Этюды у юго-западной оконечности Байкала. Часть 1.

Физико-географические заметки.

Находясь на постоянном жительстве в деревне Култук, у юго-западной оконечности озера Байкал, мы поставили себе задачей возможно точное исследование фауны этой местности. Исследования эти вызывали необходимость некоторых других наблюдений, которые нами и были выполнены. Таким образом, у нас накопилось некоторое количество материалов, которые должны бы быть не совсем безынтересны для специалистов. В настоящее время, представляем наблюдения, касающиеся некоторых физико-географических условий этой местности и надеемся, со временем, отчасти дополнить их новыми наблюдениями, отчасти же расширить их сведениями по другим, сюда же относящимся явлениям.

Придадим этим сообщениям названия этюдов. Глубина Байкала, прежде всех других вопросов, обратила на себя наше внимание. Приступая к изложению результатов промеров, нами исполненных, считаем необходимым ознакомить прежде читателя с топографией берега Байкала в ближайших окрестностях селения Култука.

Наши зоологические исследования касаются преимущественно берега Байкала, на пространстве от устьев двух речек долины Ангасолки, на северной стороне озера, вдоль юго-западной оконечности его до устья речки Безымянной; длина всей этой части берега составляет 23 версты; но из нее мы основательно исследовали в отношении фауны пространство всего только в 13 верст длины, ограниченное долиной р. Ангасолки с одной, устьем р. Слюдянки с другой стороны; остальные затем, 10 в. исследованы только в более доступных местах, по прибрежьям. Вся прибрежная полоса исследованных местностей весьма разнообразна; круто спускающиеся к озеру горы сменяются тут плоскими береговыми долинами.

Так, начиная от долины Ангасолки и не доходя одну только версту до устья ручья Мыдлянки, берег поднимается над уровнем озера могучим, скалистым хребтом гор, слегка изрытым не глубокими распадками. Хребет этот, достигая высоты примерно в 350 метров и отделяясь от водораздела между Байкалом и Иркутом в виде бокового разветвления, примыкает к озеру то крутыми обрывами, то более пологими покатостями; береговая полоса, окаймляющая эти горы, почти в 6 верст длиною, покрыта или крупной галькой или же угловатыми обломками скал, и во время большого полноводья, волны заливают ее и вода затопляет леса, в тех местах, где они спускаются по береговым склонам вплоть до озера. Этот крутой берег, омываемый на пространстве до устья Мыдлянки, непосредственно волнами озера, в недалеком расстоянии от с. Култука, отделяется от Байкала и огибая село большой дугой с С.-Запада, идет к реке Култушной, левый берег которой он затем образует вплоть до ее верховьев по соседству реки Иркута. На противоположном, правом берегу, р. Култушная окаймлена столь же высокими горами, составляющими отпрыски Саянских гор; вблизи с. Култука горы эти не достигают Байкала, от которого отделены обширной низменностью и лишь в 14 в. от деревни по кругоморскому тракту, подходят вплоть к озеру, образуя его берег.

На всем этом пространстве один только отрог отделяется от общего горного массива, и узким хребтиком спускаясь к Байкалу, достигает сего последнего в 2,5 в. от деревни, образуя здесь известный Шаманским мыс, на несколько десятков саж. впадающий в озеро.

Из такого распределения береговых высот следует, что в описываемой нами местности Байкал везде стеснен скалами и лишь вблизи села Култука окаймлен равниной, более или менее значительно впадающей в глубь страны; она низменна и болотиста, и разделяется поименованным Шаманским хребтом на две части, которые, по отношению к этому хребту, можно отличить названиями северной и южной. Первая, более обширная, обнимает низовье р. Култушной и сливающейся с ней Талой; в южной, меньшей, помещаются устья речек Похабихи и Слюдянки. Подобно тому, как Шаманский хребтик разделяет береговую низменность на две части, его свободный в озеро впадающий конец, обуславливая очертания берега, образует два залива, которые будем называть: северным и южным.

