Предварительные сведения об экскурсии Д.А.Клеменца в Ачинский и Канский округа. Часть 1.
Красноярск 17 августа 1888 года.
Я выехал из Томска 20-го мая. Весенний разлив вод не дозволил мне начать поездку раньше. Проезжающие по тракту платили за перевоз через Яю, Кию и Чулым по 10 руб. Я не мог расходовать таких сумм и волей-неволей потерял две недели дорогого времени для сбора рано цветущих растений. Имея в виду работы в Ачинском округе, я безостановочно доехал по тракту до Мариинска и свернул на проселок, чтобы через Алчедат, Тисуль, Барандат и Пичугину кратчайшим путем добраться до пределом Ачинского округа. Письмо г. правителя дел Отдела, где он просил меня осмотреть залежи каменного угля в мариинском и Томском округах, получил я уже в Ачинском округе, в улусе Чебаки и потому и не мог исполнить этого поручения. Из последующего изложения вы увидите, впрочем, что залежи каменных углей далеко не составляют исключительного явления в районе будущей сибирской железной дороги. Смею думать, что и найденные мной залежи около села Назаровского, Ачинского округа, в 30 верстах от города. На сплавной реке – Чулым заслуживают не меньшего внимания. Возвращаюсь к изложению хода наблюдений. Местность между большим трактом в Мариинском округе и предгорьями Алатау, слегка волнистая, перерезанная долинами речек Кундата, Кии и их притоков, покрыта мощными новейшими отложениями, состоящими из перемежаемости песков, цветных глин и мергелей. Напластование почти горизонтальное, петрографический характер аналогичен с тем, который обнаруживается в породах окрестностей Томска. В песках около Томска найдены уже отпечатки растений, вероятно средне-третичных (сужу так по обилию оттисков из рода Betula); около Ачинска, близ деревни Симоновой на р. Чулыме найдены были также отпечатки миоценовых растений и описаны покойным Освальдом Геером в его капитальном труде Flora fossilis aretica T.Y. Сходство петрографического состава, мощность этих отложений во всех замеченных местах дает некоторое право отождествлять слои глин и песков средней части Минусинского округа с Томскими и Симоновскими и причислять их к третичным образованиям. В пределах Ачинского округа встретил я продолжение этих напластований около села Никольского на пр. берегу Урюпа; но все поиски мои за отпечатками и окаменелостями остались без результата. Южнее Никольского по р. Урюпу мне не приходилось встречать этих отложений. Здесь и в системах Белого и Черного Июссов выступают мощные отложения красных и темно-шоколадных песчаников и известняков, развитые по всей долине Енисея в пределах Минусинского и Ачинского округов и отделяющие девонские известняки с Spirifer'ами Chechieli, Schmidti, Kaizeri, Martianoffi, Streptochynchus crenistria, Atripa reticularis и др. от пластов Ursa ctufa с кнорриями и хвощами.
Проехал с малыми остановками от Никольского до села Покровского (Чебаки тож) на Черном Июссе, я занялся здесь раскопкой курганов по поручению Императорской Археологической комиссии. Считая неуместным вдаваться здесь в подробности результатов раскопок, я сообщу только некоторые из результатов их, которые считаю наиболее важными: 1) Курганы окрестностей Чебаков как плоские, так и насыпные принадлежат к древнему, бронзовому веку, что доказывается как формой найденных вещей, так и полным отсутствием железа и наличностью костяных орудий, бывших очевидно в большом употреблении. 2) Обитателям этого периода было известно цветное стекло, что доказывается нахождением бисера и бус стеклянных. Я придаю громадную важность этой находке, правда не единственной, — в Тобольской губернии гг. Знаменский и Дмитриев-Мамонов также находили в курганах бусы и даже в большем количестве, чем я; но заслуживает внимание нахождение их в Восточной Сибири, констатированное моими раскопками в первый раз. Как известно, искусство выделывать цветное стекло было занесено в Китай с запада в сравнительно новую эпоху. 3) В одном и том же кургане мы встречаем одновременно, как погребение без сжигания, так и полное сжигание трупа. Последнее встречено только один раз. Дальнейшие подробности, а также и выводы из сравнения моих раскопок с раскопками других исследователей я буду иметь честь представить в отчете моем Императорской Археологической комиссии.
