Первое мое знакомство с деятельностью иркутской духовной миссии. Часть 3.

В балаганском инородческом ведомстве находятся два миссионерских стана – Нукутский и Нельхайский, на 17 тысяч народонаселения. Первый основан в конце пятидесятых годов при преосвященном архиепископе Евсевее, а второй в 1874 году. До основания станов миссионерские действия, по балаганскому и идинскому ведомствам, совершались приходским священником города Балаганска, которому епархиальным начальством поручено было обращение инородцев к христианству. «Начало обращения инородцев балаганского ведомства в православие, говорится между прочим в памятной записи о Нукутской церкви, положено назад тому сто лет. Крещенные в ту пору инородцы считаются в настоящее время оседлыми и причислены к разным приходским церквам; живут они совершенно по-русски селениями и держатся православной веры твердо». Не смотря, однако, на все это, нельзя не заметить, что обращение инородцев в христианство здесь совершается не с таким успехом, как в ведомстве идинском. Нельзя пожаловаться на бездеятельность миссионеров с одной стороны и на не содействие к обращению со стороны главного родоначальника – с другой; между тем слово спасения здесь не находит для себя удобоприменимой почвы и желающий креститься оказывается не много. Причина этого отчасти заключается в том, что некоторые родовые старосты балаганских инородцев доселе остаются в язычестве; глядя на них, не крестятся и родовичи, даже те, которые обязаны были бы креститься, как дети христианских родителей – и таких не мало. Что много оставалось некрещеных детей христианских родителей, много зависело от того, что все балаганское ведомство находилось в ведении одного миссионера, который был в тоже время приходским священником. Понятно, при обширности и разбросанности улусов, одному миссионеру не было возможности внимательно следить за новорожденными детьми крещенных родителей, чтобы крестить их вскоре после их рождения; при том, по словам миссионера нукутского, 30 лет прослужившего в этом стане и миссионерствовавшего до 1874 года, по всему балаганскому ведомству, родители крещенные неохотно соглашались на крещение своих детей. Особенно дети женского пола чаще всего оставляются без крещения, потому что, случается не редко, со дня рождения они уже продаются за калым в замужество, воротить который, в случае их крещения, бедным людям не легко, а отказаться от уплаты значить подвергнуться суду по инородческим обычаям. В смешанных браках, когда, например, муж христианин, а жена – язычница и наоборот, это укрывательство детей от крещения обуславливается необходимостью – желанием крещенных отца или матери избежать семейных ссор; потому что остающиеся в язычестве муж и особенно жена все усилия употребляют, чтобы сохранить потомство бурятское, а не русское, т.е. христианское. В подобных случаях необходимость заставляет миссионеров обращаться к посредству властей думы, и благо, если эти власти крещены: цель достигается легко; в противном случае миссионерам приходится вынести множество неприятностей, но цель достигается не всегда.

Нельхайский стан, основанный в 1874 г., расположен на левом берегу Ангары и находится при общем бутайском родовом управлении. К нему отчислены от Нукуиского стана шесть отдельных родов балаганского инородческого ведомства и 3-й Холтубаевский – аларского. В 1875 г., на средства д.с.с. Ивана Ивановича Базанова, в нем устроена благолепная церковь во имя святителя и чудотворца Николая, вместе с домом священника-миссионера, в котором находится помещение для школы с пансионом на 10 мальчиков; но как это помещение, так и сам дом – представляют много неудобств и, в зимнее время, до того бывают холодны, что жить в них невозможно. Все эти неудобства предложено устранить немедленно. Поводом к открытию Нельхайского стана было желание приостановить ламскую пропаганду, проникавшую из соседнего аларского ведомства, где существует кумирня с определенным штатом лам, которые, вопреки положению о ламском духовенстве, определяющему безотлучно жить им при дацане, пользуясь покровительством и частью беспечностью думского начальства, начали было разносить плевелы своего суверия по балаганскому ведомству. Принадлежащие к нельхайскому стану роды, как соседние с аларским ведомством, первые подверглись их влиянию. Кроме того, открытие этого стана послужило к дальнейшему распространению христианства в балаганском ведомстве. Так как бурятские роды, подведомые бутайскому родовому управлению, находились вдали от нукутского миссионера; то он редко мог посещать их, от того здесь менее и обращалось. Но когда здесь явился свой миссионер, буряты начали охотно креститься и, в течении 6 лет со времени основания стана, окрестилось в нем половина инородцев, а всех их при этом считается до 5 тысяч.

