Верхнеудинск. (Из путевых заметок). Часть 4.
Больших площадей в городе Верхнеудинске две. Одна из них в центре города. На одной стороне этой площади присутственные места: городская управа, казначейство и земский суд. Все они помещаются в довольно порядочном каменном двухэтажном доме, принадлежавшем, говорят, когда-то купцу Нахолкову, у которого известный разбойник Сохатый (Калашников написал роман: «Дочь купца Жалобова», в котором есть кое-какие известия о Сохатом, перемешанные впрочем с вымыслом) сжег усолье, т.е. селенгинский солеваренный завод (был устроен в 1719 году. Он находился при небольшом соляном озере, в правой стороне от тракта из Верхнеудинска в Кяхту и в 90 верстах на Ю.З. от Верхнеудинска. Соли вываривалось от 15 до 30 тыс. пуд., там же получались квасцы). Над домом выстроена деревянная каланча, но каланчиста на ней не полагается, и бедная сиротеющая каланча, с побитыми стеклами, уныло смотрит на город. Подле этого дома каменный одноэтажный флигель, в котором помещалось окружное управление, а с упразднением его, при открытии забайкальской области, помещена гауптвахта. За нею дома, принадлежащие частным лицам. На противоположной стороне площади каменный двухэтажный дом, принадлежавший купцу Шевелеву, а теперь уездному училищу. При доме три лавки. В одну линию с ними построены каменные лавки, принадлежащие частному лицу. На южной стороне площади частные дома и лавки. Северная сторона площади застроена тоже частными домами, при которых находятся пять питейных заведений и несколько лавок. В одной из соседних улиц есть еще несколько лавок и каменный трехэтажный дом, недавно купленный под гражданскую больницу. А в другой соседней улице помещаются, в наемных квартирах, телеграфная станция и акцизное управление. За ними деревянный двухэтажный общественный дом, в котором помещаются: городская ратуша, словесный суд и зал для общественных собраний. Против же ратуши (городская ратуша первоначально называлась магистратом, потом городовым судом и наконец переименована в ратушу – своего рода формулярный список) питейный дом. Средину площади занимают каменный акционерский гостиный двор и толкучий рынок. При гостином дворе существовало биржевое зало, разумеется по имени. На этой же площади, лет 20, собираются построить общественный гостиный двор. «Тише едешь дальше будешь». И так, юстиция, финансы, благоустройство, просвещение, пропитание, коммерция, удовольствие – все сосредоточено на этой площади.
Вторая площадь близ первой. На ней сенной базар.
Малых площадей три. Из них две при церквах соборной и Спасской и одна на берегу Селенги, предназначенная несколько лет тому назад под публичный сад. Площадь эта обнесена деревянными перилами. Но прежде чем устроится сад, или подобие его, перила сгниют и обрушатся или же, что всего вероятнее, употребятся постепенно на дрова. Начало к этому уже положено. На устройство сада собрана была порядочная сумма и чуть ли не вся употреблена на перила. У кого хранятся остатки, трудно сказать. Для курьеза на этой площади стоят старые развалившиеся амбары, бывшие прежде мясными рядам.
Набережная по существу своему, должна бы быть самым приятным местом для прогулки. И в самом деле: за Селенгою лежат живописные острова, как напр. Богородцкий, но в действительности по Набережной не возможно прогуливаться, потому что эта улица покрыта кучами назьма и мусора. Конец улицы занят какими-то развалинами, где помещается еврейская молельна, и кузница. Далее, на горе, острог, страшный уже по одному имени. Извольте тут разгуливаться…
Не знаю, с какой целью заливают берег Селенги разной дрянью. И без того вода в ней от песчаного грунта довольно мутна, и тут она еще более портится от гниения в ней навоза и разных несчастных животных, бросаемых на берег, вероятно для удобрения почвы. Весною, после прохода льда, воду из Селенги почти невозможно пить. Цвет воды какой-то кофейный, с противным запахом. Такой же несчастной участи подвергнут и берег Уды. Неудивительно, что у нас весной нынешнего года развился понос.
Увеселительных зданий с трех пробным магнетиамом в здешнем городе чрезвычайно много, и мне кажется, что их более чем следовало бы по количеству народонаселения.
Благородного собрания здесь нет и мыслящие люди поневоле скучают и с нетерпением ожидают прихода почты, чтобы приобрести какую-нибудь забористую новость, способную дать пищу для разговора дня на два.
Почтовая контора помещается в каменном двухэтажном доме.
Между домами Верхнеудинска нет ни одного, который бы отличался изяществом архитектуры. Конечно есть дома, на которые указывают как на чудо. Но они хороши только для провинции.
Домохозяева тротуаров не строят, приводя в оправдание свое то, что будто бы их занесет песком. На этом же основании вероятно не метутся улицы и вываливаются на них помои. Тротуары для пешеходов вещь необходимая, в особенности весною. Правда, больших грязей здесь не бывает, но все же от сырости можно получить порядочный насморк.
Перевозов в городе два. Один через Селенгу на самолете, а другой через Уду на канате. Через Уду проектировался мост на сваях (на Уде бывал мост на карбазах). Для опыта были вбиты три сваи, которые весною выбило из грунта и унесло. И вот, возникло мнение, что моста на Уде устроить нельзя. Каких нелепостей на свете нет!.. А желательно, чтобы постройка моста была осуществлена, а то вовремя прохода льда и рекостава большое затруднение для жителей заудинской слободы, а в особенности для нас самих, потому что хлеб привозится преимущественно из волостей, лежащих по ту сторону Уды. Вовремя рекостава переправляют по произвольным ценам. Вследствие этого крестьяне перестают подвозить хлеб и рыночная цена на него поднимается.
