О Тазовском приходе. Часть 2.
Состав и содержание причта.
По открытии прихода причт должны были составлять: священник, дьячок и пономарь. Содержание причту, по указу блаженной памяти Петра 1-го, от 1-го сентября 1720 года, должно было производиться из казны Е. И. В. И причт, без сомнения, пользовался монаршей милостью. Но в каком размере производился оклад, архивных сведений не имеется до 1764 года. Обращаемся к соображениям. Одновременно с Тазовским приходом был открыт приход в зимовье Инбацком, из новокрещенных остяков, где причту производился оклад следующем размере:
Священнику деньгами 10р. хлебом: 7 четв. ржи, 7 четв. овса.
Дьячку деньгами 4р. хлебом: 3 четв. ржи, 8 четв. овса.
Пономарю деньгами 8 р. хлебом: 3 четв. ржи, 3 четв. овса.
За отсутствием хлебопашества в Туруханском крае, за хлеб выдавалось деньгами, по существующим ценам, за пуд ржи 10 к., за пуд овса 5 к. Итого получалось:
Священнику – 17 р. 90 к.
Дьячку – 7 р. 60 к.
Пономарю – 6 р. 60 к.
На весь причт, выдавалось 32 р. 10 к. Основываясь на сем, можно считать несомненным, что таковой же оклад производился причту Тазовской церкви, приход коей составляли исключительно инородцы.
Прихожане с своей стороны определили давать за требование исправления, вместо денег, разного рода звериными шкурами, а для пропитания отведена была ими небольшая рыбная речка, протекающая вблизи церкви. Но плата пушниной не могла быть вполне надежным источником обеспечения, по изменчивости количества улова зверя, равно и рыбная речка не могла приносить большой пользы, потому что сбыта рыбы не было, и потребление ее было исключительно домашнее. Эту несостоятельность источников обеспечения причт скоро заметил, потому решился сам о себе позаботиться. По примеру прихожан он сам занялся промыслом пушного зверя, хотя занятие это и не соответствовало его званию и не всегда вознаграждало его труды. Вполне надежным источником обеспечения оказывалось только одно жалование, положенное от казны.
В 1764 г. к прежнему окладу жалования прибавлено было 7 р. 49 к., итого составилось с прежним 39 р. 59 к. на весь причт. Но и в этом виде оклад сей, кроме верности обеспечения, мог быть достаточным только в соединении с другими источниками, которые однако, как сказано, были довольно шаткими. Недостаточность оклада открылась особенно с наступлением 19-го столетия. Вследствие неблагоприятных условий для хлебопашества в плодородных местах губернии цена на хлеб с каждым годом стала возрастать. Пуд ржаной муки, продававшийся в 1800-2 г. по 15 и 20 к., в 1805 г. нужно было покупать по 1 р. 30 к. ас. Очевидно, при такой дороговизне на хлеб, и полное количество оклада 39 р. 59 к. недостаточно было даже одному человеку для удовлетворения естественных нужд, а члены причта были люди семейные. Пособия со стороны прихожан причту нельзя было ожидать, так как вследствие значительной между ними смертности от голода (1805 г.), кори (1807 г.), оспы (1808 г.) и горячки (1817 г.) промысел зверя почти остановился, и они сами брали себе хлеб из казенных магазинов, с будущей уплатой за оный, хотя при этом не малая часть их подверглась голодной смерти (1815 г.). Причту приходилось довольствоваться одним жалованием. Быть может сначала причт, в надежде на скорые лучшие времена, к жалованию присовокуплял сбереженные им что либо в прошедшие годы, но когда последнее истощилось, а тягостные годы шли своей чередой, вынужденным нашел искать других источников к своем обеспечению; но таковых, кроме помянутых выше, не оказалось на лицо. И причт основал свои виды на своих обязанностях, как служителей и строителей Тайн Божьих. 1823 г. остяцкий князец Егор Андреев заявил проезжающему чиновнику для ревизии хлебных магазинов, что многие ясачные к нему приносили жалобу на священника В., что он за исправление христианских треб притесняет их, как-то: берет за свенчание брака 50 белок, которые же оных не имеют, то лисицу или соболя; за крещение 10 белок, за молитву скверноядшим 5 белок, тоже и с женщин за молитву очистительную, и за очищение совести 10 белок и и меньше; а в случае неотдачи бьет по щекам и таскает за волосы. Справедливость сего заявления подтвердили под присягой, при начавшемся следствии, 27 остяков. Но должного возмездия священник В. избег, благодаря сочувствовавшему ему следователю и невозможности спросить других обиженных. По миновании грозы причт снова обратился к тому же, но в другом виде, гораздо худшем – он стал потворствовать слабостям своих прихожан, надеясь, что действия эти останутся неизвестными, Но вышло иначе. 1832 г. благочинный священник Петров, при обозрении Тазовской николаевской церкви, знал что 1) остяки, два родных брата, Осип и Матвфей Солготины держат родных сестер, из коих первый венчан, а второй, не венчан, и те оба остяка с ними наживают детей, а священник получает по черной лисице за молчание; 2) остяк Иван Килин, имея законную жену, с дозволения священника, держит и побочную, давая ему за то по 800 белок; 3) остяки Абрам и брат его Кондратий живут с родными своими сестрами с коими прижили детей, давая за это подарки священнику; 4) остяк, Петр Килин прижил родной своей сестре младенца, который, будучи уже на взносе, скинут матерью от сильных побоев, нанесенных ей Петром в согласии с другим братом его, а священник за молчание получил подарочек. Иркутская духовная консистория, основываясь на показаниях, полученных при следствии, признала этот донос не совсем справедливым, относительно любостяжательности священника, но преосвященный Агапит, епископ томский, не согласился с консисторией, так как сущность дела не была опровергнута, и священник оставлен в сильном подозрении.
