По сю сторону Байкала. (из путевых заметок). Часть 6.
В Торбеевой или Малой Голоустной, по словам здешнего старшины 83 души; из этого числа 43 д. ревизских и 22 рабочих; домов 15. Все жители произошли от одного родича, заселившегося сюда ради зверя и рыбы, об этом свидетельствует уже то, что все положительно семейства носят одну и ту же фамилию – Торбеевых, от чего и деревня получила свое название. Хлеба засеваются те же, что и в Куртуне; запашка же относительно меньшая, чем в Куртуне. Одно семейство держит 25 лошадей и столько же коров; 5 сем. Держит по 5-10 коров и лошадей и по 5-10 остальные семейства; стало быть, скота здесь относительно больше. Если только наша цифра о запашке приблизительно верна, то видно, что условия здешней местности не настолько благоприятны развитию земледелия, сколько скотоводству, и это естественно потому, что Торбеева ближе к Байкалу и утесы, ее окржающие, каменистые и менее изобилующие слоем черноземных и гуммозных почв, чем напр. в Куртуне. Долина же Голоустной шире, чем долина Куртуна, поэтому доставляет относительно больше средств к содержанию скота; ширина долины средним числом будет наверное не меньше 0,75 версты; собственно берега речки болотисты и кочковаты, но пространство около горы почти всегда сухи и поросли обыкновенно луговыми кормовыми травами, между которыми довольно значительный процент составляет чеснок. Весьма любопытно, что чеснок придает свойственный себе запах и молоку коров: мы были чрезвычайно удивлены тем, что все, поданное нам на ужин, начиная с супа и хлеба и кончая маслом пахло чесноком. Великую пользу принесла бы осушка болот здешних: большие стада вскормили бы эти, теперь гнилые, пространства; от уничтожения болот увеличились бы и речки, но уж никак не уменьшилось бы, как это с первого раза кажется: вся вода, находящаяся в болотах, стекает с гор или просто дождевая; падая из первоначальных своих источников, она, по причине непроницаемого слоя подошвы и отсутствия скатов, остается на одном месте, вследствие чего попадает в речку только малая часть воды, большая же часть, оставаясь разлитою на обширном пространстве, доставляет громадную площадь для испарения, почему при страшных жарах, легко и испаряется. При осушке болот канавами, без всякого сомнения, вода стекала бы в речку в количестве несравненно большем; осушилось пространство, богатое органическими веществами, могущее заменить лучшую пашню. Все это было бы можно очень легко сделать средствами крестьян, но к несчастью мы всегда расположены больше жить по тем правилам, по котрым жили наши «отис и дид». На звериный промысел малоголоустинцы ходят довольно часто; лето начинается по большей части кошением сена для поставки к берегу Байкала в Большую Голоустную; занимаются также извозом. В Торбеевой есть общественный хлебный магазин. В климатическом отношении эта деревня не совсем счастлива: утренники вообще очень холодны; инеи в июне не редки; засухи частые, поэтому ни каких овощей здесь не сеют; случается, что даже картофель замерзает. При деревне живут бродячие тунгусы, в числе 19 душ, из которых 8 ревизских и все рабочие; юрт 3. Главное занятие звероловство: пашни не пашут, но скотом владеют: все вместе имеют 9 лошадей и 11 коров; одно семейство состоящее из 4 д. не имеет ни коровы, ни лошади. Родник просвещения кроется в голове писаря, который впрочем, должно быть от избытка мудрости, редко бывает в трезвом состоянии. К общественным заведениям принадлежат два кабачка.