Северная низменность изрыта многими извилистыми углублениями в роде канав, которые в некоторых местах расширяются в болотистые пруды; мы их считаем старыми речными руслами. Вся низменность весьма слабо поката к озеру; вблизи его она особенно обильна большими лужами стоячей воды, и здесь то отделяется оно от озера узким валом, состоящим из песка и гальки. Вал этот составом своим резко отличается от всей низменности, так как верхние слои его состоят из мелкого ила и торфа; этот песчаный вал составляет тоже род гати через болотистую низменность, и поэтому по нему проведена почтовая дорога и телеграфная линия. При необходимом уровне воды в Байкале, вал этот затопляется вместе со всей болотной частью долины Култушной.

На южной болотистой низменности повторяется только что начертанная картина, с немногими лишь изменениями: потянулся такой же песчаный вал, сопровождаемый подобными, но более обширными прудами; такие же извилистые канавы по долинам, свидетельствующие об отступлении русла (Какие причины обусловили это передвижение реки, — это можно выяснить лишь геологическими исследованиями, если в основание их будет положена весьма точная топографическая съемка страны); наконец, и этот вал и вся низменность в половодье также бывают покрыты водой. При устье Слюдянки мы достигаем крайних пределов нашей низменности, следуя далее по берегу Байкала, по направлению к речке Безымянной, мы имеем перед собою ряд береговых отрогов, попрек через которые ведет путь; они отделены друг от друга долинами ручьев или речек, как напр. Сухого и р. Бурукшиной, носящими такой же характер болотистых низменностей, как и описанный выше, но достигающий размеров сих последних. Отроги эти упираются, по большой части, крутыми утесами в самое озеро, и из них первый на нашем пути, образует невысокий, но живописный Наквасинский утес.

После такого краткого обзора прибрежной страны с которым мы намерены в последствии связать описание дна озера, обращаемся к глубине Байкальского водоема в юго-западной его части и сначала займемся рассмотрением того, что было сделано до сих пор для исследования глубины Байкала.

Озеро Байкал считают необыкновенно глубоким, хотя и не указывают самой большой глубины его. Единственные примеры глубины, какие до сих пор были предпринимаемы – это произведенные Лейтенантом Кононовым, по распоряжению местных властей, и Густавом Радде – по случаю его зоологической поездки или, собственно, плавания кругом Байкала. Результаты обоих примеров давно уже изданы, так что мы только вкратце разберем методы обоих исследователей и приведем глубины, найденные ими.

Что касается до методов, то упомянутые исследователи употребляли в своих промерах так называемый рыбачий метод, при котором глубина измеряется с помощью грузила и бечевы (лот), а момент прикосновения ко дну определяется мускульным напряжением руки; при некотором навыке, и для небольших глубин, метод этот довольно надежен, в особенности же если вес грузила значительно превышает вес бичевы и когда промеры производятся зимой по льду; но при больших глубинах, когда вес размотанной бичевы становится значительным, он переходит уже за крайний предел чувствительности в мускулах, и самые опытные в этом деле делают грубые ошибки. Этим объясняется, почему рыбаки считают глубокими все те озера, которых глубина довольно значительна; и они правы, ибо этим выражают лишь то, что глубина не может быть измерена по их методу. Так же надо понимать показания Лейтенанта Кононова, хотевшего из мерить глубину Байкала лотом 1 пуд и бичевой в 18 п. весом; он нашел, в расстоянии 250 сажень от берега, напротив Солонцевой пади (у западного берега Байкала) глубину, для измерения которой бичева в 700 саж. оказалась недостаточной; самая же большая глубина, найденная во время этой экспедиции, должна была равняться 803 саженям. Густав Радде нашел, в одноверстном только расстоянии от берега, глубину в 500'-600’, а в одном случее более 700’. Вот и все, что было сделано для измерения глубины Байкала; тем не менее, полагают ее обыкновенно, по ничем не мотивированному предчувствию, более чем в 1000 сажень. Уже в прошедшую зиму (1866 г.) мы намеревались измерить те части озера, которые казались нам соответственными для летних зоологических исследований, и для этой цели мы избрали окрестности Шаманского мыса, где берег вдается в озеро узким скалистым хребтом. Промеры были деланы на этом месте сначала просто, тонкою бичевой и тяжелым грузилом, но когда мы попали на более значительные глубины, этот метод изменил нам, и должны были прибегнуть к другим мерам для определения момента, когда грузило падает на дно. Изобретенный нами способ дал самые лучшие результаты, и по этому то методу были нами проведены все те промеры, о которых мы намерены говорить здесь. То обстоятельство, что предпринимаемые нами промеры глубины деланы были чисто с зоологической целью, да послужит нам извинением в том, что в нижеследующем изложении не можем представить полного соображения конфигурации дна, и промеры наши вообще считаем только не значительными приношениями для решения задачи, окончательное решение предстоит в далеком будущем. Так, вместо того, чтобы исследовать озеро по известным, правильным, наперед избранным направлениям, мы стремились, в видах исключительно зоологических, к возможно скорому отысканию самой большой глубины в избранном участке. Но прежде, чем мы начнем говорить о наших промерах, упомянем здесь о тех методах, которые были до сих пор в употреблении при промерах глубины.

