​Летопись Усть-Кяхтинской Тихвинской церкви. Часть 2.

Церковь Тихвинская каменная.

Освященная в 1782 г. деревянная церковь не долго служила для прихожан гражом убежища от житейских бед и скорбей. Устраивая ее первоначально для квартировавшихся здесь солдат и караванов, руководители не заботились о тщательном выборе места. Заботились только о близости. Поставленная близ небольшой, но очень часто капризной, речке Савы, она иногда заливалась водой летом, после сильных дождей, а зимой закипала льдом до невозможности служить в ней. При таких условиях, через 33 года после постройки, прихожане нашлись вынужденными обратиться к епархиальному начальству с такой просьбой: «24 мая 1808 г. В Усть-Кяхтинской слободе Тихвинской Богородской церкви прихожане по доброму своему намерению обще положили свое мнение: будучи здесь в слободе, теперь существующая деревянная церквоь, построенная с давних времен, которая уже пришла ветхость, а более же каждогодно, как в зимнее время заливанием от речки льдом, равно и в летнее от крутых дождей в весьма великом опасении от наводнений речки находится; в таком случае и согласовали на перемену вышеописанной деревянной церкви и через посредство свое построить каменную, о чем согласно с онымбудем просить духовное правление – о построении просить высшего начальства (разрешение), в чем под сим подписуемся». Подписали: Стефан Орков, Федор Нечаев, Стефан Стреколовский, Андрей Шеныгин, Василий Шишмаков, Николай Матренинский и др. Почти три года прошло со времени составления этого приговора и подачи его священнику о. Василию Хаминову (сыну о. Ильи, поступившему на его место в 1805 году). Ни из чего не видно, чтобы приговор о постройке новой церкви пошел далее. Что была за причина этого? Первый священник о. Илья Хаминов, бывший в это время заштатным, почти 80 летним старцем, помня как трудно ыло построить здесь и деревянную церковь, вероятно, посоветовал сыну своему о. Василию, так и прихожанам, сначала сообразить свои средства с будущими расходами, чтобы не пришлось остановиться в начале постройки, строго взвесить и оценить все случайности, а если можно, то заготовить кое-что, и потом уже просить разрешения на постройку церкви. Кроме того нужно было и место приобресть под церковь. Имеющиеся у общества места были низки, подвергались наводнениям, а места более возвышенные принадлежали инородцам-бурятам. Нужно было или купить у них место, или приобресть другим образом, и притом место не под одну церковь, а и под дома хотя некоторой части прихожан. За всем этим и прошло времени почти три года, и только 3 марта 1811 года, священник Василий Хаминов донес в духовное правление (которое в конце 1790 годов было переведено из Селенгинска в Троицоксавск): — «здешней церкви прихожане письменно объявили мне добровольное их намерение т усердие, вместо ныне имеющейся и уже приходящей в ветхость, деревянной свят. Церкви, построить вновь и на новом месте каменную, во имя Пресвятой Богородицы четного и славного Ее явления Тихвинской, с одним приделом, по словесно обяъвленному мне их намерению, во имя святителя Иннокентия, первого иркутского чудотворца, и что на сию постройку сделана уже ими на первый случай складка денежной суммы до 2,500 р. и некоторое количество разного рода животных. К приведению ж сего их намерения в действие выбраны ими строители кяхтинские мещане Роман Пятковский и Петр Смолев, меня же просят о сем их намерении довести до сведения высшему духовному начальству и испросить архипастырское на означенную новую постройку церкви и на заложение оной благословение, а на имя избранных строителей за шнуром книгу на записку как собственного вклада, так и от посторонних лиц, пожелающих усердствовать в постройке сего святого храма. Я по поводу сего прихожан намерения, поднося при сем план (В плане не было означено, где быть приделу. Не указало после и начальство, а представило на волю строителей, или лучше – не обратило внимания), по коему предложено построение церкви и в подлиннике подписку прихожан, принимаю смелость утруждать духовное правление покорнейшей моей просьбой, через посредство свое об усердии прихожан представить высшему начальству, как на означенную новую постройку каменной церкви с приделом, так и на закладку оной в будущем июне или июле месяце испросить архипастырское благоволение и на имя избранных строителей, на записку вклада, шнурованную книгу, на что и буду ожидать и пр.». На представление об этом духовного правления получен указ иркутской духовной консистории, от 31 марта того же года за № 311, и прислан в Усть-Кяхту из Троицкосавска, от 10 апреля за № 76, следующего содержания: «Иркутская духовная консистория слушав доношение, присланное к его преосвященству Вениамину епископу Иркутскому и Нерчинскому и кавалеру из оного духовного правления, при коем представя усть-кяхтинской Богородско-Тихвинской церкви приходских людей согласие, просило о дозволении на оной Усть-кяхтинской слободе вместо обветшавшей деревянной, построить каменную церковь по представленному плану. На которое доношение его преосвященство написал резолюцию изволил: «По приложенному при сем плану каменную церковь строить благословляем, на каковый конец и книгу дать на записку подаяния, о новом же под церковь месте сделать сношение по указам». Вследствие этой резолюции и выдана книга на имя выбранных строителей Пятковского и Смолева на 2 года с тем, чтобы прихожанам объявлено было, дабы они к заготовлению материалов приложили деятельное попечение, а когда к постройке все будет в готовности, тогда о заложении церкви просили от его преосвященства благословения, а об отводе места сообщить в иркутское губернское правительство». А от 17 мая за № 101, предписано ордером духовного правления «явиться (священнику и строителям) в кяхтинскую крепость по причине той, что уездный землемер Бармин сделал заявление, что емк предписано иркутским губернским начальством отвесть место под церковь в Усть-Кяхте». Надобно заметить, что место это еще в 1808 или 1809 году было пожертвовано под церковь бурятами, и из него в 1810 году часть отведена под сенокошение причту. В копии межевой книги 1810 г. 14 мая, между прочим, сказано: «идучи по той линии выгонной землей, уступленной для постройки вновь каменной церкви, 2-го Табангутского рода зайсаном Гонбо Шайдуровым с понятыми, бывшими при изменении уездного землемера 14 класса Реброва». – След. иркутским губернским правлением только утверждено это пожертвование земли под церковь. К сожалению, кроме межевой книги 1810 г. и еще очень немногих бумаг, подтверждающих права на покосы, дел дарственных на эту землю не сохранилось в архиве. А очень было бы важно знать, сколько именно и на каких условиях пожертвовано земли инородцами. Местность между покосами причта и церковной, пожертвованная также бурятами, с давних времен заселена обывателями, преимущественно занята домом и садом, принадлежащим некогда купцу Н.М. Игумнову. Неизвестно также, сколько отведено земли под церковь собственно Барминым. Церковную, довольно обширную с севера и га, площадь застраивать, что весьма бы не желательно.