До прибытия владыки, по распоряжению начальства, призваны были в стан все по закону подлежащие крещению. Таких оказалось 70 ч., большинство которых принадлежало к одному роду, имевшему старостой язычника. Владыка поручил мне заняться с ними, так как они отказывались от крещения. После успокоительного приветствия, мной высказано было им, что, при всем искреннем желании истинного счастья – и земного и небесного, какое может даровать им христианская вера, они упорно отказываются креститься. Я прошу их объяснить причины, удерживающие их от крещения. Один молодой человек, прилично одетый, повидимому, имевший влияние на других, вызвался объясняться со мной. Он начал хвалить свою шаманскую веру, что, живя в язычестве, по шаманским обрядам, они свободны от ответственности перед Богом за свои худые дела, тогда как в христианстве дозволять их себе грешно. Разъяснивши ему это заблуждение, я просил его изложить понятие о Боге, какое имеют шаманисты. Мы веруем говорит, в одного Бога, но дать понятие о Нем, он затруднился. Высказывая в кратких чертах истинное понятие о Боге, как о Творце и Промыслителе мира, как о Существе всеблагом и правосудном, я спросил моего собеседника: какое он имеет понятие о своих шаманах? Шаман – бог, ответил он. Когда я представил ему очевидную нелепость считать шамана за бога и несообразность с тем, что раньше сказано им о Боге, что он один, тогда как шаманы находятся почти во всяком улусе, состязатель мой растерялся, не зная что сказать; повидимому, ему стало стыдно пред своими родичами. Немного помолчав, он опять заговорил: «Нам Царь велел держаться шаманской веры, значит она хороша. Если бы она была худа, Царь приказал бы нам всем креститься». Высказавши это, нужно заметить, общераспространенное между инородцами-бурятами убеждение, он замолчал и отошел Я обратился к старичку лет 60-ти, невдалеке стоявшему от меня, с предложением креститься. Он почтительно начал кланяться. Объяснив ему значение крещения и последствия его для настоящей и особенно будущей жизни, к которой он уже приближается, я снова начал склонять его к крещению. Продолжая кланяться, он высказал, что староста не хочет креститься, давая этим понять, что он готов креститься, но боится старосты. Как ни старался я убедить его, что бояться старосты не нужно, старик продолжал кланяться и говорить: «староста не крестится». Послышалось при этом еще несколько голосов из топы: «староста не крещен!». Это заявление ясно свидетельствовало, что они потому не желают креститься, что боятся притеснений со стороны своего некрещеного старосты, если они крестятся. Староста этого рода стоял тут же в числе призванных, так как отец его был христианин и очень благочестивый человек. Мне хотелось увидать его и поговорить с ним; я подошел к нему. По виду он еще не стар, лет 50-ти; грубо-серьезное выражение лица его свидетельствовало о его непреклонной воле и уме. По засвидетельствованию тайши и исправника, он действительно один из исправнейших членов степной администрации и по уму своему превосходит других, а священник-миссионер, тут же присутствовавший, говорил об нем, что он отлично убежден в превосходстве христианства перед язычеством, имеет у себя Евангелие и любит читать его, любит читать и другие нравственно-назидательные книги, но при всем этом креститься не хочет, так что трудно и объяснить это упорство. На предложенные мною вопросы он отвечал уклончиво и как бы нехотя. Одно только «не желаю» и выражал он ясно и тоном твердого решения. Он как будто тяготился тем, что к нему обращаются с предложениями о крещении. Дальнейшее собеседование с ним, казалось, ни к чему не повело бы, и мы решились прекратить его. В это время пришел и владыка в притвор церковный, где шла наша беседа. С чувством глубокой скорби и сострадания в погибели стольких душ он начал говорить им необходимости крещения для вечного спасения. «Я уверен, говорил между прочим владыка, что все веруете искренно в Иисуса Христа, как Бога, а от крещения отказываетесь, тогда как без крещения одной верой нельзя спастись. Иисус Христос сам крестился и повелел креститься всем верующим в Него, для получения спасения. Когда Он посылал своих учеников проповедовать Его Божественное учение всем людям, Он повелел им крестить тех, которые уверуют в Него и при этом говорил им: кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать и не крестится, будет осужден…». Владыка прервал речь, конечно, с целью узнать, какое впечатление она произвела на слушающих. Прежние возгласы не повторялись; повидимому, речь имела на них влияние. Архипастырь продолжил ее: «я уверен, что из вас большая часть готова креститься, но не решаются изъявить желание самым делом исполнить эту готовность, потому что боятся тех, которые упортствуют. В заключение, владыка просил, чтобы каждый из них подумал о себе самом, о своем спасении. Не обращая внимания на других – тех, которые не хотят себе спасения, оставаясь в своем упорстве и заботе о спасении каждый молился бы Богу, чтобы он вразумил его и наставил на путь спасения». Окончив речь, архипастырь пригласив всех их идти в храм, смотреть на благолепное священнодействие крещения, которое вслед за тем и началось. Вышли возрожденными из купели крещения 34 человека, которые тут же удостоены были и св. причащения. После крещения, владыка, преподав назидание новокрещенным, обратился снова к упорствующим с словом увещевания и необходимости крещения. Выходя из храма, архипастырь подозвал к себе родового старосту, под влиянием которого находились упорствующие и пригласил его прийти к нему теперь же, чтобы выслушать слово спасения. Он не замедлил явиться. Не стесняемый присутствием своих родовичей, он стал держать себя теперь свободнее, на лице его выражалась готовность слушать и говорить с архипастырем. С участием, полным христианской любви и кротости, владыка начал с ним беседу о необходимости крещения при вере во Христа, а потом просил его открыть причины, по которым он отказывается от крещения. Из кратких и отрывистых ответов его можно было догадываться, что он, при полном умственном сознании превосходства христианской веры перед шаманской, не имеет веры сердца, которая одна движет волю к последованию за Христом, он живет умом, а не сердцем. Между тем семейные обстоятельства с своей стороны удерживали его от крещения: жена его, уже пожилая женщина, никак не соглашается, чтобы муж ее был крещен. «Если я крещусь, говорил он, то вы потребуете от меня, чтобы я окрестил и детей своих, и от этого произойдет у меня в доме ссора и неприятность, потому что жена моя ни за что не согласится на крещение. Что же за жизнь будет у меня в доме, когда я и дети будем крещены, а жена останется язычницей и будет постоянно злиться на меня и детей!!!». Окончивши беседу, владыка благословил его и отпустил с миром, давши ему наставление, чтобы искренне молился Богу о просвещении своего сердца, чтобы познать истину спасения.

