Николаевский железоделательный завод (в иркутской губернии). Ст I.
В Сибири заводское производство в большинстве случаев получило почин от правительства. Заводы устраивались на счет казны; рабочими на них были единственно каторжные, которые и составили на заводах коренное население; дети их получили даже особое здесь название – малолетки; те и другие большей частью образовали и сословие заводских мастеровых. Назначая ссыльных людей в заводы, разумеется, не спрашивали о знании ими того, или другого мастерства; рабочие тут же учились заводскому делу и делались мастерами; при таком положении дела, конечно, не могло явиться больших улучшений в производствах. Впоследствии, когда заводы перешли в частные руки, производительность их приняла другое направление: состав рабочих мастеровых восполнился новыми людьми, приезжими из России; местное же сибирское население нисколько не уделило из среды своей в заводские команды. И теперь убыль рабочих пополняется постоянным назначением в некоторые заводы каторжных, наймом вольными поселенцами и вызовом и России. Таким образом, заводские жители составили особое от окрестных жителей население, с особыми условиями жизни и особыми обычаями. Жители заводов как бы прикреплены к ним: каторжные, по окончании сроков работ, и дети их хотя и приписываются к сельским и мещанским обществам, но имеют оседлость в заводах; вольные рабочие также обзаводятся домохозяйством; тем и другим удалиться из заводов затруднительно, пришлось бы расстроить свое, хотя и плохонькое, хозяйство и приняться за другую деятельность, но приспособленные к известному заводскому труду, они не пригодны в достаточной мере к другому; переехать из одного завода в другой тоже трудно, число заводов ограниченно и находятся они на далеких расстояниях. Вот почему сибирский заводской рабочий находится в особых от российского рабочего условиях. В России малоземелье, недостаток иных заработков, заставляет крестьянина делаться работником на фабриках и заводах т отдаваться во власть фабриканта, причем рабочий все-таки имеет возможность переменить место работы. Здесь же, не смотря на то, что нет недостатка в земле и есть иные заработки, заводской рабочий находится в полнейшей зависимости от заводчика, по необходимости он должен покоряться всем его требованиям и оставаться в невыгодных условиях жизни, потому что выход из нее затруднителен тем более, что рабочий в вечной кабале и страхе. Вследствие того в сибирских заводах создалось своеобразнее экономическое состояние населений их, далеко не ведущее к благосостоянию, представляющее выгоды только заводовладельцам. Меры к улучшению этого быта необходимы для общей пользы и хозяев и рабочих; первые недостаточно сознают полезность улучшений быта работников в видах улучшения производства, а сами рабочие лишены возможности заявлять об улучшениях.
О сибирском заводском производстве и быте заводских рабочих известно немногое, а между тем, знать о том не только интересно, но и нужно, чтобы понять, почему так плохо развивается здесь заводское производство, не смотря на громадную потребность в заводских изделиях. Мы попытаемся представить очерк быта рабочих Николаевского железоделательного завода, как завода многолюдного, выделывающего изделия самые нужные для края, всегда имеющие сбыт, — завод, содержимого капиталистами, следовательно, имеющего все необходимые залоги для процветания.
Николаевский завод находится в нижнеудинском округе в 28 вер. от с. Братского. Основан он в 1842 г. на счет казны; впоследствии перейдя в частные руки сначала к г. Трапезникову, потом г. Лаврентьеву, от последнего поступил во владение бр. Бутиных. В период казенного заведывания завод не мог иметь надлежащего развития при существующем порядке и труде каторжников; первые два заводовладельца хотя и желали улучшения завода, но, по неумелости распорядителей, он не приносил владельцам пользы; с поступления завода во владение Бутиных, считавшихся людьми предприимчивыми, все ожидали, что заводу предстоит блестящая будущность. К таким ожиданиям имелись верные залоги: достаточность хорошей руды для обработки, достаточность рабочих рук, и – главное – обширный рынок для сбыта железных изделий по хорошей цене. К сожалению, ни одна из надежд не оправдалась: владельцы завода разорились, рабочие, вследствие крайней эксплуатации – дошли до нищеты, а куда шли доходы – неизвестно. Работы производились рутинными способами, без малейшего знакомства с научными указаниями и улучшенными приемами. Все расчеты на прибыль основывались только на удешевлении труда рабочих и на дороговизне изделий. Такие порядки, конечно, не могли не содействовать экономическому благоустроению заводских жителей, ни обещать блестящей будущности заводу. Если бы даже бр. Бутины не обанкротились, то и тогда, при системе работ, ими принятой, ничего хорошего ждать от завода не возможно.
