-60 лет; 49 (из 95 женатых) могут быть отнесены к разряду малодетных или, вообще, обладавших слабой плодовитостью, в течении всей естественной, физиологической продолжительности человеческого генезиса или деторождения, — и, наконец, только 25 из 95 женатых ясачно-крещенных инородцев, около четверти, могут быть названы наиболее плодовитыми. В частности из 26 всех женатых ясачно-крещенных инородцев, не имевших детей, 9 человек, судя по показаниям переписи, не имели детей, будучи 24-27 лет жизни, 9 – же не имели детей до 30-40 лет жизни, 8 – до 40,50 и свыше. Из 49 женатых ясачно-крещенных инородцев которых, как нам кажется, можно назвать малодетными, 8 человек имели по 1 сыну или по 1 дочери от 20 до 30 лет жизни, 19 имели по 1-2 и редко по 3 детей об. пола до 30-40 лет жизни, 22 имели по 1-3 и редко по 4 детей об. п. до 40-50, 60 лет жизни. Наконец, из 20 женатых ясачно-крещенных, имевших более или менее достаточное или значительно большое число детей, 9 имели по 3-5 детей до 30 лет своей жизни, 10 по 5-9 детей об. п. имели до 35-45 лет своей жизни (один имел 9 детей до 41 года жизни, другой 8 до 44 лет жизни), 1 имел 7 детей до 67 лет жизни. Из всего этого перечня очевидно численное преобладание бездетных и малодетных инородцев в общем числе всех первых ясачно-крещенных прародичей наибольшей части нынешних оседло-инородческих родов верхоленского округа. Отыскивая причину этого преобладания, нельзя сказать, чтобы она заключалась в том, что многие ясачные буряты крестились и женились в поздние годы жизни. Потому что в действительности, по той же переписи 1818-1821 г., оказывается, что наибольшая часть, именно 62 из 69 ясачно-крещенных инородцев женаты были уже между 25-35 годами их жизни и, потом между 25-35 годами. Так например, просмотрев по переписи 1818-1821 г. лета жизни или возраст 69 отцов и их старших детей, мы нашли, что 37 родителей из числа этих 69-ти имели уже первых или старших детей об. п. между 18-25 годами своей жизни, 25 – между 25-35 годами жизни, и только у 7-ми ясачно-крещенных родителей старшие дети относятся к 35-45 годам их жизни. Значит, не только 37 ясачно-крещенных инородцев, имевших уже детей между 19-25 годами своей жизни но и те, 25 из них, у которых старшие дети относятся у 25-35 годам их жизни, следовательно, 62 из 69 женились не только не поздно, а в самую естественную, физиологическую пору наиболее сильной энергии человеческой генетической способности и, в частности, плодовитости женщины, продолжающейся от 20 до 40-45 лет ее жизни. Все ясачно-крещенные буряты женились на русских, большей частью крестьянских женщинах, исключая весьма немногих крестившихся со своими женами, или женившихся на полуобрусевших ясачных женщинах. А русские, крестьянские и казачьи женщины, как известно, вообще, достаточно плодовиты и даже способны к весьма изобильной плодовитости: от 18 или 19 до 45 или даже более лет, как увидим дальше, они обыкновенно рождают не менее 8-9 детей, а часто 15-20 и даже 24 и более. Следовательно основываясь на приведенных выше историко-статистических и генеалогических фактах, мы как будто невольно должны прийти к тому заключению, что скрещивание бурят с русскими женщинами или, вообще, монголо-бурятского племени с славяно-русскими, по видимому, не совсем плодотворно или не сопровождается энергетической генеративной плодовитостью, по крайней мере, физиолого-этнологической среде оседло-инородческих родов верхоленского округа. И действительно, факт этот несомнен, но только лишь, нам кажется, не с физиолого-этнологической или вообще, физико-антропологической точки зрения, а только лишь с местно-исторической и местно-бытовой точки зрения. Основываясь на некоторых сравнительно-этнологических и историко-статистических данных, — мы, в конце концов, склоняемся к тому мнению, что коренная причина слабой плодовитости оседло-инородческих родов заключается не в физико-этнических из свойствах или природно-племенных особенностях и условиях из генезиса, а главным образом и даже исключительно в местно-бытовых, исторических, земско-социальных, экономических и домашне-гигиенических условиях из физического развития и генезиса. Достаточно обратить внимание на тот факт, что почти наибольшая часть мелких оседло-инородческих выселков и заимок заброшена в глуши, нередко в сырых, болотистых и туманных местностях или среди тоже глухих, полудиких, грубо и грязно-бытовых бурятских улусов, разбросаны врознь, на особицу, составляют самые мелкие общины, не порождающие ни какого-нибудь разнообразия потребностей, ни какого-нибудь разнообразия промышленных заработков, вообще, лишенные даже почти всех тех скудных способов для развития своего материально-жизненного благосостояния, какие все же возможны в больших русских и крестьянских общинах. От этого они большей частью прозябают в наследственно-родовой бедности и умственной косности. А в следствие всего этого, и физическое развитие их и генезис, разумеется, сплошь и рядом находится в самых неблагоприятных условиях, от чего, естественно, и генеративное приращение их было большей частью весьма ограниченное. Напротив, чуть только какой-нибудь оседло-инородческий род с самого начала поставен был в более лучшие местные физические и бытовые условия, — он заместно и обладал наибольшей энергией генеративной размножаемости. Сравнивая в этом отношении генеалогию некоторых бурятских родов и генеалогией оседло-инородческих, мы даже замечаем отчасти, что при наиболее благоприятных материально-жизненных условиях физического развития и генезиса, оседло-инородческие роды, по видимому, обладают несколько большей физиологической энергией генеративной репродукции и размножаемости, чем улусные, кочевые бурятские роды, находящиеся совершенно в таких же и на столько же благоприятных материально-жизненных условиях генезиса, даже большей частью обладающие гораздо большими естественно-экономическими ресурсами для своего физического развития и генеративного размножения, чем какими обладают и наиболее благосостоятельные оседло-ясачные роды.

Опубликовано в июне 1876 года.

«Физическое развитие верхоленского населения». Часть 2.

«Физическое развитие верхоленского населения». Часть 3.

«Физическое развитие верхоленского населения». Часть 4.

«Физическое развитие верхоленского населения». Часть 5.

927

Видео

Нет Видео для отображения
RSS
Нет комментариев. Ваш будет первым!
.