В год было собрано и запасено столько средств и материалов, что решились приступить к постройке, на что и получена 12 апреля 1812 г. при указе иркутской духовной консистории, от 26 марта за № 223-м, на имя протоирея Софрония Кондакова, закащика троицкосавского духовного правления грамота, за № 223, подписанная Вениамином епископом иркутским и нерчинским. Под грамотой написано: «заложен сей храм во имя Пресвятой Богородицы честного Ее явления Тизвинской и с приделом святителя Иннокентия 1-го епископа иркутского чудотворца по церковному чиноположению священником Алексеем Уфтюжаниновым 26 июня 1812 г.» след. В день празднования иконе Божьей Матери Тихвинской, храмовой старой и новозалагаемой церквей.

Церковь заложена в длину на 13 сажень, в ширину – в теплом приделе на 7, в холодном на 4,5 саж. Теплый придел святителя Иннокентия пристроен с левой стороны западной половины храма и выдался на север выступом сажени на 2,5.

Пройдем молчание время постройки храма, которое тянулось довольно долго. История та же, что и при построении первой церкви: нерадение с одной стороны, и напоминания, побуждения, выговоры с другой. Принявшись сначала горячо, строители очень скоро охладели, священник о. Василий Хаминов одно время вынужден был просить даже заседателя о побуждении «быть ревностнее в должности строителя ясашного Алексея Зарубина, чтобы от его бездеятельности не произошло остановки в постройке церкви», (от 15 мая 1817 г. № 6-й. Арх). А торопиться нужно было, так как в старой церкви почти невозможно было служить.