Жителей в заводе считается более 2 тыс., они разделяются на несколько групп: коренное население – бывшие каторжные и дети их- малолетки; затем следуют пермяки, — это мастеровые, приехавшие из пермских заводов; как земляки управляющего, пермяки составляли группу, пользовавшуюся и лучшей платой и большими льготами; третью группу составляют поселенцы; последних довольно много. На их долю достаются все грубые работы, преимущественно же в куренном цехе, по заготовке руды, угля, дров. Состав каторжных рабочих почти ежегодно пополняется вновь поступающими в завод. Каторжный элемент, по-видимому, был чрезвычайно выгоден для завода. Во-первых, они обходились очень дешево; во-вторых, с ними можно было не церемониться и смело показывать на этих несчастных примеры строгости. В сущности это была ошибка. Подневольный труд дешев только, по-видимому, на деле же он расстраивает все расчеты рационального производства; затем с каторжными была целая возня, вследствие их распущенности. Они или бегали или учиняли преступления. Резко бросалось в глаза и мутило каторжных то, что некоторые из них, особенно пермские уроженцы, сразу избавлялись от тяжких работ и делались распорядителями и начальниками даже над вольными рабочими, что уже было просто беззаконием.
Разнохарактерность населения не ведет, однако же, в обособленности той или другой из сказанных групп; отношения между народом довольно дружелюбны, хотя пермяки и не упускают зачастую показать превосходство своего положения. Жители вообще делятся на кружки, смотря по своему достатку. Прежде когда средства в заводе были богаче, заработки выше и отказа в работе не было, общественная жизнь была гораздо шире, веселее; особенно когда завод принадлежал г. Трапезникову. В настоящее время недостаток средств естественно породил замкнутость, значительно сузил приволье; заботы о насущном существовании, сознание тяготеющей над всеми тяжелой руки сделали жизнь населения далеко не веселой. Благоденствуют лишь те, в руках которых распоряжение заводов и вообще лица должностные. Число жителей за последнее время не увеличивается, а сокращается; кто имеет возможность уехать куда либо, уезжают, не находя удобным оставаться здесь при существующих порядках.
Для пользы населения в заводе существует, во-первых, врач, а затем школа, с курсом народных училищ, содержимая на счет заводовладельца. При конторе есть, впрочем, библиотека, состоящая более из периодических изданий; пользуются книгами за небольшую плату; книги берут для чтения преимущественно служащие. Весьма полезно было бы здесь ремесленное училище, особенно когда малолетние по закону не должны допускаться к работам на заводах (правило это не соблюдается здесь в точности и малолетние иногда находятся также на ночных работах). Такое училище могло бы быть рассадником мастеров не одного Николаевского завода.
Население завода хотя имеет в нем видимую оседлость, живя в своих домах. По частной недвижимой собственности, в полном значении слова, здесь не существует, потому что вся земля в заводе составляет собственность заводовладельца; построившиеся на ней пользуются землей только временно, а также и возведенными ими постройками: не понравился кто либо из домовладельцев управлению, оно приказывает ему выехать из завода и право владения домом прекращается; дом приходится передавать другому лицу за ничтожную цену, что совершается посредством передаточной надписи на акте, выдаваемом конторой на пользование отведенной землей, или уступить заводу за такую цену, какую назначат; таких чужих домов заводу принадлежащих, уже много и управление раздает их жителям в пользование с рассрочкой платежа как за покупаемых дом; не приищется лица кому построивший рабочий мог бы передать дом, а управление не пожелает ничего заплатить, тогда приходиться оставить свой дом даром. Потому все частные постройки в заводе неказисты; это маленькие домики с необходимыми пристройками; ни кому нет охоты возводить капитальные постройки на чужой земле, с которой могут прогнать, когда вздумается. Право заводовладельца на землю много стесняет жителей и дает первому средство не допустить кому либо прочно устроить свою оседлость и, при избытке средств открыть, например, свою торговлю. Вообще, чужих в заводе не терпят, особенно писак и торговцев, могущих конкурировать с заводскими лавками.
Торговать в заводе не может никто и нечем; есть одна только лавка, прежняя заводская, ныне переданная купцу К. за определенную плату; другая лавочка, под фирмой того же лица, но с каторжным приказчиком, ведет дело на капитал одного служащего. Винный склад и кабак заводские, и от продажи плохого вина, дорого продающегося, получается громадный барыш. Провизию и съестные припасы можно получать только из заводского амбара, цены на них высокие, качество низкое. Бывали случаи, что кое-кто открывал было торговлю мясом, продавая его дешевле, чем в заводском амбаре; но такая торговля немедленно запрещалась, а за ослушание лица, производившие ее, высылались. Бывают по временам и базары, но торговля на них очень ограничена, потому что, во-первых, жители располагают небольшими деньгами лишь при получке жалования, первого числа; трудно удержать деньги до удобного времени, чтобы купить подешевле хлеба и мяса; во-вторых, привоз из селений сельскохозяйственных продуктов бывает довольно малый; крестьяне, зная о безденежье местных жителей, не охотно едут в завод с продажей. Да и базарная продажа не ускользает от давления управления. Привезут порядочное количество хлеба, мяса, — оно тотчас покупает их оптом, оставляя для розничной продажи только несколько пудов. Поупрямится крестьянин продать свой товар за назначенную ему цену, ему прикажут уехать с базара, и мужик торопится отдать свой товар, почем дадут. Таким образом, вся торговля разными товарами и жизненными продуктами находится в руках управления, которое, насколько может, выжимает в этой операции соки из населения, на него же работающего, твердо соблюдая правило держать его в черном теле. При существовании такой монополии, развитие экономического довольства жителей, конечно, немыслимо, а обогащение и подавно. Покровительствуются и богатеют только пермяки-земляки.