8-е октября. Вчерашнее назидательное слово архипастыря не осталось бесплодно; оно нашло добрую почву: шесть человек из отказавшихся от крещения изъявили искреннее желание креститься. Остальных пробовали уговаривать по одиночке, но и это не привело к желаемой цели. Одна девица высказалась, что она готова креститься, но боится, что ее, как крещенную, никто из некрещеных бурят не возьмет замуж, а оставаться в девицах навсегда ей не хочется. Тайша и исправник обещали ей позаботится о ее судьбе, найти ей хорошего жениха между крещенными, но она не поверила и не согласилась креститься. Перед отъездом владыка изъявил было желание посетить училище, но миссионер доложил ему, что, по неоконченности полевых работ, мальчики еще не собрались, и потому учение еще не начиналось. В 11 ч. выехали из Нельхая в Нукутский стан.

Нукутский стан один из первых миссионерских станов не в балаганском только ведомстве, но и во всей иркутской епархии. Основание его относят к началу 40-х годов настоящего столетия. В 1848 г. в нем начата была постройка деревянного храма старанием ревностного сотрудника миссии по обращению инородцев в христианство, бывшего тайши балаганского ведомства, Григория Андреева, который пользуясь особенным расположением инородцев, сумел привлечь их к доброхотным пожертвованиям на сооружение храма при балаганской степной думе, в Нукутском улусе. По сердечному влечению, при сознании превосходства христианской веры перед шаманской, он много содействовал и обращению бурят своего ведомства к православию. Но, к сожалению, он вскоре умер, не успев ни сам принять крещение, ни окончив начатую постройку храма. Работа на несколько лет приостановилась, потому что не было лица, которое бы дало движение делу, но более всего – по неимению средств. Но Бог послал благотворителя в лице баланаского мещанина, Лавра Березина, который, движимый любовью к Богу, изъявил сердечное желание на собственные средства достроить начатый храм в Нукуте. В 1859 г. храм был достроен и освящен, но в 1878 г. он, по неизвестной причине, сгорел до основания. Лишение миссионерских храмов для всякой миссии представляется всегда тяжелой утратой, а для иркутской в особенности, по тому значению, какое имеют они для успехов миссионерского дела. Выше нами замечено, что инородцы-буряты, как крещенные, так и не крещенные, ходят с любовью в храмы к богослужениям. Обстановка храма и благолепное богослужение всегда имеют на каждого христианина, а на инородцев в особенности, назидательное влияние. Здесь благодать Божья согревает и умегчает их грубые сердца и подготовляет их к слышанию слова, спасения; и миссионеры с успехом пользуются этим благодатным настроением бурят, для обращения одних и для укрепления в вере и благочестия других. Понятно поэтому, как тяжело миссионеру, если нет при его стане храма или он лишается его через пожар или разрушение от ветхости. Чтобы построить новый или восстановить старый, нужны не малые средства, а где их взять? Вся надежда в этом случае на Бога. Он сам благодатью своей подвигает сердца избранников своих на высокие великие дела милосердия. Благодарение Господу, расположившему самих инородцев Нукутского стана позаботиться о постройке своего храма, по предложению любимого ими миссионера, протоирея Ливанова, тридцать лет служившего при этом стане! Они во главе с своим главным родоначальником, Ф.Ф. Жербаковым, на общем собрании своем при степной думе постановили пожертвовать от общества сумму, потребную для устройства в Нукуте нового храма. Обязанность строителя принял на себя сам главный родоначальник. С неусыпной ревностью начал он стараться о скорейшем ходе окончания работ по постройке храма, который к 16-му октября прошлого года и был уже приготовлен к освящению. Г. Жербаком, по усердию своему к церковному благолепию, не мало употребил для этого и своих средств. Такое пожертвование человека не особенно богатого заслуживает особенного внимания и признательности со стороны миссии.

В Нукутский стан прибыли в 4-м часу пополудни. Здесь архипастырь с торжеством крещения предположил соединить другое торжество – посвящения в сан протоирея нукутского миссионера, священника Иннокентия Ливанова. По прибытии в Нукут, владыка тотчас же собрался сделать распоряжение о приготовлении к крещению собравшихся инородцев вместе к предпологаемому производству в сан, а сам между тем занялся приемом властей балаганской степной думы, вместе с которыми явился, для принятия архипастырского благословения, и учитель нукутского училища Н.С. Болдонов из инородцев, получивший полное образование в иркутской духовной семинарии и вышедший из не с степенью студента. Он занимает в училище, по благословению архипастыря, преподаванием, сверх других предметов, и Закона Божьего и, кроме того, участвует в переводах миссии христианских книг на бурятский язык.

Владыка с видимым удовольствием беседовал с ним с час времени об изданных при казанской д. академии переводах на разговорный бурятский язык кратких статей о вере, между которыми есть перевод и г. Болгонова. Он одобряет эти переводы, хотя, не представляющие впрочем такой важности, чтобы из-за них не пользоваться этими переводами.

Когда все нужнее было приготовлено к священнодействию таинств и доложено об этом владыке, он не замедлил прибыть в церковь, в сопровождении исправника, тайши и земского заседателя. После обычной церковной встречи архипастырь на приготовленном для того (священодействия), месте принял малое святительское облачение и затем, в обычном порядке, изволил совершить посвящение в сан протоирея, и потом приступил к священно действию крещения. Возрожденные водой и духом, 53 человека, вступили в царство Христово. Все они, не исключая и младенцев, сподоблены были причащения оставленными от литургии, совершенной в тот день, св. дарами.