Методы эти не многочисленны; можно свести их к двум, помощью которых могли быть произведены промеры на больших глубинах, а из них один только был общеупотребителен до недавнего времени – это метод Росса. Он, в сущности, составляет вышеупомянутый рыбачий метод, усовершенствованный Sir I. C. Ross’ом, который употреблял бичеву, разделенную на равные части метками, и наблюдал скорость, с какою разматывалась веревка. При этом он нашел, что скорость падения, до и после достижения дна грузилом, не одинакова; следовательно задача наблюдения состоит в том, чтобы уловить момент, когда обнаруживается перемена в скоростях, и заметить соответствующую метку; ее расстояние от грузила дает искомую глубину. Не смотря на значительное преимущества того метода над всеми прочими, до сих пор изобретенными, он имеет и весьма существенные недостатки, так как при употреблении более толстой бичевы и небольшого грузила нельзя узнать момента прикосновения ко дну, а при глубинах в каких-нибудь 3000 саж. это становится возможным лишь тогда, когда будут употреблены весьма тонкие бичевы и огромные грузила, в 4, 5 пуд., причем обыкновенно бичева обрывается при обратном ее наматывании и до сих пор еще не удалось поднять тело обратно на поверхность из глубины в 4000 саж. При самых больших промерах глубины, проведенных до сих пор, довольствовались только приведением длины размотанной бичевы, не имея возможности сказать утвердительно, достигло ли грузило дна или нет как случилось и при промерах глубины во время экспедиции фрегата «Новара». Г. Шнейдер в своей статье Der Ungenugende der jetzigen Methode der Tiefenmessungen und Vervollkommnung derselben mit Hulfe der Electricitat. (Bulltum de l'Academie Jmperiale des scinces de St. Peterburg. T. V р. 156) подробно изложил недостатки этого метода.

Ворой метод промеров глубины есть изобретенный Г. Шнейдером с применением электричества: описание этого метода было помещено в бюллетенях Императорской С. Петербургской Академии Наук. Помощью его произведены были промеры на Ладожском озере, где наибольшая глубина найдена при 110 саж; но мы не можем сказать наверное нашел ли этот метод общее применение, за неимением у нас новейшей литературы. Преимущества же этого метода перед методом Росса очевидны; но высокая стоимость бичевы с медною проволокой, электрического аппарата и др. принадлежностей для этого снаряда, делает применение этого метода возможным только при роскошно снаряженных кораблях и экспедициях. Но, сколько нам известно, еще не отыскать метод, который бы с дешевизной аппарата соединял и простоту его устройства.

Удовлетворяет ли этим условиям наш метод, к изложению которого мы приступаем, об этом пусть судят люди сведущие в этом деле.

