«Физическое развитие верхоленского населения». Часть 1.
В этнологическом отношении, в сфере естественного развития верхоленского населения, не только бурятского, но и оседло-инородческого и чисто русского, крестьянского, прежде всего характеристично генеалогическое, родовое его размножение и распределение. Буряты, как известно, и во всех вообще округах иркутской губернии, искони живут в родовом быту. Так и в рассмотренном нами этнографическом районе, все 29 кудинских, верхоленских и ленских родов, подведомственные кудинской степной думе, думе верхоленско-хоготовской и ленской, харбатовской инородческой управе, с древних времен пребывают в родовом быту и генезисе, ведут свое начало, насколько помнят по преданию, от каких-нибудь 15 родоначальников. По имени этих древних прародичей называются и сами роды с из разветвлениями. Так, например, от Бабая произошли 4 рода бабаевских, состоящие теперь из 1486 душ об. п. (в кудинском ведомстве), от Абызая народилось 2 больших рода абызаевских, в числе 5,898 душ об. п. (в верхоленском ведомстве) от двух братьев – Ользона и Баяндая произошли верхоленские роды ользоновский (1428 д. об. п.) и баяндаевский (1009 д. об.п.), от двух братьев – Хенхедура и Шорноя ведут свое начало – большой род хенхедуйский (4311 д. об. п.) и 5 родов шорнойских или, по нынешнему произношению, чернорутских (в ленском ведомстве). Когда жили эти прародичи, — потомки их.нынешние буряты не помнят и не имеют об этом никаких достоверных генеалогических преданий. Поэтому, трудно теперь решить вопрос, в какой период времени буряты, кудинские, верхоленские и ленские, от 15 или около того древних прародичей размножились и разветвились до числа нынешних 29 родов, до 140 улусов, или до 32,297 душ об. п. (16,875 м п. и 15,422 ж.п.). Только в первом абызаевском роду старики-буряты сказывали нам, будто Абызай, по из преданию, жил еще ранее времен Чинхис-Хана (1154 до 1227). Судя по этому, однако, весьма неправдоподобному преданию, потомство Абызая размножилось до нынешних 5898 д. об. п., до 21 улуса, в течении не менее 8-ми столетий. Выходит, что род Абызая, в каждое столетие приращался не много более, чем на 735 душ об. п. (Заметим здесь кстати и для аналогических соображений относительно приводимых нами далее генеалогических фактов и примеров размножения разных родов, что вообще, физиологическая способность размножения человеческого рода, взятая, так сказать, абсолютно, имеет очень широкие границы, и что, поэтому, несравненно больший род, чем упомянутый бурятский абызаевский род, может размножиться в несравненно-кратчайший период времени. Так физиологически можно (caeteris paribus), что от одной здоровой пары, которая от 20 до 42 лет жизни женщины (следов. с течении всего периода полной плодовитости женщины) живя в непрерывном брачном союзе, произвела бы круглым числом 6 детей, — через генеративно-последовательный ряд такого же генезиса всех происходящих генеративно от одной этой первой пары последующих брачных пар, в каждом поколении составляющихся из всех вновь нарождаемых мужчин и женщин, — в течении не 800 лет, какие потребны были для размножения бурятского абызаевского рода, а в течении всего лишь 154 лет может народиться целый род не менее в 5898 душ, как обызаевский, а в 13,182 души м. и ж. п. Именно составившаяся из нарожденных первоначально брачной порой 6-ти мужчин и женщин 3 следующие брачные пары, каждая, в свою очередь, нарождая, как и первая пара, по 6-ти же детей, должны умножить потомство первой пары (3х6) с 6 до 18 вновь нарожденных мужчин и женщин. Составившиеся затем, в свою очередь, из этих 18 вновь нарожденных мужчн и щенщин новые, следующие 9 брачных пар, тоже каждая нарождая по 6 детей, должны увеличить потомство (9х6) с 18 до 54 мужчин и женщин. Из этих 54 вновь нарожденных мужчин и женщин подобравшиеся, в свою очередь, далнейшие 27 брачных пар, также каждая производя по 6 детей, должны оставить потомство (27х6), вместо предшествовавших 54 душ, в 162 души м. и ж. п. Образовавшиеся генеративно-последовательно, далее, из последних 162 вновь нарожденных мужчин и женщин 81 пара, порождая тоже каждая по 6 детей, должна увеличить потомство или число вновь нарожденных мужчин и женщин (81х6) со 162 до 486, из которых, в свою очередь, составившиеся дальнейшие 243, брачные пары, оставляя каждая по 6 же детей, должны умножить численность всего рода (243х6) с 1458 д. об. п. до 4734 д. об.