Нижнеудинск. Рассказ из Сибирского дорожника (Статья 1).
Было 5 июля 18** года, когда я сел в свой тарантас в Иркутске и 8, когда очутился в Нижнеудинске. Не доезжая двух верст до города лошади стали, сколько от песчаной дороги, столько же от зноя, а более всего кажется от хорошего ухода за ними исправного почтосодержателя, которые почти всегда, в этом отношении, деятельные люди. Предо мною красовался городок с его живописными окрестностями, но внутри все, казалось, спали и уездная тишина была нарушаема лишь лаем собак, ржанием и мычанием четвероногих, местами тесно соединившихся в кучки, а местами свободно разгуливающих пред представительным зданиям, из окон которого вылетали стройные звуки учения по Ланкастерской методе. Я взглянул вверх, и прочел каллиграфически выведенную надпись, свидетельствующую, что здесь рассадник просвещения: «Училище».
И так, я ожидаю свой тарантас на уездной площади, среди четвероногих, под черной стаей комаров и мошек. Господи Боже мой! Думал я, все расскажу в чем грешен, лишь скорее подъехал мой тарантас; без милости напустились на меня эти насекомые, не спасают от них ни руки, ни платок. Я думаю случалось и вам Гг. читатели переносить это удовольствие, — сочувствую, поймите же и вы меня, каково было мне на другой день, когда я проснувшись, едва мог раскрыть глаза.
— Садитесь барин! прохрипел, соскочив с облучка, мой старый Евсей, когда подъехал ко мне тарантас. Я сел. Усталая тройка едва передвигала ноги пробираясь между толпами тварей, нехотя дающих дорогу, и которые, неуважительны даже в проезде и «самого» Городничего. Но дело не в том. Когда мой тарантас дотащился до спуска на набережную, предо мною открылась великолепная картина; взоры мои разбежались. Да и в самом деле, город этот славится не историческими памятниками, не великолепными зданиями, а видами всюду его окружающими, — видами на которые взглянул бы с любопытством и житель Швейцарии, избалованный живописными ландшафтами.
Спустившись на берег, я отдал приказание везти меня в квартиру моего короткого приятеля п, но получив ответ, что такого П. мой ямщичок не знает, и старался отыскать на улице какое-нибудь говорящее существо. От меня в почтительном расстоянии дремал Евсей и по первому моему звуку: «Ступай!» он выскочил к повозки и принялся бежать сам не зная куда. В улице показался человек. Дав ему приблизиться, и спросил его:
-Эй, мужичек, не знаешь ли где живет П.?
Мужичек подумал, почесался.
-Гм! Как не знать! Знаем-ста!
-Так садись и покажи дорогу.
Мужичок кое-как вскарабкался на козлы, и сел чуть не на ямщика.
Проехали мы набережную, завернули в какой-то переулок, в конце которого на горе красовалось красивое здание, свидетельствующее о порядке и благочинии, но ни души не встретили; потом свернули налево, и снова – ни души. Я уже начал выходить из терпения, как мужичок обратился ко мне с вопросом:
-Какого там ты П. спрашивал?
— Не сам ли ты говорил, что знаешь его?!
— Как не знать! Гм! Знам. Слышь вот он! Причем проводник наш показал на здание украшенное двумя елками. Я приказал остановиться и сойти моему путеводителю, который ворча, отправился по знакомой ему дороге.
Снова пустились мы отыскивать П. как увидал я в калитке мальчика.
-Эй, мальчик, не знаешь ли ты, где живет П.?
Мальчик вылез в притвор до половины, посмотрел на меня, и захлопнув калитку, принялся в подворотню травить на пас собаку.
Положение мое было самое завидное; я уже решался бросить все поиски, как вдруг из соседних ворот, вышел мужчина к которому опрометью бросился мой Евсей. Повозка вместе со мною подъехала к нему же; но каково было наше положение, когда оказалось, что этот незнакомец был нем. Впрочем мы очень скоро объяснились, он излагал мне свои мысли письменами и на руке и на песке, и услужил так, как никто еще мне не услуживал в трудные минуты. Поблагодарив незнакомца, я даже подосадовал, что подобные люди лишены языка, и подумал: было бы приятнее, если б злые его не имели; и по писанному как по сказанному въехал на широкий двор моего приятеля.