Наш метод основан на том простом принципе, что коль скоро лот достигнет дна, выпущенная вглубь бичева становится легче, именно на столько на сколько весит грузило; а чтобы найти момент этого облегчения, неуловимый уже чувствительностью напряжения сил руки, мы пользовались пружинными весами, которых стрелка указывала искомый момент самым точным образом. Метод поэтому состоит в последовательном взвешивании опускаемой вглубь бичевы, вместе с грузилом, пока лот не достигнет дна, вес выпускаемой бичевы возрастает; когда лот ляжет на дно, вес вдруг уменьшается и с тех пор уже остается постоянным, предполагая конечно, что бичева имеет одинаковую толщину на всей своей длине. Эта неизменность веса происходит от того, что на весы действует своей тяжестью только та часть веревки, которая натянута между весами и дном; всякая же прибыль в длине веревки после ее прикосновения ко дну, не может обнаружить своего влияния, ибо веревка ложится на дно. Этот способ столь прост, так легко применим, что мы должны дать ему преимущество перед всеми прочими. Мы приступили к промерам зимой, ибо в это время года, свободные от других зоологических работ, мы могли оратить все наше внимание на фауну озера, и ежедневно занятые ловлей на различных глубинах, могли в тоже время делать промеры. Промеры в это время года сопряжены с не большими издержками, а также оба источника ошибок, имеющее влияние летом на точность промеров, могут быть устранены, именно измерение длины бичевы, зависящее от ее намокания, и уклонение от вертикального направления, обуславливаемое течениями, которые уносят лодку с того места, где лот был опущен, пока разматывается бичева. Ошибка от первого источника может поправлена с величайшей точностью (как это будет показано ниже), вторая же совсем устранена, ибо от начала до конца опыта бичева опускается по вертикальному направлению. Образ действий, которого мы придерживались при промерах, состоит в следующем.

I. Приготовительные работы

Бичева (около 6 миллим. в диаметр.), которой каждый кусок (у Иркутских канатных мастеров называемый «конец») имел в длину около 100 метров, опускалась в воду, каждый кусок отдельно, и каждый с грузилом в 10 ф. весом; она оставалась в воде в продолжении 24 ч., верхний конец ее укреплялся, а нижний с привешенным грузилом свободно висел в воде, не достигая дна. Это делалось с целью расправить бичеву, и дать ей пропитаться водой, по истечении 24 ч. Мы вытаскивали бичеву из воды, и расправляли ее на гладком льде, причем она мгновенно замерзала, и сохраняла таким образом размеры намоченной бичевы; к замершей привязывали мы метки, разделяя бичеву на метры и гектаметры; каждый конец, в гектаметр длиной, свешивался в воде, (уже после его разделения, как это само собою понятно), и вес его обозначался на метке для гекталитра, затем мы связывали такие концы друг с другом в куски, длиною в 8 гектаметров и опять взвешивали их в воде, на глубине, превышающей их общую длину. Каждый кусок нашей бичевы, в 8 гектаметров длиной, весил средним числом в воде 14-14,5 ф.; такой же высушенный кусок весил на воздухе около 46 ф.; каждый конец в 100 метров весил в воде 1,7-1,8 ф.; линии, по которым должны были производиться промеры, производились в ясную погоду и обозначались вехами, воткнутыми через каждые 5 гектаметров; на обозначенном таким образом месте делалась во льду прорубь в 0,5 метра в диаметре. Окончивши эти приготовительные работы, мы приступили к промерам глубины.

II. Промеры.

Они производились зимою, помощью высокого треножника и пружинных весов, ибо мотовила и другие приборы не могли быть употреблены в дело по причине мгновенного замерзания бичевы (Мы не можем представить здесь конструкцию прибора, который мы имеем в виду для летних промеров глубины, который бы указывал на стрелке пружинных весов, вес опускающейся бичевы для каждого момента ее опускания, ибо он не мог быть сооружен в Иркутске, а потому и не был нами испробован; но надеемся использовать его ее в следующую весну). Потому то мы употребляли, как сказано, высокий треножник, к которому подвешивались пружинные весы, с приделанным к крюку язычком, а к нему мы могли прикрепить бичеву для взвешивания. Приведем для примера промер глубины, в каких-нибудь 250 метров, чтобы представить наглядно весь ход дела, буквою а обозначим вес грузила, который, как сказано, равнялся 10 ф., буквой b – вес бичевы в 100 м. длиной, весившей в воде 1,7 ф.