п. И, таким образом, наконец, составившиеся из последних вновь нарожденных 4734 мужчин и женщин новые, далнейшие уже 2187 брачных пар, каждая, так же, как и все предыдущие, нарождая по 6 детей, в конце-концов должны довести размножение рода (2187х6) до 13,182 д. об. п… Так размножение рода от одной пары до 13,182 душ. об. п. физиологически может произойти в течении 7-ми генеративно-последовательных 22-годовых периодов, в которые женщина обладает полной силой деторождения, следовательно, в течении всего лишь 154 лет. И статистика показывает, что при 5 % ежегодного приращения или размножения населения, удвоение его должно последовать без малого в 24 года; при 2,5 % размножения – в 28 лет, при 2% — в 35 лет, при 1,5 % — в 47 лет. В соединенных штатах естественное приращение белого населения, в одно полстолетие, от 1790 до 1840 г., равнялось 400,4. Принимая в соображение все эти аналоги, мы увидим дальше, что физиологическая способность размножения верхоленских бурятских, оседло-инородческих и русско-крестьянских родов, вообще, имеет весьма ограниченные пределы, конечно, вследствие существования причин, нарушающих общие физиологические законы генезиса.). Впрочем, если бы предание бурят абызаевского рода было и верно, чо все-таки по нему никак нельзя заключать о прежнем, непрерывном генеративно последовательном размножении бурятских родов. Потому что и в судьбах бурятских родов верхоленского и кудинского края, как и в судьбах всего монголо-бурятского племени, немало было разных исторических перемен и движений, без сомнения, более или менее изменивших как географическое распределение и общую численность их, так, в частности, и генеративно-последовательный процесс их родового размножения (Одно позднейшее движение русских служилых людей, казаков, с низовьев Лены в ее верховья, прозвело значительную географическую перетасовку бурятских родов, убыль в их населении и внесло новые этнические и культурно-бытовые начала изменчивости в сферу из родового генезиса). Более правдоподобным показателем генеративного приращения бурятских поколений может служить лишь генеалогия их позднейших, мелких улусных родов, представляющих уже новейшее разветвление первоначального общеродового корня, хотя и эта генеалогия не всегда непрерывно-последовательна и точна. Суда по этой генеалогии, которую каждый род, по видимому, старается по возможности сохранять при содействии общей памяти всех одноулусных или однородовых стариков (Когда в одном улусе бурят-старик рассказывал нам, с некоторой эпической торжественностью, важностью и протяженностью речи, генеалогии своего ближайшего позднейшего рода, то он нередко обращался к помощи памяти всех других собравшихся в юрту стариков и пожилых бурят-однородичей. Искони живя в родовом быту, буряты, по видимому, считают священным, религиозным долгом и обычаем – помнить и рассказывать сродичам генеалогию того или другого рода, так что тому буряту, который рассказал бы генеалогию своего рода до 12-го колена, дают на талаганах баранью лопатку – самую священную часть тайлаганского жертвоприношения), можно заключать, что в большинстве позднейших, мелких бурятских родов, в течении 4 или 5 последовательных поколений, считая по мужской, отцовской линии, обыкновенно приходится на каждое поколение, средним числом, по 4-9 новых родичей или отцов новых семейств. Так например, в 1-м абызаевском роду верхоленского ведомства, в тоцком улусе, в роду бурята Бутухана, в течении приблизительно, 130-140 лет, было следующее генеративно-последовательное приращение родичей: в 1-м поколении, от самого родоначальника Бутурхана родился 1 сын Тыжигер, ставший потом, в свою очередь, сам отцом семейства, родичем. От Тыжигера произошло 2 новых родича. От этих 2-х – 5. От 5- 12. От 12- 39. Значит, средним числом, выходит около 9 родичей на каждое из 5 поколений, и в каждом последующем поколении прибавлялось против предыдущего поколения, средним числом, немного более 5 родичей. В 5-м чернорутском роду ленского ведомства, в тарайском улусе по р. Анге, в родк бурята Дагура, в 1-м колене был 1 родич (Сагулей Дагуров), АО 2-м колене 2 родича (Тэтэй и Обогатай Сагулеевы), в 3-м – 3 (от Тэтэя 1 и Обогатая 2 сына), в 4-м – 12 (от 2-х Тэтэевых сыновей 6 и от 2-х Обогатаевых сыновей 6). Таким образом в роду Дагура на каждое поколение приходится средним числом около 5 родичей, и в каждом последующем поколении надбавлялись пртив предыдущего, средним числом, по 