Факты по делу исправника Лоскутова с протоиреем Орловым. Часть 3.
Записка Губернатора Трескина по делу Лоскутова с Протоиреем Орловым.
Прежде вступления в изъяснение истинных причин нала следствия над Нижнеудинским земским исправником Лоскутовым и проч., надобно предварительно объяснить, что сколько по долгу благоприличия, а более по сердечным чувствованиям нелицемерного уважения моего к особе Архипастыря – к особе, которая одним собственным примером Христолюбивой жизни в состоянии произвести столь нужное в здешнем отдаленном крае преобразование Духовенства – я с самого приезда сюда нынешнего Преосвященного Михаила, не упускал ни одного случая к доказательству моего внутреннего расположения. Вступление его в управление здешней Епархией старался я ознаменовать значительными в пользу здешней семинарии и Вознесенского монастыря пожертвованиями, простиравшимися до 11-т. руб. Личное обращение мое с ним и готовность, с каковой удовлетворяются и по ныне всякие случающиеся требования его по службе и частно, еще более могли уверить его в искреннем расположении моем содействовать всякому благому намерению его. При сем том нельзя было не заметить какой-то личной холодности и предубедительности, обнаружившихся в разных отзывах на стороне не токмо собственно на мое лицо, но и на счет целого сословия Гражданских чиновников. Между тем начали открываться беспорядки со стороны уездного Духовенства и вместо прекращения коих мерами законной строгости, оказываемо было Духовным Начальством приметное нисхождение, примеры которого можно усмотреть из прилагаемой у сего записки о производившихся делах сего рода по Нижнеудинскому уезду. Сии дела возродили особенное неудовольствие на Нижнеудинского земского Исправника, какой заведен и наблюдается сим чиновником по всем частям управления вверенным его уездом.
Долговременное не решение высшим правительством дела по изветам на меня бывшего Вице-Губернатора Левицкого, а к тому неприятные и известные здесь отражения Туруханского дела на главного Начальника Г. Сибирского Генерал-Губернатора питая гнездящийся здесь дух ябеды новыми надеждами, без сомнения основали уже новый комплот, коему при явном неблагорасположении Духовного Начальства, не трудно обратить оное в свою сторону.
Выдуманная Протоиреем Орловым на Нижнеудинского Исправника Лоскутова клевета, есть очевидное действие сего комплота. Основательность сего заключения доказывается нижеследующим изложением начального приступа к сему делу и продолжении оного.
18 ч. минувшего Декабря в полученной мной от Преосвященного Михаила официальной бумаге о беспорядках в Якутского Протопопа Дычковского, доведенных до сведения моего Якутским Областным Правлением, вложена была без всякого объяснения, копия с письма, писанного Нижнеудинским Протопопом Орловым к одному из членов Духовной Консистории, и как без всякого сомнения полагал должно, к Архимандриту Павлу. Описанные в письме сем, у сего прилагаемом в списке, жестокости, причиненные якобы Исправником Лоскутовым оному Протопопу Орлову, по известным мне в течении десятилетнего служения Лоскутова под моим Начальством, правилам и поведению его, не могли не показаться мне подозрительными. Я приличным счел в партикулярной записке моей к Преосвященному выразиться таким образом, что – описанное происшествие для меня вообще невероятно и представлено конечно в превратном виде, но если Преосвященному угодно будет дать сему делу законный ход, то с моей стороны не будет виновному ни какой защиты и снисхождения. На сие не был я удостоен отзывом Преосвященного, а вместо того на другой же день т.е. 19 Декабря принята им самим от приехавшего сюда самовольно Протопопа Орлова жалоба, которая 20 того ж декабря при отношении Духовной Консистории прислана в Губернское Правительство для произведения исследования на месте чрез особых чиновников и с настоянием о удалении Лоскутова от должности его. Из одного простого сравнения содержания сей жалобы и вышеупомянутого письма Орлова, можно было видеть дерзость и клевету его. В письме единственным виновником представлен Лоскутов, причинивший якобы всяческие жестокости, а в жалобе напротив того главным виновником поставлен другой отставной чиновник Зенков. Но не смотря ни на сие, ни на то, что и жалоба, личную обиду в себе заключающая, подана на имя Пресвященного в противность Высочайших о губерниях учреждений, устава благочиния, манифеста 1787 пареля 21 и указа 1788 марта 19 ч. Губернское Правительство единственно из уважения к настоянию Духовного Начальства и дабы не подать оному повода к заключению на счет защиты виновных – препоручило производство формального следствия в городе Нижнеудинске Асессору Палаты