Кроме материалов по геологии и археологии я собрал также некоторые этнографические данные и кизыльцах. При малом знании их языка и моей неподготовленности к работам подобного рода результаты не могли быть обширны и серьезны. Кизыльцы представляют по сравнению с качинцами и сагайцами дальнейшую ступень развития оседлости. От кочевок во многих местах осталось одно воспоминание. Переезды с летника на зимник сохранились только у кизыльцев, живущих в степной части левого берега Белого Июсса. Земледелием занимаются многие, занимались бы и больше, если б добрую часть взрослого населения не оттягивали к себе золотые промыслы. Кизыльцы на приисках встречаются не редко; их считают хорошими рабочими, хотя и не угоняются за русскими. Многие из них занимаются золотничными работами, да и вообще эта система разработки приисков год от года расширяется в Ачинской тайге.
Среди кизыльцев много преданий о старожилах Июсских степей киргизах. Сами кизыльцы еще помнят, что они когда-то жили по Ишиму и Тоболу и у них был свой царь Кочжум. Некоторые из местных преданий удалось записать мне, но хорошего сказочника достать не удалось. Нашелся один, со слов которого я записал некоторые отрывки из преданий об Ульчжен-беге, Кангза-беге и Чайзаге; больше сказочник не помнил, но эпизоды эти представляют нечто целое и записаны как в переводе, так и в подлиннике.
Шаманство выводится здесь благодаря преследованиям. Большинство камлает без бубнов, на палочках, и в случаях серьезных кизыльцы не доверяют своим хамам, а выписывают из степи качинцев. Прячущаяся от всякого постороннего человека древняя религия однако же крепко держится в народе. Поклонение идолам (по-монгольски – онгон, по-татарски – тесь) распространенно повсеместно; но благодаря влиянию соседей качинцев многие свои теси забыли и заменили качинскими. Жизненность этого культа доказывается тем, что в недавнее время установленно несколько новых идолов. Мне удалось собрать 30 штук разных идолов и разведать о значении их, но опытные люди говорят, что в действительности их гораздо больше. По примеру прежних экскурсий я занимался и в нынешнем году собиранием образцов инородческого орнамента. Ограниченность средств заставила меня удовольствоваться немногими образцами в подлинниках и снимать с других узоры, вырезки и выкройки. Судя по имеющимся у меня в руках образцам на кизыльских рисунках заметно влияние русских образцов. Интересны очень образцы насечки серебром по железу, но между кизыльцами мало уже хороших мастеров работа ценится чрезвычайно дорого; менее трех или четырех рублей нельзя купить порядочного огнива, а когда один инородец продал мне за 10 рублей чеканенный заседельник от женского седла – меня все поздравляли с дешевой покупкой. Как общее правило можно поставить, что чем древнее работа, тем чаще встречается на ней орнамент спиральный и орнамент двойной волюты. Вопрос о занесении этого орнаменты в Сибирь остается не только открытым, но даже и не поставленным до сих пор. На наиболее новых вещах спираль разнообразится некоторыми придатками, становится стремление подражать листьям и цветам растений; но основная тема орнамента – плоская спираль, легко прослеживается в большинстве чеканок и насечек.
Кроме ознакомления с новейшими речными отложениями по приисковым работам и разрезам при поездке на Июсские горы я ставил себе задачу проследить границу краснопесчанниковой, девонской формации и более древних отложений, из которых главным образом и состоят горные системы, носящее общее собирательное имя Кузнецкого Алатау. Уследить и разграничить образования девонские от более древних удалось мне в немногих местах.
Между Черным и Былым Июссами граница эта проходит южнее улуса Чебаки, на улус Тарчу к Белому Июссу.На правом берегу этой реки она отходит на юг, вдоль первый предгорий Бело-Июсского Алатау и совпадет вообще с пределами распространения красного песчаника. Среди последнего мы встречаем красно-бурый, известково-глинистый конгломерат, состоящий целиком из галек кристаллического и зернистого бело-сероватого известняка. Конгломерат этот образует громадные толщи в хребтах идущих по Белому Июссу и его притокам. Он лежит на гранитах и образует громадные толщи в хребтах идущих по Белому Июссу и его притокам. Он лежит на гранитах и образует собой, по-видимому, древне-девонское образование, но возраст его неопределим благодаря полнейшему отсутствию окаменелостей.
Подобным же образом удалось мне определить и границу девонских отложений и на реке Саралы-июссе; и там точно также возраст нижнего стратиграфического горизонта остался без обозначения по отсутствию органических остатков. Орографические наблюдения на самом хребте Алатау, в вершинах Черного и Белого Июссов я, чтобы не затягивать письма, обойду молчанием, так как изложение собранных мною данных потребовало бы целого ряда подробностей. В коротких словах результаты поездок по Алатау я выражу в нескольких положениях, отлагая подробности до предоставления отчета.
1) Алатау в орографическом отношении представляет не один, а три почти параллельных между собой хребта: 1) хребет левого берега Белого Июсса или Темир-Дас, 2) хребет Азыргая и 3) Ханным с вершинами около верхней, средней и нижней Терси, Кии и Саралы.