На другой день, 9-го октября, утром, не задолго до отъезда, Н.С. Болдовнов привел к архипастырю своих школьников, для принятия святительского благословения; с ними явилась и учительница нукутского инородческого женского училища с своими ученицами. Владыка ласково принял и благословил тех и других; велел потом мальчикам под руководством псаломщика, обучающего их пению, пропеть что-нибудь, и они довольно стройно пропели «Царю Небесный». Владыка похвалил певчих, сделал приличное наставление, затем, вручив учителю и учительнице несколько книжек, для раздачи прилежным ученикам и ученицам, снова благословил их и они, поклонившись, вышли. Между тем лошади были уже готовы и поданы, и владыка, так как предстоял дальний путь (101 в.) до Аларского миссионерского стана, немедля ни мало, благословил отправиться в путь.

Аларское инородческое ведомство – меньше сравнительно с балаганским и идинским. По ревизии 1858 г. в нем считается 11 тысяч душ, но на самом деле их более, как и в ведомствах – балаганском и идинском. Инородцы аларского ведомства, по своим суевериям, деляться на ламаитов и шаманистов господствующим из этих суеверий считается ламство; существует здесь и ламский дацан (кумирня) с определенным штатом лам. Дацан этот, по своей ветхости, приходит в разрушение, а вместе с ним, можно надеяться, падет и ламство; и теперь оно держится не крепко, хот и признается господствующим и преобладающим по числу принадлежащих к нему бурят. Аларцы, собственно говоря, троеверы: исповедуя ламство, они, в тоже время, придерживаются шаманских суеверий, а также и христианства. По словам знающих, домашний быт здешних бурят-ламаитов и обстановку в их юртах или домах, не редко можно находить между ламскими бурханами шаманские онгоны и даже св. иконы, которым воздается честь, если не большая, то, во всяком случае, не меньшая, чем первым. Интересный рассказ мне привелось выслушать в поездке про одну бурятку шаманского суеверия. Однажды, в отсутствие ее, в юрту к ней зашел псаломщик, служащий в миссии. Заметив, что хозяйки нет дома, он взял ее онгон и на место его поставил небольшую икону. Бурятка, воротившись домой, ни сколько не огорчилась на обмен бурхана на икону. «Спасибо, рассказывала она потом русским, свой образ оставил. Все есть на что помолиться».

Ослабление и приближающееся падение буддизма в аларском ведомстве сознается и самими ламами. Не говоря о том, что некоторые ламы, в недавнее время, приняли христианство, сам Шеретуй, настоятель дацана, старец лет 70-ти, при сознании превосходства христианства перед своим суеверием, по искреннему желанию, без влияния и посредства миссионера, крестил все свое семейство (Аларские ламы все ведут семейную жизнь, хотя, по правилам буддизма, они, как аскеты, обязаны к безбрачной жизни). Сам же он не решается на это, конечно, потому, что его профессия дает ему средства к жизни, хот и скудные. Замечая в своих прихожанах: «хворают, умирают, а меня не зовут. Не знаю, как и быть тут! Ну, я старик стал, так пусть бы за тобой молодым приезжали».

До 1876 г. в аларском ведомстве был один миссионерский стан – Бажеевский, основанный в 1866 г. Миссионерские обязанности, до этого времени, возложены были на соседних приходских священников. Результаты отсутствия лица с прямой обязанностью заниматься миссионерским делом были те же, что и в других ведомствах и, как видно из миссионерских отчетов за первые годы, со времени открытия стана, в этом ведомстве, обращение здесь в христианство шло довольно неуспешно, с многими препятствиями. Но мало по малу, при Божьей помощи, препятствия для миссионерской деятельности начали уменьшаться, а с уменьшением их и обращение пошло успешнее. При всем том деятельностью одного миссионера на одиннадцатитысячное народонаселение, при разбросанности улусов, ограничиваться было нельзя, чтобы довести ламство до полного его ослабления и, тем более, до падения.

