Воспоминания о Нижнеудинске. (Окончание).
В этот то самый антипатичный город Нижнеудинск судьба меня забрасывает в третий раз, и уже не проездом а на житье на несколько дней. Подъезжая к нему со страхом и трепетом, я ожидал различных лишений и неудовольствий, но к неожиданному моему счастью узнаю, что в нем находится мой сослуживец А… да еще Иркутский знакомый, доктор К…едущий в С-Петербург и задержанный на почте, вероятно по вышеприведенным причинам. Не останавливаясь уже более на станции, я велел прямо ехать к квартире А…, которого застал в страшных занятиях и хлопотах по службе, но тем не менее весьма обрадованным моему приезду. Обменявшись мыслями, а в особенности новостями, он восточными а я западными, мы скоро истощили весь запас наших знаний и нашей говорливости. Что делать и как быть?
После нескольких минут молчания, я первый подал благую мысль: «знаешь ли что? Я уже давно слышал о живописном водопаде, который находится близ этого города; непростительно будет если мы, находясь так близко, упустим удобный случай на него полюбоваться; а так как в Субботу день не присутственный, следовательно нам сподручный, то пригласим доктора и отправимся; да еще может быть не присоединится ли кто к нашей экспедиции.
Сказано, сделано. В Субботу, 22 Июня, день нами выбранный оказался как нельзя более удачным; погода, доселе нестерпимая от беспрерывных дождей, как будто нарочно для нас установилась; ветер разнес скопившиеся тучи и солнце с самого восхода освещало своими теплотворными лучами весь горизонт подавляя в низу, носившийся ещё кое где в долинах и на вершинах гор утренний туман. Часов в 7 утра, все было готово; рыбачья лодка с двумя молодцами казаками Иркутского полка, благодаря распорядительности Городничего и Командира Нижнеудинской Казачьей Сотни, ожидала у нашей квартиры; сам хозяин лодки, отставной пятидесятник Божанов взялся быть нашим проводником и стоял на корме; в назначенное время, именно в половине восьмого, вся честная компания разместилась, как могла в уютной лодочке, и привычные гребцы дружно хватили веслами. Кроме меня, А…, К…, Городничего, Казачьего офицера, Городского доктора, двух гребцов и проводника еще взяли мы с собой, уже не знаю для какого употребления, слугу одного из нас; так что собралось нас в лодке десять человек, одним словом столько, что вода была не более как на ладонь от бортов; в добавок среди нашей компании был один довольно плотный и толстый господин, которому весьма неловко было сидеть на низенькой скамейке; для удобства он взгромоздился на погребец; признаюсь, не без ужаса глядел я на него, казалось что от одного наклонения его головы на сторону или от мановения руки, лодка, потеряв равновесие, должна была непременно опрокинуться, но по неисповедимым судьбам Божьим ничего подобного с нами не случилось.
Отчалив от пристани, и глядя на отлогие берега р. Уды, никто не подумал бы, что на пространстве 20 верст представятся чудные и живописные виды; но когда отъедешь более восьми верст от города, картина совершенно изменяется; река суживается, течет быстрее, разделяется на несколько протоков, шумит катясь по камешкам; вся местность превращается в совершенно дикую; перед вами грозно и величаво выступают из земли отвесные скалы; наконец лодка начинает понемногу колыхаться все более и более от неправильного прибоя волн; судя по быстроте с какой она несется, так и кажется, что она неминуема должна разбиться о вдающийся утес; гребцы перестают грести, веселый разговор прерван и воцаряется глубокое молчание; но в ту же минуту привычная рука кормчего и ловкий удар веслом по воде заставляют лодку круто повернуться влево и она, на секунду остановившись, снова устремляется и гордо несется по незыблемой поверхности воды. Берега дотоле отлогие исчезают, вместо них выдаются перпендикулярно из воды скалы вышиною до ста сажень и более, образующие по обеим сторонам высокую зубчатую стену; эти то стены называются у местных жителей «крепостцами», и действительно, потрескавшиеся скалы из дикого песчаника желтоватого и темнобурого цвета, удивительно походят на обтесанные гигантские камни правильно сложенные друг на друга, выдающийся же их верхушки — на зубцы и башни старинных крепостей; при частых извилинах реки, глаз так обманывается, что воображает, что плывешь по озеру со всех сторон окруженному высокими стенами. При каждом повороте реки ландшафт изменяется и перед вами представляется новая картина великолепнее предыдущей; Доктор К… бывший на Лене, уверял нас, что эти «крепости» гораздо живописнее знаменитых так называемых «Ленских столбов».
И так, проплыв двадцати верстное расстояние менее нежели в полтора часа, мы приблизились к месту где начинается водопад. При первом взгляде ничего примечательного тут не представляется, разве только то, что левая стена как будто бы рассечена пополам и обе половины отодвинуты друг от друга сажень на пять; таким образом образуется длинный коридор по которому между камнями быстро несется довольно широкая река Ук, изливающая свои воды в р.Уду.