Вследствие представления строителя Петра Смолева, от 9 октября 1820 г., выслана грамота и св. антиминс, за подписом епископа Михаила Н., на освящение придела св. Иннокентия. Освящение назначено было на 26 октября, но совершено 1 ноября 1820 г., троицкосавским протоиреем и благочинным Лукой Родионовым.

Придел свят. Иннокентия до 4 саж. в длину 7 в ширину. Алтарь помещен был в северовосточном углу. Причем иконостас был устроен полукругом и в нем поставлены двое царских врат, одни на запад, другие на юг. Такую несообразность в устройстве иконостаса заметил и донес епархиальному начальству протоирей Прокопий громов, ревизовавший в 1828 году, по поручению арх. Михаила II-го, забайкальские духовные правления и церкви. Хотя на запрос об этом священник и доносил, что врата на юг устроены только для симметрии и при службе никогда не употребляются, их приказано было немедленно убрать (указ троицкосавского духовного правления, 26 августа, 1829 г. № 354-й). На место врат была поставлена икона Тихвинской Божьей Матери из старой церкви (рапорт, от 14 октября т.г. № 39-й).

Угловое устройство алтаря было весьма неудобно. Не смотря на очень не большое пространство алтаря, мечта от солей до западной стены, для помещения молящихся, оставалось не много, а стоящим в стороне не было видно священнодействий. Поэтому в 1859 г. испрошено разрешение на пристройку алтаря с той же северо-восточной стороны к стене холодной церкви, проломав выдавшуюся на север восточную стену. Каковой и устроен и вновь освящен преосвященнейшим Вениамином, бывшим епископом селенгинским, викарием иркутской епархии (ныне архиепископом иркутским и нерчинским) 29 января 1863 года. Уведомляя о намерении владыки лично освятить новоустроенный придел, благочинный протоирей Иоанн Александров писал, от 17 января т. г., что: — «Преосвященнейший Вениамин приказал сделать таковые распоряжения: 1) уведомить священнослужителей, строителей и прихожан усть-кяхтинской церкви, что его преосвященство прибудет в Усть-Кяхту, если Господь благоволит, 28 января, а 29 совершит предложенное освящение храма; 2) так как преосвященнейший возьмет с собой только пять человек, необходимых для сослужения ему, то предложить прихожанам пригласить для сослужения с архипастырем кяхтинский хор певчих и одного диакона. Другие священники и диаконы, если пожелают или будут приглашены прихожанами, могут служить с ним и без назначения», и предписывает все к означенному времени приготовить благообразно и по чину. Иконостас поставлен был новый, и старый, оставлен без употребления, приговором прихожан и с разрешения епархиального начальства передан с 6-ю иконами в убукунскую церковь еще 26 марта 1860 г., под расписку крестьянина Якова Леонтьева Карпова.

После освящения придела св. Иннокентия в 1820 г. главный, Тихвинский храм строился еще шесть лет. В последний год, в ожидании окончательной отделки колокольни, священник о. Василий Хайминов (в конце 1825 года и начале 1826 г.) собрал на колокол 676 р. 40 к. Но в апреле 1826 г эти деньги, по приговору прихожан, обращены на постройку церкви с тем, чтобы строители после сию сумму собрали и возвратили. Но, кажется, строители своего слова не сдержали. По крайней мере, существующих колоколов другая история.

Всех затруднений денежный, при постройке церкви бывших, не знаем за неимением под руками приходорасходных строительных книг, а что они, затруднения были, видно уже из вышеуказанной истории денег, собранных на колокол, а также из медленного хода постройки, вынуждавшей начальство на очень настойчивые побуждения и взыскания. Есть даже предание, что постройка Тихвинской церкви окончена только благодаря участию, принятому в ней кяхтинскими купцами Дмитрием Пятидесятниковым и Николаем Игумновым. Достроили со вне, украсили внутри и пожертвовали много утвари. Предание это весьма вероятно, хотя записей не сохранилось никаких, даже о пожертвовании вещей.