И вот с этой целью архипастырь иркутский, преосвященнейший Вениамин, в 1876 году учредил новый миссионерский стан при аларской степной думе, в самом центре ламства, вблизи самого дацана. Здесь-то в 1877 году, предположено построить каменный храм, в память полуторастолетнего юбилея иркутской епархии и назначения св. Иннокентия первым иркутским епископом. В настоящее время на построение было собрано до 27000 р. А до построения его, в стане имеется небольшая домовая церковь, помещающаяся в одной комнате училища.

В Аларский стан прибыли довольно поздно, около 8-ми часов вечера. Такой поздний приезд заставил архипастыря отложить крещение собравшихся бурят до утра следующего дня. Притом же, утомленный дальней и тряской дорогой, он чувствовал потребность в отдохновении. Остановились в доме священника-миссионера. Сюда, сейчас же по прибытии, к архипастырю явился главный родоначальник, Баторов, с своими сослуживцами по степной думе, заседателями и родовыми старостами, из который семь человек готовились назавтра принять св. крещение. Баторов, представив всех владыке, доложил о их содействии обращению инородцев. Преосвященный ласково приветствовал каждого из них и, благословляя их, благодарил за их труды по содействию миссии. Почтительно принявши благословение святительское, они вышли; остался только один главный родоначальник. С ним владыка вел продолжительную беседу о его службе по управлению ведомством, об остающихся в язычестве бурятах и проч.