Причаливши к берегу, мы кое-как начали подниматься выше по коридору, то переходя по доске, то просто перескакивая с камня на камень, между которыми бушевала вода. Пройдя таким образом с четверть версты, вдруг из-за угла увидели мы великолепнейшее и величественное зрелище. Вообразите себе довольно большую реку шириною в пять сажень низвергающуюся в бездну почти отвесно между двумя каменными стенами с двенадцати саженной высоты; ни пером, ни кистью художника нельзя описать всю прелесть и красоту этой картины, ни передать тех возвышенных чувств и мыслей, которые рождаются при виде этой массы клубящейся пены и при оглушительном шуме, который она производит. Как велико и чудно творение Божие и как мал и ничтожен кажется человек!.. Большой деревянный крест, поставленный близ водопада на скале в воспоминание посещения этого места в 1852 году Преосвященным Нилом, бывшим Архиепископом Иркутским и Нерческим (Ныне Архиепископ Ярославский и Ростовский) еще более переносишь ваши мысли к Богу; к сожалению рука времен и на сей, дорогой каждому Христианину символ веры налагает свою печать; кирпичный фундамент рассыпается, деревянные надписи отломаны и сам крест грозит падением.
Налюбовавшись вдоволь, со всех точек зрения, как сверху так и снизу на сию чудную игру природы, А… взялся за карандаш и краски, чтоб по возможности набросать на бумагу эти выдающиеся камни т клубящуюся пену; доктор К… отправился герборизировать, собирать различные травы и растения; действительно растительность здесь разнообразна: на верху – ель, сосна, лиственница, принадлежности грозного Севера, а в низу, куда не достигает холод, а живительное Сибирское солнце (так хорошо описанное в Иркутских ведомостях г. С.С.): увлажаемый брызгами водопада воздух, заставляют расти в ущельях скал ревень, горный плющ, пирамидальный тополь, и другие растения, которых и описать не сумею, но которые встречаются только в умеренных и теплых климатах. Не принадлежа ни к артистам, ни к поэтам, а только к людям страстно любящим натуру, я вполне предался созерцанию окружающей меня богатой природы; так хорошо, так приятно, с таким упоением вдыхаешь этот ароматный, свежий воздух, что кажется не расстался бы во веки; не без сожаления оставили мы все, этот прелестный и вполне живописный водопад; бросив еще раз прощальный на него взгляд и от души поблагодарив за те приятные минуты, которые он нам доставил, мы начали перебираться через крутую гору к берегу реки Уды, где расторопные наши казаки приготовили для нас обед, то есть, уху из свежих, тут же наловленных броднем хариусов и линков с изрезанными мелко стеблями ревеня; кроме этой ухи были еще те же хариусы наткнутые на палки и изжаренные с солью на огне. Как видите обед не прихотливый, но нам показался роскошнее всякого другого, никакая стерляжья уха не могла сравниться с нашей.
Пообедав и немного отдохнув, мы снова сели в лодку и отправились еще далее вниз по реке, где находились наши люди заранее посланные с лошадьми и таратайками; в ожидании нас они развели большой огонь и нагревали самовар. Во все время переезда разговор наш не прерывался, каждый старался выказать свое веселое расположение духа, гребцы затянули удалую казацкую песню и мы все хором ее подтягивали; таким образом составился импровизированный хор на время прервавший мертвую тишину окружающей нас окрестности; лишь только в некоторых местах отдаленное эхо замирающим голосом нам вторило. Солнце склонилось к западу и освещало розовыми своими лучами уже не нас, а верхушки окружающих нас гор, в низу совершенно смерклось. Наконец вдали мы увидели длинную полоску синеватого дыма расстилавшегося по реке и догадались что это должно быть пристанище ожидавших нас людей; мы не ошиблись, место которое они избрали называется Касад и вполне заслуживает свое поэтическое название. Это небольшая долина прилегающая с одной стороны к реке, а с другой к небольшой отлогой горке, местность удивительно живописная, но что главное, она совершенно как сад усеяна тысячами разноцветных цветов и душистыми тополями; выйдя на берег, нам жалко было ходить по траве; на каждом шагу уничтожались превосходные желтые лилии, душистые саранки и царские кудри.
Напившись чаю, мы стали собираться в обратный путь. Лошади были уже запряжены в таратайки; полная луна, не задолго перед тем поднявшаяся из-за горизонта, ярко освещала предстоящий нам путь и немного оживляла спящую природу; чириканье ночных птичек, благоухающий воздух, грозная тень набрасываемая вековыми деревьями, и озираемые голубым светом горы, все придавало какой-то чудной волшебный вид представляющейся нам картине.
Мы уселись в экипажи и отправились. Но толстенькому господину, так счастливо отделавшемуся на воде, суждено было испытать какую-нибудь не удачу; когда мы отъехали довольно далеко, вдруг позади нас раздались трес и крики: Стой! Стой. – Что такое? – Шкворень лопнул. К счастью у нас был с собой топор, люди наши наскоро исправили этот недостаток и в час ночи, без всяких новых приключений, мы добрались до Нижнеудинска.
Признаюсь откровенно, что день 22 Июня останется долго у меня в памяти, как день проведенный весьма и весьма приятно; искренно благодарю тех лиц которые доставили мне этот случай. Советую каждому кто будет проезжать летом станцию Уковскую (первую от гор. Нижнеудинска по Московскому тракту) нанять лошадей и его без всяких приключений довезут до этого водопада, который от станции не более как в десяти верстах; мы уверены что за этот совет всякий скажет нам большое спасибо.
Овортих
Опубликовано 15 августа 1857 года.