2 родича или около того. К сожалению по сбивчивости и запутанности генеалогического исчисления бурятами всех детей обоего пола у каждого из родичей и по неимению под руками подворных списков ленского инородческого ведомства, мы не могли сделать ни какого вывода относительно генеративной последовательности численного приращения всего потомства в родах Бутухана и Дагура. Судя, однако, по генеалогиям других бурятских родов, насколько нам довелось их разузнать, — генеративно-последовательное приращение в них потомства, вообще, не очень сильно и быстро, даже в родах наиболее жизненно-благосостоятельных. Так, например в одном из самых богаты бурятских улусов, в 1-м хороевском улусе 1-го абызаевского рода, в весьма зажиточном роду инкэжиповом, в 1-м колене было 2 родича – сыновья Инкэжина (Харанхан и Амагар Инкэжиновы), которые живы были еще в 1872 года и оба имели уже далеко свыше 50 лет от роду: у них в двух дворах всех потомков об. пола в 1873 году числилось 17, у одного – 11, у другого – 6; во 2-м, уже обособившемся колене, тоже 2 родича – внуки Инкэжина, сыновья одного из родичей 1-го колена (Харанхана Инкэжинова), живущие в двух отдельных дворах: у них по 19 всех потомков об. пола, у одного 9, и у другого 10. Таким образом, всего роду Инкэжина, приблизительно, в течении 80 или 90 лет, умножилось до 36 душ обоего пола. Некоторые небольшие, одноулусные роды, по словам бурятских стариков, получили свое начало лет за 200 и за 300 до настоящего времени, насчитывают у себя по 9, 12 и более колен, — и, однако, в настоящее время в них числится всего потомства – самое большое – до 350-450, большей же частью от 150 до 250, а весьма часто только от 50 до 100 душ об пола. Наконец принимая в соображение число детей, какие устойчиво уживали в бурятских семьях, особенно в прежние времена, или в период возникновения и размножения позднейших, мелких улусных родов, — мы также находим, что генеративно-последовательное приращение бурятских родов должно было быть, вообще, весьма слабое. Так по «ведомости ясачным брацким верхоленского ведомства 1-го абызаевского рода 1763 года», — из 110 «брацких» отцов семейств от 20 до 35 лет жизни, у 61 живых детей обоего пола было только по 1, у 34 по 2, у 9 по 3, у 5 по 4, и у одного 7 детей об. п.; из 31 брацкого родителя, доживших до 35-45 лет, у 12 живых детей об. п. было по 1, у 7 по 2, у 5 по 3, у 4 по 4, у 2 по 5, и у 1-го7 детей; из 115 брацких отцов, доживших до 45-50 и свыше лет, всех живых детей обоего пола числилось: у 46 родителей по 1, у 38 по 2, у 14 по 3, у 8 по 4, у 8 же по 5 и только у одного 8 детей обоего пола (ревизские переписи с 1763-1782 г. в архиве верхоленской степной думы в связке №1). Вообще при всем числе 256 отцов или родичей и 502 их детей об. п., средним числом на каждого брацкого родича приходится не более 2 детей об. п., более или менее долговечных, устойчиво уживавшихся, или, — если на каждого брацкого родича от 20 до 45 лет, предполагая дальнейшее приращение детей в их семьях, прибавить, средним числом, тоже еще по 2 дет. об. п. – можно положить – самое большое – по 4 потомка на каждого бурятского родича верхоленского ведомства, 1-го абызаевского рода, мы найдем, например, в первом, выше рассмотренном нами бурятском роду Бутухановом верхленского ведомства и 1-го абызаевского рода, в последовательном ряду 5 поколений, в течении не менее 140-130 лет, такое генеративное приращение потомства: в 1-м поколении, при 1 родиче, 4 всех потомков об. п.; во 2-м поколении, при 2 родичах, 8 всех потомков; в 3-м поколении, при 5 родичах, 20 всех потомков; в 4-м поколении, при 12 родичах, 48 всех потомков, в 5-м поколении, при 29 родичах, 116 всех потомков обоего пола; а в другом тоже рассмотренном бурятском роду Дагуровом 5-го чернорутского рода, полагая, круглым числом, по 4 потомка на каждого родича, в последовательном ряду 4 поколений, в течении не менее 155-110 лет, найдем: в 1-м колене, при 1 родиче 4 потомка, во 2-м колене, при 2 родичах, 8 потомков, в 3-м колене, при 3 родичах, 12 потомков – все мужского пола, в 4-м колене, при 12 родичах, 48 всех потомков обоего пола. Конечно, это средние числа в действительности, по отдельным поколениям распределены были так, что как на потомство некоторых промежуточных, особенно позднейших колен, так и на все вообще потомство, числящееся уже в 5 или 4-м колене, должно было приходится нескоько большее число всех душ обоего пола.