Крещение аларских инородцев на другой день, 10-го октября, назначено было в 11 час., чтобы дать возможность собраться всем желающим принять крещение – из улусов, а также и из соседнего Бажеевского миссионерского стана, куда архипастырь не намерен был ехать: по маршруту ему предстоял путь отсюда до села Зиминского, где 12-го октября предложено было совершить освящение новой каменной церкви, а потому надобно было поспешить, чтобы не опоздать приездом к назначенному дню освящения. Так как утро до 12 час. Было в полном моем распоряжении, то я, чтобы не прошло даром время, испросил у архипастыря благословение сходить посмотреть дацан, отстоящий не далеко от миссионерского дома. Сопутствовать мне изъявил желание и миссионер, а потом явились и еще некоторые желающие посмотреть внутреннее устройство дацана, с его массивными бурханами. Предварительно попросили дозволения на это у шеретуя. Он был очень рад доставить нам удовольствие и уже ожидал нас, когда мы подходили к дацану. Поздоровавшись с нами, он отворил двери кумирни, и мы пошли разом все. Какое-то чувство непонятного страха овладело мной при виде золоченных бурханов большой величины. Таких было три, и они стояли на отдельных столах; а около их было еще несколько маленьких. Среднее место занимает идол Будды Шигъямуни, основатель буддизма. Перед каждым столом сделаны приступочки, на которых расставлены медные чашечки, наполненные водой и разными зернами — пшеницы, ржи и проч.; тут же находятся чашечки для светильников, наполненные жиром с вправленными фитилями. Внутреннее устройство дацана не затейливое. По сторонам, на входе, сделаны широкие и низенькие лавки, на подобие пар, на которых садятся ламы во время общественной молитвы; у шерегуя и его помощника лавки устроены выше других и обиты материей, а пред ними находятся узенькие откосные доски, также обитые материей, на которых положены тибетские книжки. Столы ширетуя и его помощника находятся у решетки, отделяющей главную часть кумирни, именно ту часть, где расставлены столы с плодами, по средине которой устроены створчатые двери для входа. Потолок увешен кусками разных материй (халдаков), истлевших от времени. На стенах дацана развешаны чудовищно безобразные изображения бурханов, писанные на холсте; есть и такие, на которые срамно и смотреть. Шеретуй, как только вошел в свое святилище, перестал разговаривать с нами, и молча стали наблюдать за ним. Он направился в переднюю часть дацана к идолам и с молитвой преклонил колена пред идолом Будды. Затем, он опахнул пыль с бурханов и со столов, на которых они стояли, зажег светильники и закурил вместо фимиама высушенные стебельки какого-то неприятно-пахучего растения. После такого приготовления, он начал совершать утреннюю молитву, речитативом произнося непонятные слова на тибетском языке. При этом он держал в руках два медных диска и, положив на один их них несколько зерен ржи, другим слегка ударял в края его. Аккомпанемент выходил не очень благозвучный. Когда все зерна от сотрясения скатились с диска на пол, он окончил молитву. Потом он пошел к стоявшему в правой стороне от идолов шкафу, в котором хранились символические книги буддизма «Ганжур-Ранжур», обвернутые в шелковые куски материй, и здесь также преклонил колена, подняв руки, соединенные ладонями ко лбу, в знак особенного благоговения. Простояв несколько секунд в таком положении, он обеими руками, не разводя их, изобразил на себе крестное знамение. Этим он закончил свою молитву, и начал шутливо разговаривать с нами, отвечая на наши вопросы, которыми мы его закидали. Каждый интересовался узнать значение идолов и священных принадлежностей дацана. И он не отказывал нам в объяснении, но объяснения его не гармонировали с тем благоговением, с каким он, повидимому, совершал свое моление пред бурханами. Так, начав объяснение шлема, сшитого из парчи, он возложил его на свою голову; при этом кто-то из присутствовавших сказал ему: «ну-ка попляши!» и старик, оборотившись к идолам, начал своими старческими ногами исполнять такие па, что мы не могли удержаться от хохота, да и сам он без удержу смеялся. Потом я спросил его: зачем употребляются у них при общественном идолослужении большие барабаны? – «Не слышат черти!» — ответил засмеявшись. А когда