Не буду распространяться о том, как встретился я с старым моим знакомцом П., как радостно мы три раза поцеловались и пожали друг друга в объятиях: это дело постороннее. Однако ж не умолчу о том, что мой друг, после взаимных объятий, произнес торжественно: «далее недели ты от нас не уедешь; я знаю, тебе у нас понравится. Ты любишь виды, любишь писать, а посмотри на наши окрестности: это братец прелесть! Да ты, брат, ахнешь и запишешься.
Приятель сказал правду. Неделя, которую я провел в Нижнеудинске, большею частью была употреблена на обозрение окрестностей; да, признаться, как бы обязало меня не оставлять город слишком скоро.
Прежде нежели я приступлю к описанию окрестностей, я должен упомянуть об основании Нижнеудинска, как всем известно, находящегося в Иркутской Губернии.
Нижнеудинск основан в 1645 году на правом берегу р.Уды, берущей начало свое в отраслях Саянских гор (В 1639 году была отправлена партия казаков Красноярских воеводою для покорения инородцев по рекам Кану и Уде, кои на берегу первой, основали острог Канский (ныне г. Канск), а в 1645 г. на берегу второй острожец Ядинский. Красноярск же основан в 1621 г., на другой год после окончания Боярским сыном Трубчаниновым Енисейского острога. До вершины Уды от Нижнеудинска полагается около 400 верст. В вершинах ее есть признаки золотоностности). Он, значит, старее Иркутска, а между тем зданий, (не говоря о слободском селении) имеется в нем только 85. Но если причтем и селение раскинутое на другой стороне реки, приналежащее прежде Бирюсинской волости, то Нижнеудинск не будет уже так беден постройками, ибо слободская часть сама по себе, чуть ли не в десять раз более самого города.
Первое основание города, если верить преданиям стариков слышавших рассказы своих дедов, было не там где настоящий город, но в полуторых верстах восточнее от него, именно там где еще весьма недавно сохранялось осьмиугольное деревянное здание с одним куполом, сломанное по ветхости в 1852 году, и замененное тогда же часовнею (В эту часовню совершается ежегодно, в день Вознесения Господня, крестный ход в воспоминание на сем месте явления образа Ахтырской Божей Матери написанного на холсте, к изображению коего все с верою притекающие получают милости и исцеление. Образ этот находится в Нижнеудинском Вознесенском Соборе и усердием христиан украшен дорогою ризой). И действительно, что могла быть за цель построить Храм в отдалении от города? Но что первые хижины Нижнеудинцев были не там где теперь город, доказывается еще и тем, что река Уда, изменив течение, оставила неоспоримые следы своего русла близ храма; ибо к Западу от него, в 35 саженях, есть озеро длинною около 2 верст, называемое ныне «кладбищенским» (В сем озере в большом количестве водятся конские пиявки). Конечно в настоящее время большая часть этих берегов поросла лесом и кустарником, но мнение о течении тут Уды правдоподобно, по обзору самой местности и явным признакам русла, бывшего подле горной россыпи в верхней части города и которое огибало оную по направлению к кладбищенскому озеру. Несомненно, что одно из бывших наводнений заметав песком старое русло, открыло для реки новое, а потому и жители лишенные воды, по необходимости должны были переселиться, оставив храм на прежнем месте, быть может в воспоминание, и не считая затруднительным, до сооружения нового посещать старый за полторы версты. И таким образом переселенцы, водворились на новом месте, близ подошвы горы называемой жителями «камень». Но в настоящее время и первоначальных этих зданий переселенцев не находится; на этих местах теперь построены дома чиновников Козлова и Сапожникова между которыми сохраняется, как памятник древности, одна вековая природная роща первых домохозяев местности. Вот где находились первые дома переселенцев, ряд которых распространился в последствии по набережной на протяжении одной версты, и по подгорью, вдоль старого русла Уды. Улица эта называется «заднею».