Постройка завершилась в начале 1827 года, и в мае получена грамота на освящение от высокопреосвященного архиепископа Михаила II, вследствие представления благочинного, что – «в Усть-Кяхтинской слободе каменная церковь во имя Тихвинской Божьей Матери, по наружности и внутренним украшениям приведена к окончанию, и все к освящению ее состоит в готовности». Грамота дана, от 27 апреля 1827 г., за № 450. Под грамотой подписано: «по сей грамоте в Усть-Кяхтинской слободе церковь во имя Пречистой Богородицы Тихвинской по церковному чиноположению соборне освящал священник Николай Тихомиров (заказчик духовного правления) 20 июня 1827 г.». Кроме заказчика в освящении участвовали: благочинный священник Николай Фортунатов, священник Алексей Уфтюженинов, священник Василий Громов, священник Василий Кондаков – кяхтинские и священник Василий Хаминов – местный.

Как внешним видом церковь очень красива, так и внутренним украшением довольно богата. Упомяну о следующих священных предметах, особенно замечательных.

1)Икона Тихвинской Божьей Матери, выписанная еще до основания сей церкви купцом Пятидесятниковым (по преданию). Весу серебра в ризе 19 ф. 14 зол.; украшена многими камнями. Ценность показана 1,475 р. Это – икона местная в холодном храме.

2) Серебрянный крест 4-3 вершков, старинной работы, без обозначения пробы и времени сделания; на задней стороне его вырезана следующая надпись: в сем кресте положено св. мощей: мощи Иоанна предтечи, кровь Ап. Павла, мощи Ап. Андрея, мощи Ап. Иакова, мощи Евангелистов Матвея, Марка, Луки, мощи Ап. Тита, мощи архидиакона Стефана, мощи Игнатия Богоносца, мощи Прор. Даниила, мощи царя Константина, мощи вм. Пантелеймона, мощи вм. Дмитрия, мощи вм. Гергия, мощи св. Василия Великого, Георгия Богослова и Иоанна Златоустаго, мощи Иоанна Милостивого, мощи св. Петра, Алексея, Ионы и Филиппа, мощи преп. о.о. Евфимия Велик., Антония Велик., Сергия Радонежского, Пимена велик., Иоанна Дамаскина, мощи муч. Христофора, мощ. Муч Меркурия, мощ. Преп о.о. Ефрема Новоторжского, Александра Свирского, Анастасия Нерсского, Марии Магдалины, мощи Евфимии Прехвальной. Крест этот в футляре, под стеклом, вделан в деку, по углам которой изображены 4 Еванг. Ранее стоял в алтаре, на стене, по правую сторону горней иконы, с некоторых же пор лежит на аналое по правую сторону царский врат. Неизвестно, когда и кем приложен в церковь. Также не известно, когда и кем перенесен из алтаря на солею. В описи старой церкви не упомянут, а означен 1-й описи новой церкви, составленной в начале 20-х годов п. ст.

3) Две большие (6-7 четв.) иконы Спасителя и Божией Матери, из которых на первой надпись: «писан сей святой образ в городе Селенгинске 1771 года месяца мая».

4) Бронзовые одежды: на престоле вызолочена через огонь, с выпуклыми изображениями из истории последних дней жизни Спасителя, стоящая 1,300 руб. и на жервиннике, высеребренная, в 275 р. Обе от кяхтинского купца М.В. Шишмакова.

Не будем описывать сосуды (старейшие 1772 г.), Евангелия (стар. 1807 г.), кресты ( стар. 1797 г. и более замечательный – на серебряном пьедестале, изображающем голгофу – 1827 г.), дарохранительницы, плащаницы, ризницу, и др. Есть вещи очень хорошие и очень ценные. Мы пишем не опись, а летопись. Помянем молитвенно более щедрых жертвователей, послуживших своими имениями благоукрашению здешних церквей: кяхтинского купца Димитрия Пятидесятникова, Николая Игумнова, Димитрия Наквасина, Прокопия Бочалдина, Орловых, Смолевых, Матренинских, Пятовских и др. и тем закончим летопись о каменной церкви, и обратимся к судьбе старой деревянной.