Изложим теперь, далее, для сравнения, на сколько возможно, генеалогию нескольких оседло-инородческих родов или однородовых и разнородовых ясачных селений, чтобы составить общее сравнительное представление как об относительной энергии размножаемости бурятских и оседло-инородческих родов, так, в частности, о степени плодовитости этих ясачных оседло-инородческих родов, как родов смешанных, происшедших путем скрещивания двух племен славяно-русского и монголо-бурятского.
На пути в оседло-инородческие селения верхоленского ведомства, в Усть-Ордынском селении оседлых инородцев ведомства кудинской степной думы, при р. Куде – правом притоке Ангары, живет один род оседлых инородцев – Татариновых и ведет свою родословную от крещенного бурята из абаганетского рода (кудин. ведом.), по имени Петра Татаринова, жившего около 1750-1800 годов (На его имя сохранилось у жителей Усть-Ордынских подлинная владельная грамота, данная ему из Иркутской Губернской Канцелярии в 1766 году, на землю принадлежащую теперь Усть-Ордынскому селению. Грамота эта тщательно хранится его потомками). Составляя один, единокровный род, усть-ордынские оседлые инородцы и доселе еще не берут в замужество девиц из своего однородового селения, а женятся в окрестных русско-крестьянских селах – Тугутуе, Оеке, Хомутовой, Куде, Куяде и проч. В этом роду оседлых инородцев Татариновых, у первого крещенного бурята Петра Татаринова, их родоначальника, от русской жены было 4 сына, которые в свою очередь, все стали отцами семейств или новыми родичами. Во втором колене, от 4-х сыновей Петра Татаринова родилось 9 сыновей, которые также, в свою очередь, стали сами родичами. От этих 9-ти, в третьем и отчасти 4-м колене, родились нынешние 45 отцов семейств. Значит, в роду усть-ордынских оседлых инородцев Татариновых, в течении 3-х только поколений, приходится в среднем числом по 19 новых родичей. И хотя по поколениям число родичей в этом оседло-инородческом роду было весьма не равномерное, но все-таки в каждом последующем поколении против предыдущего приращалось, средним числом, по 17 родичей. При таком генеративном приращении родичей весь род оседлых инородцев Татариновых в Усть-Ордынском селении, в течении 105-110 лет до настоящего времени, размножился считая и нынешних отцов семейств до 114 душ об. пола, находящихся в своем роду, в самом Усть-Ордынском селении, не считая еще девиц этого рода, выданных замуж в другие селения (Как в этом, так и во всех следующих примерах, мы, естественно, выключаем из счета как живых еще старух жен старых оседлых инородцев, матерей нынешних родичей, так и большее или меньшее число жен нынешних оседлых инородцев, отцов нынешних молодых поколений, — выключаем на том основании, что женщины эти взяты уже из других, чуждых родов, большей частью русско-крестьянских). Далее, по ленскому тракту, на водоразделе верхних притоков Ангары и Лены, в 3-х селениях оседлых инородцев верхоленского инородческого ведомства – ользоновском, баендаевском и хоготовском, в 1818-1821 годах, водворены были в 12 домах 17 женатых ясачно-крещенных бурят из ользоновского, баендаевского и 1-го абызаевского бурятских родов. Все они женаты были на русских женщинах от харбатовского селения, при впадении р. Манзурки в Лену, в бутаевской деревне, иначе называемой селением Белых, род оседлых инородцев Белых ведет свое начало назад тому лет за 80, от 2-х братьев, крещенных бурят 4-го чернорутского рода – Ивана и Григория Белых, родившихся в 1774 и 1780 годах, женатых на русских женщинах, имевших уже с 1795-1800 годов до 1818 г. 6 сыновей и 3 внуков и живших в 2-х ворах. От этих первых 2-х ясачно-крещенных родичей, в течении 80 лет (с 1795 г.), произошло 8 нынешних отцов семейств или родичей оседлых инородцев Белых и до 2-х душ обоего пола всего их рода, живущего в 8 домах (всего значится до 35 душ об. п.). Далее, вниз по Лене, около 1730-1740 годов, 3 ясачно-крещенных бурята из 2-го чернорутского рода, по крестному или восприемническому названию, Житов, Большедворский и Белоусов, поселились в