Убедившись горьким опытом, сколь опасно и вымогательство м прихожан и потворство им, с корыстной целью, священник решился просить епархиальное начальство в перемещении своем в другой, в более состоятельный приход (инбацкой усп. ц.), но просьба была оставлена без последствий, вероятно, потому, что епархиальное начальство затруднилось скоро приискать ему приемника; но и найдя такового, оно не могло положить преграды к возобновлению противозаконных действий причта, средства которого по обстоятельствам времени, были весьма ограничены. Возбужден был вопрос: быть или не быть приходу Тазовской Николаевской церкви самостоятельным, и после продолжительных суждений епархиальное начальство остановилось на первом: «Имея в виду отдаленность сего прихода от других приходов и затруднительность сообщения с ними, равно имея в виду и самих прихожан, состоящих исключительно из одних инородцев, ведущих бродячую жизнь, и следовательно требующих бдительного надзора за образом их жизни, приход оставить самостоятельным, а для обеспечения причта, на основании §§ 16, 17 и 18 Полож. Госуд. Совета о способах к улучшению быта духовенства, Высочайше утвержденного 6 дек. 1829 года, ходатайствовать перед Свят. Синодом о положении оклада для причта и церквей в 500 р. асс. (142 р. 85 к.). В тоже время епархиальное начальство исходатайствовало у местной гражданской власти дозволения брать духовенству Туруханского края хлеб из запасных хлебных магазинов, когда его нет в продаже у частных торговцев. Ходатайство это было истинным благодеянием для духовенства всего края, особенно для причтов отдаленных церквей, между прочим и Тазовского, приживающего от гор. Туруханска в 50 верстах. Прежде всего причт, имея хлеб под рукой, и за деньги не мог купить оного, и не смотря на свою отдаленность от города и трудность сообщения с ним, вынужден был каждый раз приезжать туда для закупа хлеба и покупать его у частных лиц, по цене назначенной торговцем. Нужда заставляла соглашаться с торговцем во всем, а торговец умел завлекать: как бы из сострадания к положению покупателя, он делал уступки, соглашаясь подождать несколько времени должок, который год от года увеличивался, и покупатель ища лучшего, попадал таким образом в худшее положение. Теперь же, с новым распоряжением, причт избавлялся от трудности пути и рабской зависимости от торговца; следовало сказать только слово вахтеру, и хлеб готов, и цена на него известна.
1839 г. енисейское духовное правление известило причт по ходатайству епархиального начальства, свят. Синод назначил ему оклад жалования в 500 р., выдача коего должна начаться с 1 января 1839 года и распределяемо между членами причта в следующем виде:
Священнику – 71 р. 42,5 к. с.
Дьячку – 35 р. 71,25 к.с.
Пономарю – 35 р. 71,25 к.
В случае некомплекта возвращать таковые в енис. дух. прав. В это время на лицо находились священник и дьячок, пономарь же выбыл в 1835 г., по скудости средств к содержанию, однако причт в виду возвысившейся цены на хлеб до 3 руб. ас., жалование получил сполна, а некомплектные были разделены (сполна) по равной части, следовательно получили:
Священник – 89 р. 28 к.с.
Дьячок – 53 р. 57 к.с.
Епархиальное начальство узнав об этом, приказало немедленно выслать от некомплекта деньги и впредь их высылать куда следует. Причт так и поступал до 1848 г.
Между тем цена на хлеб быстро стала возвышаться с каждым годом:
1840 г. — 3 р. 26,75 (24 к.с.). Отн. Тур. отд. зас. Иер. Иннок. 19 окт. № 1092.
1841 г. – 4 р. 14 ас. (1 р. 18,75). Отн. Тур. отд. зас. Иер. Сергию 19 декабря № 1232.