Церковь св. Пророка Илии.

По освящении в 1820 г. придела св. Иннокентия старый Тихвинский храм остался без всякого употребления. Служба в нем совершалась только в престольный праздник (26 июня) и в день освящения (24 окт.) (По освящении нового Тихвинского храма и вовсе оставлен без службы). Вместе с сим оставлен он был почти и без присмотра, — прихожане отреклись от него. Так находившийся при нем один сторож в 1822 году, вследствие носившихся слухов о грабежах в кяхтинских церквах, заявил, что он опасается оставаться при церкви один. Священник обратился через старосту церковного к старшине с просьбой о назначении на ночь другого караульного. Дня два или три старшина исполнял просьбу, а потом, слыша ропот на это жителей, сделал общее собрание и предоставил священнику и старосте самим просить прихожан о карауле. Здесь,. На просьбу избрать другого трапезника, мещане Стефан Котовиков и Василий Ш. заявили, что старшина не обязан наряжать их (т.е. жителей) для охранения церквей; старшине выразили неудовольствие за вторичное требование их на собрании по делам церковным, до них будто бы не касающихся, и тем дело кончилось. Церковь осталась при одном стороже. Священник писал в духовное правление, но и оно ничего не сделало.

В 1829 г., по случаю упразднения излишних царских врат в Иннокентьевском приделе, на место их поставлена была икона Божьей Матери из старой церкви. Донося о чем священник писал, что «прочие иконы остались в старой церкви без всякого присмотра (14 октября №39). На этот рапорт священника благочинный, от 31 октября за № 48, ответил так: «церковь оставлена пустой, никакой стражи при оной не имеется, вследствие чего могут произойти неприятные последствия. Так как церковь утла и более и более приходит в ветхость: то спросить прихожан, что они намерены делать с этой церковью, уничтожить, или возобновить? А пока предписал давать приличный караул.

От 6 августа 1825 г. священник Хаминов доносил, что « по постройке новой церкви старая будет подлежать разрушению». После мысль эта была оставлена. В ответ на последний запрос благочинного, прихожане по настоянию купца Н.М. Игумнова, от 14 ноября того же 1829 г., представили приговор о согласии давать караул и о желании возобновить церковь, на что и получено разрешение (на возобновление церкви) епархиального начальства, от 18 декабря т.г., (Ук. Троицк. дух. правл. 14 января 1830 г. № 11 Арх.)

Обновленная церковь поставлена северо-восточнее старой, на высоком каменном фундаменте, кругом которого сделана была искусственная насыпь для защиты от разливов реки. Поставлена на 9 саж. длины и 3,5 ширины. Освящена 30 мая 1833 года, протоиреем Николаем Тихомировым, во имя свят. Пророка Илии.

Здесь является вопрос: почему храм освящен во имя Пророка Илии, в не в честь иконы Скорбящей Божьей Матери, празднование коей совершалось в старой церкви по храмовой главе с 1782 г., а может быть и ранее, и доселе празднуется как храмовых праздник всеми прихожанами, причем служба 24 октября совершается в той же Ильинской церкви? Выше было сказано, что Ботайский луг, когда стал не нужен казне, был Высочайше пожертвован кяхтинским купцам и мещанам. Для раздела покосов на нем из Кяхты и Троцка приезжали всегда пред 20 июля, а 21 приступали к дележке. Всякий из участвующих в дележе, естественно, желал, чтобы на доставшейся ему части урожай был хороший, а при этом желании к тому скорее обратится русский человек с молитвой, как не к свят. Прор. Илие, который некогда заключил и снова отверз небо для дождя, и тем умертвил и снова оживил растительность в земле израильской? И действительно 20 июля все собрались к литургии, после которой поднимались из церкви иконы в выстроенную на лугу часовню во имя Прор. Илии (от Усть-кяхты 4-5 верст). Здесь служились молебны: общий, по просьбе всего общества, и затем частые, по желанию отдельных лиц, — св. Пророку. Стечение народа было громадное. Ныне, с изменением порядка пользования землей, изменяется, или, точнее, оставляется и этот св. обычай. Хотя крестный ход и совершается, но народу бывает очень не много. Но эта ли причина – съезд в Усть-Кяхту для дележа покосов и чествование при сем св. Пророка Илии послужила и для наименования обновленной церкви – Ильинской?

