Естественные богатства Иркутской губернии. Часть 1.
Почти вся южная часть Восточной Сибири состоит из бесчисленных горных кряжей различной высоты и состава. Многие из этих гор имеют весьма значительную высоту, так что сами Уральские горы для едущих из восточной Сибири, от постепенного возвышения почвы, кажутся весьма не высокими в сравнении с горами восточной Сибири.
Известно, что для указания естественных произведений Сибири посылались несколько раз ученые экспедиции; но члены их чаще всего ограничивали свои исследования проезжими дорогами. Только в новейшие времена золотопромышленные партии посетили много таких мест, где не бывала еще нога европейца. Хорошо было бы, если бы каждая партия собирала образцы найденных ею горных пород.
Иркутская губерния даже в настоящем своем составе так обширна и так мало населена, что в ней доселе есть много мест, даже вблизи Иркутска, совершенно неизведанных. Так, например, из речек, впадающих в Байкал, посещается и известна одна только речка Слюдянка, а сколько других речек остаются без всякого внимания.
Большей частью минералогических открытий в Иркутской губернии в конце прошлого столетия мы обязаны жившему постоянно в Селенгинске и Иркутске члену Императорской Академии наук Лаксману. Ему даны были средства посещать отдаленные места края. – Минеральный кабинет, оставшийся после его смерти, состоял из 300 различных пород, собранных в Алтайских, Байкальских и Нерчинских горах. – Из описи этого кабинета видно, что Лаксман посещал все замечательные по минералам места здешней губернии. По дороге в Тунку и на реку Онот видны были сделанные им копии еще в 1820-х годах. После смерти Лаксмана все минералогические открытия делались случайным образом. В настоящий раз хочу рассказать, по какому случаю открыты в Иркутском округе железно-купоросные земли и самородные квасцы.
В конце 1817 или начале 1818 года черемховское волостное правление донесло Иркутскому Земскому Суду, что один зверопромышленник на берегах Оки нашел огнедышащую гору. Днем из нее выходил дым, а ночью видно было пламя. Бывший тогда Иркутский губернатор Трескин, для исследования этого явления, немедленно послал туда пробирного мастера шихмейстера Харинского. Этот исследователь нашел, что бывшие здесь промышленники, разводя огонь под одной горой, зажгли слой каменного угля, который продолжал гореть долгое время. Волостное начальство курившую таким образом гору назвало огнедышащей. Харинский знал, что от неосторожности работников одного судовщика загорались слои каменного угля в 1804 году близ самого Иркутска. Приказав разрыть часть тлеющей горы, он тотчас же прекратил действие мнимого вулкана. Возвращаясь в селение Зиму и расспрашивая о разных примечательностях окрестных мест. Харинский, между прочим, узнал, что в десяти верстах от селения Зимы, на левом берегу Оки, находится весьма толстый слой железно-купоросной земли, в котором попадаются кусочки самородных квасцов. – Он посетил это место и привез в Иркутск мешок купоросной земли, смешанной с кусочками квасцов.
Часть находки препровождена была в Казанский Университет, с описание месторождения, и сведение об этом открытии напечатано было в казанских известиях в 1818 году.
Оставалось воспользоваться открытием и применить его к делу.
С первых времен водворения русских в Сибири, не только во всех почти городах, но и во многих селениях основаны были кожевенные заводы. В Иркутске часть города за Ушаковкой, кроме девичьего монастыря, состояла почти только из этих заводов. Чуть не каждый Иркутский купец имел кожевенный завод. Кроме удовлетворения потребностей губернии, большое количество кож отправляемо было за Китайскую границу. Железный купорос, как необходимое вещество для чернения кож, привозилось из-за Урала. Какая была общая потребность в этом веществе, об этом невозможно было собрать и даже приблизительных сведений.
В Сибири давно уничтожена верхотурская таможня, где собиралась пошлина с провозимых в Сибирь товаров, но это облегчение мало содействовало удешевлению товаров в Сибири потому, что главным образом дороговизна их зависит от большой стоимости провоза и недостатка конкуренции.
При таких условиях доставка незначительного количества купороса конечно обходилась не дешево.
Один мещанин учившийся в низших классах гимназии (Минералогия тогда преподавалась в 1-м классе гимназии) зная свойство солей растворяться в воде и кристаллизоваться при медленном испарении воды, решился приобретенные им познания обратить в пользу свою и здешнего края.
С ничтожными средствами он решился устроить купоросный завод, рассчитав, что провоз не далек, а устройство может быть на первый раз самое простое. Обыкновенная изба, несколько бочек, кадок и корыт – и завод начал действие.
Получивши несколько пудов купороса, предприниматель явился с ним к содержателям кожевенных заводов в Иркутске. Но они, имея в запасе достаточное количество купороса выдавали ему самую незначительную цену, равную половине стоимости провоза этого материала из России, — не больше четырех руб. асс. за пуд (Может быть как первый опыт, представленный купорос был плохого качества?). По собранным тогда сведениям оказалось, что общая потребность в железном купоросе простирается в здешней губернии до 200 пудов в год. – Учредитель завода доволен был назначенной ему ценой и надеялся удовлетворить годовой потребности. Через несколько лет, однако, и этот сбыт еще уменьшился. У него взято было только 150 пудов, а на следующий год не хотели купить ни фунта – и завод закрылся. Причины закрытия завода и ограниченности требований на купорос были следующие.
В начале настоящего столетия сырые кожи для здешних заводов самые лучшие закупались не выше одного рубля асс. Худшие сорта шли в Кяхту для укопорки чаев и других китайских товаров. – Чем более распространялась торговля чаем, тем более требовалось кож для укопорки чаев. От этого ежегодно цена сырых кож возвышалась. – Кожевенные заводы существовали еще при цее 7 и 8 рублей асс. за сырую кожу. Но вскоре в Кяхте начали покупать ее от 10, 12 и 13 руб. асс., а привезенные сюда из западной Сибири выделанные кожи продавались от 12 до 13 руб. асс. Вот главная причина, от чего уничтожились многие кожевенные заводы в Иркутской губернии.
В 1840-х годах сырые кожи в Кяхте продавались по 5 р. сер. так что эта дороговизна заставила обратиться к пограничным монголам, которые начали доставлять сырые кожи из-за границы.
Замечательно, что сырые кожи, покупаемые в Кяхте по 5 руб. сер., будучи и привезены с чаями в Петербург, продав лис там по рублю асс. за штуку. Их покупали рабочие для обуви, при постройке Петербургско-Московской железной дороги.
По словам Харинского слой купоросной земли и квасцов на Оке простирается на несколько верст и мог бы оставить купорос и квасцы не только дл всей Сибири, но и для Европейской России, если бы эти произведения могли быть доставляемы туда водой.
Мы сочли не лишним напомнить о существовании купоросной земли и квасцов на левом берегу Оки, в 240 верстах от Иркутска и в 10 от сел. Зимы особенно потому, что в настоящее время как в России, так и в Сибири всеобщее внимание устремлено на открытие новых отраслей промышленности и новых источников народного благосостояния.
Быть может неудавшееся прежде предприятие, удастся кому либо ныне, при много изменившихся против прежнего условиях.
С.Щ.
Опубликовано 3 мая 1860 г.