1842 г. – 3 р. 50 ас. (1р. 25 к.с.) Отн. Тур. отд. зас. Игум. Мон. 30 ген. № 6
1845 г. – 3 р. 50 ас. (1 р. 50 к.с.) Отн. Тур. отд. зас. Игум Мон. 22 ген. № 38
1846 г. – 3 р. 50 ас. (1 р. 52,5 к.с.) Отн. Тур. отд. зас. Игум Мон. 14 ген. № 38
1847 г. – 3 р. 50 ас. (1 р. 75 к.с.) Отн. Тур. отд. зас. Игум Мон. 23 ген. № 47
При такой дороговизне на хлеб причт, высылавший до сих пор от некомплекта деньги, с настоящего времени снова стал удерживать их в свою пользу, разделяя их, как прежде, по равной части, не смотря на запрещение епархиального начальства и на неоднократные требования немедленной высылки их.
В это тягостное время священник Верещагин накопил долга свыше 700 р. ас. (200 р.с.); о чем известно стало и епархиальному начальству, по предъявлении на него разными лицами жалоб за неуплату долгов. Долги эти накопились на нем с одной стороны за покупку хлеба, с другой за содержание сыновей своих в енисейском духовном училище, начальство которого настоятельно требовало высылки их, по достижении возраста, годного к обучению, притом вполне обеспеченных одеждой, обувью и учебными книгами. Разумеется, дети, во время обучения, должны были находиться на содержании отца. Просьбы о принятии одного из сыновей на казенное, или хотя бы полуказенное содержание, училищное начальство не принимало, строго держась нормы, назначенной для училища. И вот священник Верещагин, не имея чем уплатить за содержание сыновей своих, входил в долг перед хозяином квартиры, давая ему расписку в верной уплате денег. Лишившись, наконец, кредита, он просил училищное начальство исключить детей его из училища, рассчитывая в тоже время, что они поступят на должность, будут помогать ему в содержании остального семейства, но обманулся в расчете.
В 1849 году причт должен испытать новое горе. До сего времени хлеб из казенных магазинов выдавался причту взаимообразно, под расписку, без всяких условий; но теперь туруханский отдельный заседатель объявил, что он будет отпускать хлеб под условием уплаты за оный или натурой, или наличными деньгами, или рухлядью, и притом в назначенный срок, по окончании коего, за неуплатой, будет причитающуюся сумму вычитать из жалования, и прекратит дальнейшую выдачу. В 1850 г. отдельный заседатель объявил, что хлеб будет выдаваться только за наличные деньги или пушнину. Что было делать причту при таком распоряжении? Жалованья не достаточно, и пушнины нет; прихожане десятками умирали от горячки (1847 г.), язвы (1849 г.), голода (1847 г.) и оспы (1850 г.). С великим усилием причт мог испрашивать себе хлеб свыше денежной суммы, причитающейся за оный.
1852 г. были учреждены новые штаты для сельских церквей, но изменения в составе причта не последовало при Тазовской церкви, он оставлен тот же, только жалование значительно увеличено:
— священнику 200 р.с., за вычетом 2% с рубля 196 р.с.
— дьячку 80 р.с., за вычетом 2% с рубля 78 р. 40 к.с.
— пономарю 70 р.с., за вычетом 2% с рубля 68 р. 60 к.с.
И этот оклад оказался недостаточным для обеспечения при возвысившейся цене на хлеб, свыше 2 р. сер. за пуд. Епархиальное начальство, желая по возможности облегчить тягостное положение духовенства Туруханского края, в 1863 году, открыло по всей епархии кружечный сбор в пользу его, а между тем в счет сбора, имеющего получиться, позаимствовало из сумм епархиального попечительства 650 р.с., поручив сотруднику его, град-енисейскому священнику Иоанну Хнюнину, закупить на эти деньги в г. Енисейске муки ржаной до 700 пудов, пшеничной до 900 пуд., или сколько будет возможно на означенную сумму, и отправить хлеб к игумену Туруханского Троицкого Монастыря, который и должен разделить оный по церквам по равной части, выделив дл монастыря такую же часть. Между членами причта разделен должен быть сообразно получаемому окладу жалования, но при крайней бедности которого либо из них давать тому и более. Кружечный сбор продолжался почти до 1873 года.
1873 г. указом свят. правит. синода штат причта при сей церкви ограничен двумя лицами священником и псаломщиком, с окладом жалования первому 380 р. 66 коп.с., второму 150 р. 65,5коп. с. Оклад сей в настоящее время оказывается также недостаточным к безбедному содержанию причта.
Ни пахотной, ни сенокосной земли причти не имеет, да ни та ни другая не нужна ему. Хлебопашество в Туруханском крае не возможно по суровости климата, а сеном не кого кормить. Лошадей и коров здесь заменяет олень, который, как известно, питается исключительно мхом: потому члены причта, желающие заняться хозяйством, могут иметь (и имели) оленя, стоимость которого не превышает 5 р. с., а также держать собак, питающихся преимущественно рыбой, в которой не бывает недостатка (впрочем в настоящее время, идет суждение о замене пахотной земли выдачей хлеба из магазинов, замена же ее деньгами оказалось невозможной).
Для проживания с семейством причт имеет дома, данные прихожанами, но они тесны для помещения и весьма ветхи.
Опубликовано 26 января 1880 года.