Так как места под старой Тихвинской церковью было немного, ближайшие места заселены, а обновляющуюся церковь предложено было сделать кладбищенской: то обновитель ее Н.М. Игумнов и откупил у близ живущих казаков Щекина и Евфимова и ясашного Балдакова из под домов довольно обширное место, из коорого со старым образовалась площадь, «вверх от церкви по реке Саве 73 саж. и поперек от речки до двора мещ. Дочери Параскевы Немазанниковой в 46 саж., на запад от церкви до мещанина Чабыкина 42 саж., на полдень до речки 30 саж., и на север, до двора Немазанникой, 16,5 саж.». (отп. к причту кяхт. город. рат. От 18 декабря 1834 г. № 1521, о том, что место это никем не должно быть заселяемо согласно общественному приговору, 20 октября 1834 г. подписанному Игумновым, Смолевыми, Матренинскими и друг.). Впрочем, ныне площадь эта отчасти уже застроена, и, вероятно, не без ведома ратуши. Причт же бывший здесь в те времена, не догадался застоять собственность церкви, да едва ли и знал о ней. (Н. Матвеевича уже не было в живых).

На сколько р. Сава была опасна для старой Тихвинской церкви, стоящей на низменном ее берегу, видел всякий в ночь на 20 июля 1875 г., когда от разрешившейся в вершине ее дождевой тучи, вода, смешанная с песком и илом, поднялась на столько, что залила две трети Усть-Кяхты, разрушила множество заплотов, засыпала илом и песком колодцы, ограды, подвалы, дома. В числе других засыпала и ограду Ильинской церкви до 2-х и более аршин, причем совершенно обезобразила только пред сим выстроенную каменную ограду, от которой с юго-западной стороны (вода шла с востока) остались не засыпанными одни только верхушки у некоторых столбов. Очистить ограду от такого громадного количества песка нет возможности. Церковь, благодаря высокому каменному основанию, не пострадала и праздничное богослужение совершилось беспрепятственно, но какая пустота в храме! Это потому, что посторонним нельзя было попасть в Усть-Кяхту, а местные жители почти все были озабочены в это время отыскиванием и вырыванием из песка – коров, лошадей, экипажей, заплотнику, дров и проч. Все, что вода в своем стремлении смогла захватить, то она брала с собой и разносила на большие пространства, оставив за собой груды песка, ила, сора. Многие дома сделались неузнаваемы, будучи засыпаны до половины. Огородных овощей, — не последняя статья здешней промышленности, — не оставалась вовсе, так как огороды устроены были, да и до селе устраиваются на самых низменных местах, близ речки, для более удобной поливки. Все унесло, размыло, замыло. Земля, удобренная десятилетиями, после потопа сделалась бесплодной. В год очень трудно было удобрить, почему первые годы после наводнения усть-кяхтинцы бедствовали от недостатка огородных овощей. Вот с этого времени и пошатнулась слава Усть-Кяхтянок на овощном рынке.

Кроме вышеописанного, исключительного, случая, ежегодно весной, летом и осенью речка причиняет очень много забот жителям низменности, угрожая всегда затопить неосторожных. Причина та, что русло ее более и более возвышается вследствие наносов, и вода очень часто, прорывая искусственные забереги, заливает улицы и ограды домов, занося их песком и илом, или вырывая ямы. Русло, возвышаясь ежегодно от наносимого песка, делает речку в будущем очень опасной для прибрежных жителей. Благоразумнейшие из жителей сами сознают, что не более как через пятьдесят лет, все вынуждены будут перекочевать в гору, в соседство каменной Тихвинской церкви.

Опубликовано 11 сентября 1882 года.

Летопись Усть-Кяхтинской Тихвинской церкви. Часть 1.

Летопись Усть-Кяхтинской Тихвинской церкви. Часть 3.

Летопись Усть-Кяхтинской Тихвинской церкви. Часть 4.

767

Видео

Нет Видео для отображения
RSS
Нет комментариев. Ваш будет первым!
.