Но в то время, когда возводились на этом месте постройки, главное русло реки Уды было не тут, а за тем островом, который называется ныне «Зенковским»; здесь же была только одна незначительная протока. Стопяти летний старец Анкундинов, рассказывая об Нижнеудинских Коммисарах и прочем, не редко упоминал о броде на Зенковский остров, называя его «Черемховым», чрез эту небольшую протоку, которая, после бывшего в 1805 году наводнения, сделался главным руслом реки и на берегу коей, в числе других городских построек, находился деревянный храм небольшого размера. (На этом месте теперь дом г.Грибова, и в огороде его еще сохраняются памятники). Образование этого русла произошло в первых годах текущего столетия. Страшное наводнение того года угрожало большою опасностью городу; вода устремившись по мелководной протоке и час от часа поднималась выше, быстро разрушала песчаный берег, и угрожала даже окончательным истреблением всех построек храма. Жители не имея ни какой надежды на спасение, смотрели на это с ужасом и в оцепенении! Берег валился, тела усопших погребенные при церкви уносились водою; но наконец милосердие Бога к людям, не до конца прогневанного, явило милость жителям спасением храма. И таким образом, образовалось новое и поныне сохраняющееся русло, омывающее правую городскую сторону, а старое обмелело.
Вскоре после бывшего наводнения храм этот по неизвестной причине сделался жертвою пламени, и жители снова обратились с мольбами своими в прежний осьмиугольный храм, о котором мы уже упоминали.
Это продолжалось до сооружения ныне существующей каменной, или лучше сказать, до отделки в ней одного только правого предела в теплой церкви во имя Михаила Архангела. Потом по истечении многих лет, в 1833 году, Соборный Нижнеудинский храм отделан весь внутри стараниями доброхотных жертвователей и попечениями Н.А. Пономарева (деятельность которого распространялась на внутреннюю отделку Собора, а в особенности – летнего придела во имя Вознесения Господня) и Нижнеудинского купца Еврея М.И.Преисмана, (испросившего позволение украсить храм наружно, что и исполнено им с живым усердием). Теперь Нижнеудинский Вознесенский собор, обнесенный в 1656 г. прекрасною каменною оградою, есть один из лучших храмов Нижнеудинского округа.
Вот все что я на первый раз мог собрать о Нижнеудинске (При посещении Нижнеудинска вторично, я постарался разобрать бумаги тамошнего архива, который может быть познакомит нас с вещами более дельными; если только они не захвачены кабинетными любителями древностей, имеющими у себя таковые без всякой пользы.
По левую сторону реки Уды, противу города стоит слобода, в конце которой виднеется каменная церковь, тоже в последние годы, усердием прихожан и деятельностью пастыря этой церкви Академика Протоирея Николая Вознесенского, приведенная в тот вид, который радует сердце христианина. Место на котором сооружен храм – очаровательно. Отойдя на некоторое расстояние от церкви и смотря на другую сторону реки, вы на первом плане увидите тот утес, который высунулся мысом с городской стороны, и возвышается на сто сажень весь покрытый вековыми деревьями плотно прижавшимся к скале, и на вершине которого красуется белая каменная часовня; потом взоры ваши обратятся на ландшафт раскинутый в низу горы, зеленые рощи отражающиеся в реке, и если вы не художник, то верно в эту минуту пожалеете о своей бездарности. Поднимитесь на этот утес высящийся перед вами и вашим глазам откроется необозримый ландшафт, воспроизведение которого многих бы трудов и большого искусства потребовало от художника. Вы увлекаетесь взорами в ту синеющуюся даль, где облаками кажутся горы теряющееся одна за другой и вновь выходящие исполинами; и глядя туда вы переноситесь быть может за сотни верст, и разные думы и воспоминания пробуждаются в вашей душе… Но с этими горами мы еще увидимся…
Эликтинский
Опубликовано 20 марта 1858 года.