особой заимке, названной по фамилии Титова-Житовской. От этих 3-х прародичей ясачно-крещенных бурят, в период времени с 1759 до 1800 года, произошло в первом колене, до 9 родичей, в свою очередь, в период времени с 1781 по 1818 года, во 2-м колене, произошло 33 потомка обоего пола: от 5 сыновей Житова 9 сыновей и 9 дочерей (18 об. п.), от 3 сыновей Большедворовского 7 сыновей и 6 дочерей (13 об. п.), от одного сына Белоусова 1 дочь и 1 сын. Таким образом, в 1818 весь этот разносоставный оседло-инородческий род, живущий в Житовской заимке, состоял из 42 потомков об. п. и жил в дворах 8 или 9. С тех пор нарождение его пошло довольно быстро, так как нередко родители до 35-40 лет жизни имели по 12, 13 детей об. п. В следствие такого генеративно-последовательного приращения, житовский разносоставной оседло-инородческий род, с 1759 до 1871 года, в течении 110 лет от первых 3-х ясачно-крещенных прародичей-бурят, с 42 душ об. п. всего из потомства, народившегося от сыновей до 1818 года, размножился до 167 нынешних их потомков обоего, живущих в той же Житовской заимке, в 25 дворах. Вообще в ленском инородческом ведомстве, в 13 оседло-инородческих селениях, выселках и заимках, от 58 ясачно-крещенных инородцев, со 132 первоначальных их потомков обоего пола, каких они имели уже до 1818 года, в течении последних 50-52 лет, оседло-инородческое потомство умножилось до 321 д. об. пола, какие значатся в статистических исчислениях ленской инородческой управы за 1871 год.
Представив ряд генеалогических фактов и примеров из истории естественного, генетического развития чисто-бурятских и оседло-инородческих родов, какие только мы могли узнать, сделаем теперь из сравнительного сопоставления их несколько общих выводов. Во первых, сообщенные нами генеалогические факты и примеры более или менее показывают, по видимому, что, вообще, генеративная репродукция и размножаемость, в сущности, равно слаба, одинаково весьма ограничена как в чисто-бурятских, так и в оседло-инородческих родах верхоленского округа. Главные причины этого факта прежде всего заключаются, конечно, в местных физико-географических, климатических и физико-экономических условиях и потом физиолого-социальном быте верхоленского насеения, как улусного, бурятского, так и оседло-инородческого, что мы поясним и подтвердим фактами дальше. С общей этнологической точки зрения, для нас особенно важна весьма слабая плодовитость почти наибольшей части оседло-инородческих родов, как родов, происшедших путем скрещивания монголо-бурятского племени с славяно-русским. Почти по всюду в верхоленском округе и особенно, кажется, в ленском инородческом ведомстве, ясачно-оседлые роды размножались и размножаются весьма вяло, медленно и слабо. Нередко плодовитость в этих родах, по видимому, даже слабее, чем в родах чисто-бурятских. У бурят, в не малом числе позднейших, мелких улусных родов, от одного прародича, в течении 80-90 лет, все-таки нарождалось по 20-36 потомков об. п. и т.п., а во многих оседло-инородческих родах, большей частью сложившихся из нескольких разных ясачно-оседлых родов, на каждого из 2, 4 или 17 прародичей, в течении 80-90 лет приходится только по 10, 15, 16 нынешних потомков об. п. Иные из мелких оседло-инородческих родов, живя в особых заимках и выселках, все почти в одних и тех же дедовских полуразвалившихся избах, по видимому, находятся в каком-то инертном состоянии генезиса, застое, in ststuquo. Так наприм. в выселке Хромовском, в хенхедурском роду ленского инородческого ведомства, почти с самого начала, с 1818 года и доселе все стоит только 2 двора с 15 однодворовыми жильцами, в выселке ленском 3-го буровского рода – 3 двора тоже с 15 жильцами, в выселке Которойском – 1 двор с 2 жителями. В некоторых мелких оседло-инородческих выселках и заимках, судя по официальным статистическим данным, население даже не только не приращается последовательно и прогрессивно, а напротив иногда резко колеблется между предыдущей прибылью и последующей убылью, — и, наконец, в позднейших поколениях, по видимому, даже почти вовсе не размножается. Так наприм. в Харухайском оседло-инородческом выселке, в хенхедурском бурятском роду ленского ведомства, по ревизским сказкам 1858 года, значилось жителей 18 м.