Из Тарбеевой мы намеревались попасть к вершинам Ушаковки, иначе сказать, собирались совершить путь довольно трудный; для этого нам привелось обратиться к здешним французам хозяевам тайг и трущоб. Сначала мы ехали по долине голоустной – местности совершенно ровной и сухой; по проезде верст 3-х поворотили на юг, в гору, ехали вверх по течению реки Урулькин, по довольно густой тайге, огромные сосны и лиственницы приютили множество мелкого березняка, ольхоберезника и свою мелкую собратию; твердая суглинистая почва между прочим почти совершенно голая, редко где попадаются клочки покрытые осокой; при проезде верст двух, мы начали встречать первый раз разбросанные кусты можжевельника; тайга густа, однообразна, дороги никакой. Медленно двигались мы, останавливались тысячу раз; наконец встречаем еще новое растение – бадан или чай монгольский. Это растение попадается в громадном количестве особей, покрывающих сплошь большие пространства, растет оно преимущественно на сыроватых гористых почвах; его годовалые листья сушатся, толкутся и употребляются инородцами вместо чая. Вот заметили мы зимнюю тунгусскую, под старыми елями поместившуюся юрту, обросшую гусой травой и кустарниками, пересекли Урулькин и наконец въехали в сплошной, кедровый лес. Старые, большие кедры далеко тянутся в высоту, где сливаются своими кронами, почему между из совершенно гладкими темно-серыми стволами отзывается полумраком, хотя солнце светит еще довольно высоко над горизонтом. Почва, здесь с торфяным характером, или сплошь усыпана баданом на расстоянии нескольких десятин или же представляется черной и голой, редко оспаривает у бадана его родное, как видно, местообитание борец появляющийся тоже в таком случае сплошным на значительном пространстве. Но больше всех придает степенности и даже типичности кедровнику ягель: длинными густыми белыми бородами висит это растение на кедрах которые напоминают поэтому седых старцев. Все выше и выше поднимаемся мы по обширной, сплошной и чрезвычайно живописной кедровой роще. Гора на которую мы ползем, носит название Онота или Онотского хребта, тянется он от юга к северу и, судя по кедровнику, есть одна из главных отрогов Байкальской цепи; выше поднимаемся мы и пихта начинает появляться чаще и чаще между кедрами, а это обитательница высокого Байкальского гребня, редкая гостья долин и пригорков, еще более убеждает нас в нашем предположении «Здесь грива, говорит проводник, надо покурить табачку». Покурили и отправились, и я убедился, что мы действительно гребень переехали и спускаемся. Только всевеличественная картина восточного склона хребта сменилась печальными руинами и истинными трущобами на западном склоне, который, как говорят тунгусы, лет десять назад был опустошен беспощадно пожаром: и в самом деле, почти весь кедровник повален на землю, и десятки стволов нагромождены иногда один на другой, живых деревьев очень мало, и дорога непроходимая. Часа три тянулись мы, иногда запинаясь и падая вместе с лошадьми, и наконец кончился этот адский путь, мы выехали к одному ручью, бурлящему и шумящему в глубокой канаве; этот веселый труженик есть один из источников Ушаковки. Здесь опять пошли славные места, только кедр здесь уже как бы заезжий гость, главным же образом состязаются в существовании сосна, лиственница, ель, береза, осина и отчасти пихта, и кому из них отдать первенство теряешься право: тут они группируются все вместе, там рассыпаются в отдельные рощи, в одном месте собираются ели, там сосны, а горы забирается лиственница. Едем мы и характер местности все более и более оживляется, а вместе с тем меняется и флора байкальская, из однообразной она делается разнообразной; здесь начинают чаще и чаще встречаться лиственные породы рябин, яблонь, породы таволги, черемуха, могучник кустарный и ива, здесь же растут: голубика, черника, багульник и …; из травянистых – виды чертополоха, таволка болотная, …, василистник; кроме того кое-где попадается смородина черная и красная. Солнце уже закатилось, когда мы добрались до слияния двух источников, чавачинского, по течению которого мы ехали, и источника, текущего из пади семенушкиной; здесь мы и провели ночь. При дальнейшем пути мы заметили слияние известногоуже нам потока еще с двумя ручьями, вытекающими из Большой и Малой Утесовых падей; со слиянием же этих всех источников составилась Верхняя Ушаковка – речка чрезвычайно быстрая, бурливая, с водами светлыми и говорливая. Бойко вступает она в живописную долину образуемому хребтами, Мораном с одной стороны и Орокченом, Чокалином и Петухом с другой. При дальнейшем своем течении принимает она еще Нижнюю Ушаковку, откуда уже, то ровно и задумчиво, то дико и порывисто, не изменяя своего западного направления, стремится слиться с Ангарой. Более обстоятельное описание мы надеемся дать в будущем; о попытках колонизации этой речки, о почве и о флоре, теперь же скажем, что почва по горам больше глинистая, отчасти тощая известковая, флора же более разнообразна по Ушаковке, чем по Куртану и Голоустной.
И. Поляков.
Опубликовано 26 февраля 1866 года.
По сю сторону Байкала. (из путевых заметок). Часть 1.
По сю сторону Байкала. (из путевых заметок). Часть 2.
По сю сторону Байкала. (из путевых заметок). Часть 3.