Один мещанин хотел во время распутицы через перевоз доставить в город воз сена, стоивший ему менее целкового. За переплавку воза перевозчики запросили целковый. Мещанин не согласился заплатить, и к следующему утру заморозил Уду. Тут нет ничего удивительного. Дело объясняется очень просто: в том месте, где Уда впадает в Селенгу, фарватер не очень глубок. Мужичок взял у кого-то стружек и плавая на нем; забил от одного берега к другому несколько кольев, а между кольями прикрепил стяжки. Шуга, встречая задержку, естественно должна была останавливаться и постепенно смерзаться, и к утру река покрылась. Анекдот этот невымышленный. Шутники, рассказывая это обстоятельство, прибавляли, что содержатель перевоза подал на мужика жалобу о заморожении реки и просил взыскать с него протори и убытки, понесенные от самовольного заморожения реки, и вместе тем оттаять реку за счет виновного. Если содержатель перевоза был безграмотный, то, пожалуй, какой-нибудь краснобай и написал ему, ради потехи, подобную жалобу.
В 1793 году было основано в Верхнеудинске малое народное училище. В 1805 г. предположено было открыть уездное училище. Верхнеудинский 1 гильдии купец Александр Данилович Шевелев пожертвовал под училище деревянный дом, стоивший по тогдашней оценке 2500 руб. асс. И 100 руб. асс. на поправку его (Дом этот в 1846 году продан). 22 июня 1806 года было при собрании почетных жителей и чиновников открыто уездное училище. При этом случае старший учитель иркутской гимназии Гапонов, бывший за болезнью директора гимназии Кравца при открытии училища, вручил Шевелеву высочайше пожалованную ему золотую медаль на аннинской ленте. Учеников при открытии училища поступило в 1-й класс – 20 и во 2-й класс 10 человек. Последним смотрителем малой народной школы был градской голова Кузьма Курбатов. Первым смотрителем уездного училища, губернский секретарь Максим Лукин. Но как Лукин вскоре сделался болен, то смотрителем определен коллежский секретарь Петр Колодезников, которому в тоже время поручена должность законоучителя.
По смерти Колодезникова (в 1809 г.), должность законоучителя относил учитель 1-го класса Илья Орлов. По смерти Орлова (в том же 1809 г.), учителем первого класса назначен кандидат иркутской гимназии Николай Уфтюжанинов, которому и поручена обязанность законоучителя, относимая им несколько лет. Из этого видно, что уездное училище долгое время не имело настоящего законоучителя, обязанность которого относили светские люди.
Из малого народного училища поступило в библиотеку уездного училища 8 сочинеий (в 25 переплетах) и атлас Европы.
В 1837 году уездное училище было преобразовано по уставу 1828 года из двухклассного и в трехклассное.
В 1848 году куплен для училища с аукциона каменный дом, принадлежащий сыну вышеупомянутого Шевелева. Покупка дома спряжена была с немалыми затруднениями, вследствие желания общества приобрести этот дом для себя (Покупка дома, статистические данные о числе лиц, и вообще все, что относится до училища, совсем ни его открытия, будет изложено в особом сочинении. Там же будет изложена история женского и всех приходских училищ верхнеудинского округа).
Учеников обучающихся в уездном училище по спискам состоит 76 (за 1 половину 1865-66 года). В числе учеников есть бурята. Бывают иногда евреи. Вообще число учеников в последнее время колеблется между 60 и 80. При училище имеется библиотека и выписывается довольно журналов.
В приходском училище, которое помещается в наемной квартире, число учащихся можно положить до 80.
В доме уездного училища помещается женское училище. Училище это, основанное в начале нынешнего пятилетия, очень бедно средствами. И только необыкновенная настойчивость начальствующих и преподавателей поддерживают от к стыду здешних граждан, не чающих пользы от образования их дочерей. Число девочек, обучающихся в настоящее время, простирается до 20.
При самом открытии училища начались разные мелочные противодействия темных личностей. Один, жертвуя деньги на поддержание училища, не думал их платить; другой ораторствовал в своем муравейнике, что в училище не соблюдается различие сословий и потому он не хочет, чтобы его дочь сидела рядом с казачкой, от знакомства с которой она может заимствовать дурные мысли и слова; а иной в открытии училища видел затею и так далее. Насчет порчи нравственности, я замечу следующее: что делает простонародная девушка открыто, то это же самое, если захочет, делает и благородная девушка, прикрываясь приличною обстановкой. Мужик в шесть дней работает, а в седьмой, желая придать бодрости измятым своим членам, идет в питейный, покупает полкварты, выпивает и с песнями возвращается домой. Его называют пьяницей… Благородная личность пьет шесть дней, но его отвозят домой на экипаже. Его не называют пьяницей, а напротив заискивают его знакомства и величают добрым малым…
Здесь существовало духовное училище, но когда уничтожено, не знаю.
У казаков есть своя школа, где-то за Удой, но многие казачьи дети обучаются в приходском и уездном училищах.
Есть и частные преподаватели, но об них не будем много распространяться. У многих из них жалкая долбим – главное достоинство.
Опубликовано 18 декабря 1865 года.
Верхнеудинск. (из путевых заметок). Часть 1.