п. и 20 ж.п., а ныне, по подворным спискам 1872-1873 г., всего в 2-х дворах числится только уже 8 м.п. и 6 ж.п. В заимке Лапхайское, в хенхедуровском же бурятском роду, по ревизским сказкам 1858 года, значилось 8 м.п. и 10 ж.п., в настоящее время, по подворным спискам, в 2-х дворах мужского пола числится уже не 8, а только 7, а женского пола 10 же душ, как и в 1858 году. Вообще, видя слабое приращение и получахлое существование большой части оседло-инородческих родов во всех их 13 выселках и заимках ленского инородческого ведомства, вмещающих в себе всего 320 душ об п. (по общим статист. исчислениям за 1872 г., а по подворным спискам ленской инородч. Управы до 634 душ. об. п.) мы невольно приходим к вопросу: не показывает ли этот факт того, что скрещивание славяно-русской народности с монголо-бурятским племенем не всегда бывает плодотворно или вообще сопровождается слабой генеративной плодовитостью. При настоящем запасе наших этнологический наблюдений, трудно решить этот вопрос. Но, имея под руками некоторые историко-статистические данные, мы можем отчасти судить о степени плодовитости браков бурят с русскими женщинами. Так в «списке всех ясачно-крещенных инородцев ведомства верхоленского тайши», составленном в 1818-1822 годах, по случаю предпринятия наиболее сосредоточенного водворения рассеянных ясачно-крещенных инородцев, — числится до 95 ясачно-крещенных бурят, женатых на русских женщинах – прародичей наибольшей части нынешних оседло-инородческих родов, с перечнем их жен и детей, с обозначением лет жизни как мужей и жен, так и детей. Из этих 95 женатых ясачно-крещенных до 26 оказываются бездетными или не имевшими детей от 20 до 40 лет жизни и даже до 45-60 лет; 49 (из 95 женатых) могут быть отнесены к разряду малодетных или, вообще, обладавших слабой плодовитостью, в течении всей естественной, физиологической продолжительности человеческого генезиса или деторождения, — и, наконец, только 25 из 95 женатых ясачно-крещенных инородцев, около четверти, могут быть названы наиболее плодовитыми. В частности из 26 всех женатых ясачно-крещенных инородцев, не имевших детей, 9 человек, судя по показаниям переписи, не имели детей, будучи 24-27 лет жизни, 9 – же не имели детей до 30-40 лет жизни, 8 – до 40,50 и свыше. Из 49 женатых ясачно-крещенных инородцев которых, как нам кажется, можно назвать малодетными, 8 человек имели по 1 сыну или по 1 дочери от 20 до 30 лет жизни, 19 имели по 1-2 и редко по 3 детей об. пола до 30-40 лет жизни, 22 имели по 1-3 и редко по 4 детей об. п. до 40-50, 60 лет жизни. Наконец, из 20 женатых ясачно-крещенных, имевших более или менее достаточное или значительно большое число детей, 9 имели по 3-5 детей до 30 лет своей жизни, 10 по 5-9 детей об. п. имели до 35-45 лет своей жизни (один имел 9 детей до 41 года жизни, другой 8 до 44 лет жизни), 1 имел 7 детей до 67 лет жизни. Из всего этого перечня очевидно численное преобладание бездетных и малодетных инородцев в общем числе всех первых ясачно-крещенных прародичей наибольшей части нынешних оседло-инородческих родов верхоленского округа. Отыскивая причину этого преобладания, нельзя сказать, чтобы она заключалась в том, что многие ясачные буряты крестились и женились в поздние годы жизни. Потому что в действительности, по той же переписи 1818-1821 г., оказывается, что наибольшая часть, именно 62 из 69 ясачно-крещенных инородцев женаты были уже между 25-35 годами их жизни и, потом между 25-35 годами. Так например, просмотрев по переписи 1818-1821 г. лета жизни или возраст 69 отцов и их старших детей, мы нашли, что 37 родителей из числа этих 69-ти имели уже первых или старших детей об. п. между 18-25 годами своей жизни, 25 – между 25-35 годами жизни, и только у 7-ми ясачно-крещенных родителей старшие дети относятся к 35-45 годам их жизни. Значит, не только 37 ясачно-крещенных