Держа население в экономической зависимости, управление зорко следит даже за домашней жизнью рабочих. Всякая тень неудовольствия, всякая самостоятельность, а тем более протест искореняются в зародыше. Для вразумления строптивых имеется своя полиция, заведывающего ссыльнокаторжными (именуемого здесь для большей важности полицеймейстером) и 10 казаками. Все это воинство получает жалование от конторы, за что и исполняет безусловно все требования управления; полиция эта применяет к провинившимся всех сословий и пола меры самые крутые; жаловаться на несправедливости и жестокость наказания затруднительно и, пожалуй, бесполезно; так обставлена заводская власть. Словом, здесь, чуть не в центре губернии, дело устроено также, как на приисках, в глухой тайге. Как ни трудно жить в такой жизненной обстановке, но что поделает рабочий? Все эти люди, способные более или менее только к труду фабричному, заводскому и в особенности железоделательному, попав сюда, в такой край, где кроме этого завода, нет близко таких же заводов, они не имеют возможности переселиться в другое место, особенно люди семейные; к труду иного рода они не привыкли, потому и переносят свое положение, утешаясь надеждами, что, может быть, наступит лучшее время и для завода с переменой владельцев, что очень возможно. Однако же не все мирятся с таким положением. Если бы население завода не пополнилось каторжными и вновь пребывающими, не изведавшими еще прелестей здешней жизни и работы, то оно очень бы умалилось против прежнего, от многочисленных отъездов лиц, нашедших средства выбраться отсюда. Другая причина, удерживающая рабочих в заводе на скудных заработках, — долги конторе. Кредит – одно из средств закабаления и управления искусно умеет им пользоваться.
Поставив единственной задачей приобретение пользы посредством каких бы ни было способов, и не изыскивая их в самом производстве, управление последовательно убавляло цену на все работы. Плата рабочим существует сдельная, с количества пудов выделанного чугуна, железа и поштучно; мастера заведующие цехами, надзиратели и служащие получают месячное жалование; чернорабочие рассчитываются по поденной цене. Рабочий мастеровой зарабатывает, смотря по роду работ и свое способности и старательности, от 15 до 35 руб. в месяц, старшие мастера от 35 до 50 р.; служащим жалование разнообразно: кто пользуется благорасположением управляющего, или с родни ему, тот получает больше; самое же место служения и род занятий не обуславливают размера жалования; чернорабочему плат 40-70 коп. в день. Судя по цифре, жалование представляется как бы достаточным, но не следует забывать, что из суммы жалования среднего рабочего в 20 руб., он получит деньгами только 5-6 руб., остальное выпиской товаров из лавки (не смотря, что лавка содержится посторонним лицом, контора обязательно выписывает выдачу из нее товаров за заработку, и расчет за ежемесячный отпуск производится между заводоуправлением и хозяином лавки на особых условиях) и продуктов из амбара; когда же по количеству провизии не хватает на месяц, то приходится брать вперед и, таким образом, делаться постоянным должником конторы. О расходах на более изысканные предметы жизненной обстановки не может быть и речи; приходится довольствоваться только удовлетворением необходимейших потребностей. Получающие 15 руб. и менее, едва имеют насущный хлеб. Вычет долгов также сокращает получку. Если бы все жалование выдавалось деньгами и не существовало бы монополии в торговле, то и при этих заработках, пожалуй, рабочий существовал бы без особенной нужды. Получая мало наличных денег, рабочие, для особых расходов, принуждены брать лишнее количество чая, сахара, или ненужных вещей и продавать это за бесценок. Часть жалования, конечно, уходит и на вино; мастеровой, трудясь целый месяц, не преминет при получке выпить и от трудов и от горя. Пьянство в заводе со стороны управления не встречает препятствий. Если бы заботились о благе рабочих, то могли бы закрывать кабак при получке жалования дня на три; но ведь кабак – заводской и управление закрывает его только тогда, когда уже деньги все пропиты и рабочих надо собирать на работы.
Опубликовано 3 мая 1887 года.
Николаевский железоделательный завод (в иркутской губернии). Ст II.