уголовного Суда Попову обще с Нижнеудинским уездным судьей Гриценковым. На беспристрастие сих чиновников тем больше положиться должно, что первый из них служа в Губернском городе, не имеет ни каких связей с Нижнеудинскими чиновниками, а последний также находясь при строительной Губернского Правительства экспедиции Асессором, по не давнему определению в Нижнеудинск судьей и именно минувшего года ноября 12 дня, не мог еще составить какие либо связи. Из представленных ко мне Лоскутовым – у сего прилагаемых в списке ответов его на вопросные пункты открылось прежде всего то, что на месте съезда ясашных Карагас, Протопоп Орлов, вместо исполнения своей должности, старался спаивать иноверцев привезенным им нарочно для сего вином и по страсти к пьянству, опился наконец сам до такого бесчувствия и опасности, что если бы в то время не успели дать знать о том Лоскутову, а сей не поспешил бы помощью своей, то Орлов конечно умер бы. Опасаясь, чтоб Лоскутов недовел всего сего до сведения своего Начальства и питая к нему личную ненависть – Орлов решился выдумать все то, что помещено им в вышеупомянутых письме и жалобе. Назначенной депутатом к сему следствию Архимандрит Павел предвидя, что производством следствия на порядке законном, нельзя будет исполнить возложенного на него Начальством его поручения, обвинить Лоскутова, решился на такие действия, кои кроме нарушения законного порядка, весьма неприличны и предосудительны для его сана. Вместо того, чтобы по точному смыслу Указов 1791 г. 26 сент. и 1810 г. 20 мая находиться при следствии в звании Депутата тогда токмо, когда к спросу призваны будут духовные чины, он присвоил себе звание члена или равного с гражданскими чиновниками следователя со стороны Духовной, подписывал все поставленные следователями журналы, вошел в неосновательную переписку с Нижнеудинским Земским судом; самопроизвольно собирал в церковь Карагасов и под предлогом проповеди им Слова Божия, склонял и принуждал их сделать на исправника Лоскутова показания, согласные с клеветами Протопопа Орлова; вытребовал к себе и имел намерение увезти с собой, также под предлогом проповеди слова Божия, наказанного по суду торговой казнью ясашного Карагаса Карапотова, не устрашась в официальной земскому суду бумаге выразиться сими словами:
«Ежели земский суд сомневается, могу ли я употребить в пособие к делу Божию такого человека который потерпел некоторое бесчестие по суду человеческому, то я намерен в сем случае последовать моему Спасителю, который не погнушался принять в дело спасения и самого разбойника, и удостоил его крестной своей беседы. Сверх того и судя по человечески, могу на сие решиться, с тем только, чтоб не упустить благоприятного в обращении заблудившихся случая и не лишиться вожделенного в том успеха» и проч. Во время производства следствия, дабы иметь предлог остановить и запутать оное, выдумал подозрение на следователя Асессора Попова, неподкрепленное ни какими законными доказательствами и обнаруживающее самые низкие т предосудительные подъиски.
Все сие в совокупности с самопроизвольным выездом его из города Нижнеудинска, с не окончанием начатого следствия, с новыми доносами его на заседателя Нижнеудинского суда Петрова и на все Нижнеудинское местное начальство, в слышанных якобы им от вышеупомянутого ясачного Карапотова, каких-то бесчеловеческих деяниях земской полиции; с обнаруженными Лоскутовым бумагами со стороны Преосвященного – и с последним настоянием Духовной Консистории и назначении на место опозоренных Архимандритом следователей Асессора Попова и судьи Гриценкова других чиновников – служит явным доказательством открытого действия Духовного начальства против Гражданского и намерения, из пустых и самых дерзких клевет Протопопа Орлова, вывесть такое дело, последствия коего имели бы неприятное влияние на Гражданское начальство.
Представленные Лоскутовым бумаги заключаются в следующих у сего приложениях:
Список с письма ко мне Лоскутова, просящего защиты противу преждевременного осуждения его здешним Пресвященным.
Копии с письма к матери Лоскутова от Пресвященного, присуждающего Лоскутова к оглашению пред церковью, яко упрямого преслушника оной.
Список с письма к Преосвященному от Лоскутова, хладнокровно, почтительно и убедительно объяснившего невинность свою и клевету Орлова.
Список с предписания Лоскутова Волостным Правлениям по случаю деланных в уезде Архимандритом Павлом вредных разглашений и собирания разных сведений.
Список с предписания Пресвященного Михаила к Нижнеудинскому священнику Иоанну Лахину, писанного подобно письму к матери Лоскутова, в духе, ни времени, ни просвещению нынешнему, ниже власти Духовной неприличном.