инородцев, имевших уже детей между 19-25 годами своей жизни но и те, 25 из них, у которых старшие дети относятся у 25-35 годам их жизни, следовательно, 62 из 69 женились не только не поздно, а в самую естественную, физиологическую пору наиболее сильной энергии человеческой генетической способности и, в частности, плодовитости женщины, продолжающейся от 20 до 40-45 лет ее жизни. Все ясачно-крещенные буряты женились на русских, большей частью крестьянских женщинах, исключая весьма немногих крестившихся со своими женами, или женившихся на полуобрусевших ясачных женщинах. А русские, крестьянские и казачьи женщины, как известно, вообще, достаточно плодовиты и даже способны к весьма изобильной плодовитости: от 18 или 19 до 45 или даже более лет, как увидим дальше, они обыкновенно рождают не менее 8-9 детей, а часто 15-20 и даже 24 и более. Следовательно основываясь на приведенных выше историко-статистических и генеалогических фактах, мы как будто невольно должны прийти к тому заключению, что скрещивание бурят с русскими женщинами или, вообще, монголо-бурятского племени с славяно-русскими, по видимому, не совсем плодотворно или не сопровождается энергетической генеративной плодовитостью, по крайней мере, физиолого-этнологической среде оседло-инородческих родов верхоленского округа. И действительно, факт этот несомнен, но только лишь, нам кажется, не с физиолого-этнологической или вообще, физико-антропологической точки зрения, а только лишь с местно-исторической и местно-бытовой точки зрения. Основываясь на некоторых сравнительно-этнологических и историко-статистических данных, — мы, в конце концов, склоняемся к тому мнению, что коренная причина слабой плодовитости оседло-инородческих родов заключается не в физико-этнических из свойствах или природно-племенных особенностях и условиях из генезиса, а главным образом и даже исключительно в местно-бытовых, исторических, земско-социальных, экономических и домашне-гигиенических условиях из физического развития и генезиса. Достаточно обратить внимание на тот факт, что почти наибольшая часть мелких оседло-инородческих выселков и заимок заброшена в глуши, нередко в сырых, болотистых и туманных местностях или среди тоже глухих, полудиких, грубо и грязно-бытовых бурятских улусов, разбросаны врознь, на особицу, составляют самые мелкие общины, не порождающие ни какого-нибудь разнообразия потребностей, ни какого-нибудь разнообразия промышленных заработков, вообще, лишенные даже почти всех тех скудных способов для развития своего материально-жизненного благосостояния, какие все же возможны в больших русских и крестьянских общинах. От этого они большей частью прозябают в наследственно-родовой бедности и умственной косности. А в следствие всего этого, и физическое развитие их и генезис, разумеется, сплошь и рядом находится в самых неблагоприятных условиях, от чего, естественно, и генеративное приращение их было большей частью весьма ограниченное. Напротив, чуть только какой-нибудь оседло-инородческий род с самого начала поставен был в более лучшие местные физические и бытовые условия, — он заместно и обладал наибольшей энергией генеративной размножаемости. Сравнивая в этом отношении генеалогию некоторых бурятских родов и генеалогией оседло-инородческих, мы даже замечаем отчасти, что при наиболее благоприятных материально-жизненных условиях физического развития и генезиса, оседло-инородческие роды, по видимому, обладают несколько большей физиологической энергией генеративной репродукции и размножаемости, чем улусные, кочевые бурятские роды, находящиеся совершенно в таких же и на столько же благоприятных материально-жизненных условиях генезиса, даже большей частью обладающие гораздо большими естественно-экономическими ресурсами для своего физического развития и генеративного размножения, чем какими обладают и наиболее благосостоятельные оседло-ясачные роды.
Опубликовано в июне 1876 года.
«Физическое развитие верхоленского населения». Часть 2.
«Физическое развитие верхоленского населения». Часть 3.