не слышат тебя эти черти, то крестись, и ты будешь молиться истинному Богу, который всегда слышит и внимает молитвам христиан… «Не могу, серьезно понурив голову, сказал он, — старик встал. Когда был бы помоложе, крестился бы»… Очевидно, он опасается беспомощного положения в случае крещения. Состоя теперь при дацане, он пользуется землей (200 десят.) и доходами от своих пасомых, а тогда ему придет остаться ни с чем, добывать же себе пропитание трудом он, по старости, не в состоянии. Вот ты окрестил детей свои и жену; никто тебя не уговаривал к этому; ты сделал это добровольно, по согласию жены и детей. Почему же сам ты отказываешься от этого святого дела? Когда ты крестишься, будешь чист от всех грехов и умирать тебе будет легко. Старость твоя не может служить препятствием к этому. Когда я высказал ему это, он несколько раз пытался остановить меня с видимым чувством удовольствия. Ему приятно было, что о крещении им его детей и жены известно мне. Ему хотелось самому подтвердить это, и потому он порывался перебить мою речь, чтобы рассказать, как он окрестил все свое семейство, по сознанию превосходства русской веры. Выслушав его, я опять стал уговаривать и упрашивать его креститься и, чтобы более расположить его к этому, говорю ему: когда ты крестишься, из подражания тебе пожелают креститься другие ламы, а за ними и все аларские ламаиты. Таким образом, все Аларское ведомство сделается христианским-русским. Об этом будет донесено Государю, нашему Царю, и Ему будет приятно слышать, что вы – аларцы сделались христианами. «Нас Царь и так любит, сказал он мне на это. Когда кто-то из бурят являются к нему. Он принимает и беседует. Он не велит нам переменять веру. У меня есть от него медаль». Объяснив значение приемов Его Величеством инородцев Сибири, я старался разубедить его в ложном мнении, будто бы Государь запретил бурятам-ламаитам переменять веру. Относительно пожалованной ему медали я ничего не мог сказать, потому что уже после узнал, что он награжден ей за оспопрививание, а не за ламскую веру, как он думает. Когда я кончил свою речь, старик, немного помолчав, сказал, что он не находит нужным для спасения принимать христианство и креститься, потому что и в ламской вере он молится также, как христиане молятся. При этом он сложивши руки, изобразил на себе крестное знамение с произнесением известной символической формулы буддизма «ом-мани бад ме-хом». Как вы, говорил он, молитесь, говорите: Господи помилуй! Так и мы: ом мани-бад ме-хом! – Ом мани бад ме-хом тоже, что Господи помилуй». И как бы в доказательство торжества этих молитв, он разложил по пальцам на разное количество слогов ту и другую: ом-ма-ни-бад-ме-хом – Го-спо-ди по-ми-луй. В той и другой, таким образом, содержится 6-ть слогов, и это равное количество слогов, по его мнению, служит явным доказательством тождественности буддийской молитвы я христианской. Потребовалось бы слишком много времени для опровержения предполагаемого моим собеседником сходства буддизма с христианством, между тем назначенный час для крещения приближался, я решился оставить его при убеждении, какого он держался, только о необходимости крещения, которое он не считан нужным спасения, я счел долгом высказать несколько мыслей… Затем мы любезно расстались с ним, и он нас проводил на несколько шагов от дацана. Архипастырь поручил миссионеру приложить особенное старание к обращению этого простодушного старца, ищущего спасения там, где его нет; и если он действительно не крестится потому только, что опасается за свою беспомощную будущность по обращении в христианство, владыка обещал исходатайствовать ему пожизненную субсидию от православного миссионерского общества (Надобно заметить, что по этому простодушному Шеретую-старцу нельзя судить о других ламах или Шеретуях. Большей частью они бывают наступленные фанатики. Этот старик – уроженец аларского ведомства, и следовательно с малых лет был близок с крещенными бурятами, от которых заимствовал убеждение в превосходстве христианской веры перед ламской; тогда как прочие, строго воспитанные с младенчества в буддизме и выдрессированные в своей профессии при забайкальском гусоноозерском дацане, главном рассаднике лам на всю Восточную Сибирь, крепко держатся буддизма).