Из сих, столь необыкновенных к своем роде и духе бумаг здешнего Преосвященного и собственного удостоверения Архимандрита Павла, что он действует по предписанию своего начальства, видно, что сие последнее возложило на него решительное защищение Протопопа Орлова всеми возможными средствами, и что нарочитое предложение начатого следствия нужно духовному Начальству для того, дабы между тем представить высшему Правительству настоящее дело в самом превратном виде и дать ему такой ход, в коем могли бы принять участие, для довершения того, чего не успели сделать известные Высшему Правительству ябедники: Сибиряков, Мыльников, Передовщиков, Куклин, Петухов и проч.
Будучи беспрерывно терзаем подобными интригами, с самого вступления моего в Иркутскую Губернию – не видя ни какого внимания в двенадцатилетней службе моей в столь отдаленном крае и к устройству, в какое приведен оный мною – находясь в беспрестанной борьбе с врагами моими, и в опасном ожидании новых доносов прежде, нежели получать окончательное решение старых, я принужденным нашелся обратиться к Г. Сибирскому Генерал-Губернатору, яко главному моему Начальнику с последней и настоятельной просьбой о том только, дабы как для удостоверения о настоящем состоянии всех частей управления здешней Губернии, так для исследования по жалобе Протопопа Орлова и для положения концы всем действиям здешних ябеднических комплотов, назначена была сюда Высочайшей доверенностью уполномоченная особа (В следствии сего был прислан Сперанский не на радость Трескину и Лоскутову). Вместе с удовлетворением меня в сей единственной и не имеющей иной цели просьбе, кроме защиты моей чести и долговременной усердной службы Отечеству и кроме ограничения несчастной Иркутской губернии от дальнейших следствий ябеднических крамол – я должен просить и о совершенном увольнении меня от управления Губернией, по совершенному изнеможению душевных и телесных сил моих и по обстоятельствам, требующим лучшего устроения многочисленного моего семейства.
Наконец, говоря собственно от Исправнике Лоскутове, я считаю моим особенным долгом торжественно подтвердить, что чиновник сей в течении десятилетнего служения его под моим Начальством, не подал ни одного повода к обращению на него невыгодного замечания. Исполнение первых возложенных на него поручений, по должности Смотрительского помощника над поселениями, открыло в нем отличные способности Полицейского Офицера и хозяина. Смерть предместника доставила ему случай, заступить его место и более оправдать доверенность Начальства. Водворение 2210 душ поселенцев – образцовое устройство целых селений в местах до того не проходимых – приучение сих закоренелых в разврате и сбродных из всякого звания и рода людей, к трудолюбию и хозяйству – разведение до 8300 десятин собственного поселенческого хлебопашества – учреждение внешнего полицейского порядка и совершенная безопасность в проезде по дороге, известной до того разбоями и грабежами и, вообще приведение всех поселенцев в такое состояние, что они и в хозяйстве и в образе жизни, превосходят уже старожилых Государственных крестьян – все сие по истинной и строгой справедливости должен приписать единственным способностям и неутомимому усердию Лоскутова. Из признательности к сим заслугам, а более по известному недостатку здесь в способных чиновниках и по запущению, в какое приведен был весь Нижнеудинский уезд беспечностью прежнего земского Начальства – я определил его в настоящую должность земского Исправника – о чем известно и высшему Начальству.
Один простой взгляд на теперешнее состояние внешних частей управления сего уезда, может всякого удостоверить в отличной внимательности и попечительности местного Начальства. Со стороны поведения Исправник Лоскутов известен мне лично, как благороднейший и благовоспитанный человек, и клеветы, изведенные на него Протопопом Орловым тем менее можно приложить к нему, чем известнее природная слабость здоровья его и совершенная неспособность не токмо к страстному питью, но даже к обыкновенному употреблению горячих напитков. Все сие может быть подтверждено беспристрастным исследованием, коего сам он требует с твердостью, благородному и умеющему ценить честь свою чиновнику свойственную. Я, не имея еще в виду вышеприведенных фактов, касался сего предмета довольно подробно в издаваемых мной Иркутских Епархиальных Ведомостях, на основании бывшей известной мне в свое время огласки дела, и даже на основании слов, слышанных мной от самого Протоирея Орлова. Интересующиеся сим предметом могут сличить мои сказания в № 43, стран. 694, № 44, стран. 723, № 34 45, стран 734 за 1863 год, с настоящим фактическим изложением дела.
Протоирей Прокопий Громов
Опубликовано 4 мая 1864 года.
Факты по делу исправника Лоскутова с протоиреем Орловым. Часть 1.
Факты по делу исправника Лоскутова с протоиреем Орловым. Часть 2.