Все хребты, вопреки сомнениям Кропоткина, отличаются меридиональным направлением.
2) Ниже слияния Черного Июсса и Саралы идет новый хребет, имеющий лнию главных вершин с В. на З. и с преобладающим простиранием пород с Ю.В. на С.З. Не смотря на сходство петрографического состава, этот хребет представляет собой систему поднятий, резко отличающуюся от преобладающей в Июсском Алатау. Идущий к северу отрог этого хребта сильно понижается и около слияния рек Бережа и Урюпа переходит в невысокие степные холмы.
На пути в северную часть Ачинского округа я осмотрел бывшие разработки медных руд на Печищах и на Базыре г. Чернядева. Печищенские руды залегают в красных девонских конгломератах. Руды все выплавлены, так, что в отвалах с большим трудом удалось мне найти небольшое количество образчиков для музея Отдела. Здесь встречаются углекислые медные руды, медная лазурь и блеклая медная руда. Залежи руды представляли штоки в конгломератах с падением от 25° до 30°, равным и параллельным падению девонских пластов местности. Большая часть работ, имевших сколько-нибудь значительные размеры, как например Букинская и Ларисинская шахты, заняты водой.
На Базыре преобладают кремнистые и серо-кислотные колчеданные руды. Залегают они в кристаллических и зернистых известняках, лежащих на гранитах и прорванных диабазами, образующими гребни хребтов. Описание местности и подробности отлагаю до представления отчета. Общей характеристикой этого рудного месторождения можно считать обилие сдвигов и сбросов. На расстоянии 2,5 верст здесь выбито 7 глубоких шахт, но во всех руда быстро выклинивалась или, как говорил смотритель шахт, штейгер Петухов, ныряла в глубь. Все шахты залиты водой, работы прекращены, так что для ознакомления с делом у меня не было других материалов, кроме выкидов из шахт и отвалов. В некоторых шахтах кроме медной руды, встречаются хорошо развитые кристаллы свинцового блеска. Одну из жил пробовали в нынешнем году разрабатывать на золото. С этой целью была построена прекрасная американская толчея для протолочки и промывки породы, но золота по промывке не оказалось совершенно. Владелец рудников г. Чернядев, прекратил работы, считая месторождение неблагонадежным. Я с своей стороны не могу высказать такого мнения относительно медных руд. Не смотря на обилие выбитых шахт нельзя сказать, чтобы в разведке местности была принята хотя какая-нибудь система – это просто ряд недоконченных попыток, случайных разведок в надежде где-нибудь открыть мощную залежь и только.
С Базырского рудника я двинулся через Божьи озера на Ужур и оттуда в Ачинск. Вплоть до Ужура мне не встречалось других пород, кроме девонского красного песчаника. За Ужуром же встречаются образования, аналогичные цветным глинам около села Никольского на Урюпе, в Тисуле в Мариинском округе и около Томска, а около села Медведского на большом почтовом тракте из Минусинска в Ачинск встречаются выходы беловатых мергелей, в которых найдены были местным священником, о. Сергием, ныне уже оставившим свой пост, прекрасные отпечатки костистых рыб, которые я видел в Ачинском местном музее. Эти находки, а также обилие превосходного каменного угля около села Назаровского в 30 верстах от Ачинска и указание на присутствие железных руд убедили меня, что одними маршрутными, беглыми исследованиями здесь ограничиться не возможно. Имея на руках еще экскурсию в каннский округ, я и решил пока проехать в Ачинск и его окрестности не останавливаясь, и выполнить предварительно экскурсию в каннскую тайгу, чтобы воспользоваться кратким, остающимся для проезда в горных странах сроком теплого времени. В сентябре я намерен вернуться в Ачинск и предпринять ряд экскурсий по его окрестностям, чем и закончатся работы нынешнего года.
До сих пор результаты экспедиции выражаются в следующем: 1) собрано более 300 эксземпляров горных пород; 2) засушено около 300 видов растений; 3) собраны сведения о кызильцах, записаны 3 легенды и составлена коллекция местных онгонов; 4) собраны образцы местного инородческого орнамента в виде вышивок и чеканных работ, а также выкройки местных костюмов и образцов местного шитья в вырезках и узорах; 5) собраны сведения о производительности и условиях разработки промыслов Июсской системы.
Опубликовано в 1889 году.
Предварительные сведения об экскурсии Д.А.Клеменца в Ачинский и Канский округа. Часть 2.
Предварительные сведения об экскурсии Д.А.Клеменца в Ачинский и Канский округа. Часть 3