Немного спустя, по возвращении из дацана архипастырь благословил меня совершить таинство брака, вместо миссионера, который должен был поспешить приготовлением всего, что требовалось для крещения, так как все почти приготовленные к крещению инородцы, собрались. По совершении брака, тотчас же началось и священнодействие крещения и прочих таинств – миропомазания и причащения. По тесноте церкви, оно совершалось в соседней, более обширной, училищной комнате; но и здесь, вследствие большого стечения народа, оказалось не просторно, и если бы не было вентиляции, то не было бы возможности от духоты пробыть в ней и полчаса времени. Крещены были прежде всех родовые старосты, как почетные лица между инородцами, которые потом оказывали не малую услугу при крещении младенцев и детей малого возраста, которые, которые испугавшись не виданной ими обстановки и священных лиц в их облачении, выбивались из рук своих матерей и отцов подводивших их к купели, и без постороннего участия не было возможности ладить с ними. Не лишним нахожу заметить, что бурятские дети-младенцы и более возрастные, не смотря на грязную и дурную обстановку в своей улусной жизни обладают таким вожделенным здоровьем – полнотой и крепкими силами, что могли бы позавидовать этому дети и цивилизованных классов, так оберегаемые заботливостью их родителей. Некоторые между ними встречаются довольно красивые: типичные азиатские черты несколько сглаживаются их полнотой. Священнодействие крещения с прочими таинствами окончилось в исходе первого часа. Просветилось свят. Крещением 76 чел. Из обоих станов аларского ведомства. Просвещенным архипастырь преподал святительское благословение и наставление о чистоте христианской жизни и о молитве.

Лошади к отъезду были уже готовы, и владыка тотчас же изволил выехать из Аларского стана к главному родоначальнику П.Н. Баторову, который живет в соседнем улусе, в 5 вер. от степной думы. Дом Петра Павловича, выстроенный недавно – по плану городских домов, во внутренней обстановке своей отличается стремлением к изяществу, чистоте и опрятности; обстановка вся в русском вкусе. Кабинет же хозяина, как охотника, обладает богатой коллекцией ружей и револьверов разных видов, а также и других охотничьих принадлежностей. Гостеприимная супруга Петра Павловича, одетая в национальный костюм, богато убранный золотыми, разной величины, монетами – и русскими и иностранными и дорогими кораллами, встретила архипастыря хлебом-солью и, приняв благословение, начала хлопотать об обеде, которых был уже приготовлен. По особенному уважению к дорогому гостю, она сама прислуживала при столе, — сама подавала блюда м снимала… Отобедав, владыка немедленно оправился в дальнейшее путешествие до села Зиминского.

Опубликовано 6 декабря 1880 года.

Первое мое знакомство с деятельностью иркутской духовной миссии. Часть 1.

Первое мое знакомство с деятельностью иркутской духовной миссии. Часть 2.

Первое мое знакомство с деятельностью иркутской духовной миссии. Часть 4.