Опускаем теперь бичеву с грузом на 1 гектаметр в воду и взвешиваем ее: она весит a+b = 10+1,7 ф. = 11,7 ф., — это доказывает что мы не достигли дна. Опускаем бичеву еще глубже на 1 гектаметр, взвешиваем ее и она весит: a+b+b = 10+1,7+1,7 = 13,4 ф.; еще и теперь мы не досигли дна. Опускаем еще на один гектаметр глубже, причем весы показывают: b+b+ 0.5b = 1.7+1.7+0.8 ф. = 4,2 ф. Теперь ясно, что мы достали до дна, и что глубина в этом месте будет около 250 м. Если бы весы могли указать десятые доли фунта, то все ело было бы уже кончено, но наши весы указывали только фунты и полуфунты; ошибка легко могла случиться; чтобы устранить ее мы вытаскивали обратно бичеву, взвешивая ее каждые 10 метров, пока весы не показали; a+b+b+0.5b = 10+1.7+1.7+0.8=14.2 ф. От этого пункта мы вновь опускали бичеву, взвешивая ее по метрично, пока мы опять не получили найденного веса: b+b+0.5b=4.2 ф.; значит, это был пункт, точно указывавший нам глубину места 

При некотором навыке, можно в час времени исполнить промер в километр глубины с легкостью и со всей точностью, и вытянуть обратно бичеву с пробою дна; промер может быть исполнен с точностью, едва ли допускающей ошибку на полметра, ибо каждый раз, когда лот, по достижении дна, не опустится совершенно на нем, а еще отчасти подержится бичевою и натягивает ее; это обнаруживается уменьшением веса (смотри 10-й промер, в приложенной таблице), которое, не равняется полному весу грузила, всегда бывает несколько меньше его.

Изложивши метод и весь ход произведенных нами промеров глубины, переходим к краткому обзору полученных результатов и начнем с указания самой большой глубины, которая была найдена; глубина эта в 1248 метров и место находится в 5 верстах от северного берега, около 10 в. от южного и 12 в. от западного берега; покатость дна озера в указанном месте, в направлении с запада на восток, составляет в среднем выводе 0,1 дециметра на 1 метр (Покатость дна не равномерна сравните приложенную карту и профили, на них показаны результаты всех промеров)

Как самый пункт наибольшей глубины, так и площадь максимума найденной глубины находятся ближе к северному берегу озера. Хотя, по выше изложенным причинам, мы не намерены подробно представить конфигурацию дна Байкала, как это потребовалось бы напр. для геологических целей, то все же мы воспользовались имевшимся у нас в распоряжении материалом для того, чтобы понагляднее представить отношения глубины, соединяя кривыми линиями одинаково глубокие пункты, и легко можно сделать обзор этих отношений, по прилагаемой к сему карте.

Дно Байкала, в месте самой большой глубины, опускается на 860 метров ниже уровня моря, так как разница в высоте обеих поверхностей может быть принята в 388 метров. Но измеренная нами глубина не может быть принята за самую большую для всего озера, ибо сделанные промеры производились по плоскости дна, наклоненной к востоку и по всему вероятию промеры касаются только одной части этой плоскости.

Линии по которым производились промеры, в равных промежутках в 500 метров, обозначены нами на карте так, что здесь мы можем только вкратце упомянуть о них. Так, линия между ручьем Мыдлянкой и устьем речки Безымянной имеет 16 верст в длину, по ней произведено 30 промеров, и найдено два места с равной почти глубиной, одно в 646, а другое 670 метров; первое отстоящее от деревни на 4 версты окажется, вероятно, центром самостоятельного углубления, ибо оно окружено более мелкими местами. От этого углубления мы продолжили линию по направлению к крутым утесам, ограничивающим с запада небольшой залив Ангасолки, и здесь на пространстве в 4 версты сделано 8 промеров, причем нашли самую большую глубину в 783 метра.

От этого глубочайшего на линии места мы провели линию Е (смотри на карту), под углом W 18°, S, на которой мы произвели 12 промеров, на пространстве в 6 верст и нашли глубину в 1220 метров; отсюда мы старались найти направление к имеющей название ущелистой долине, ближайшей к восточной стороне Ангасольской долины, — другая по направлению к речке Безымянной; на этой последней оказалась самая большая глубина в 1248 метров. – Так как предстояло подвергнуть район самой большой глубины тщательному исследованию в отношении к его фауне, то все наше время было с тех пор посвящено зоологическим исследованиям, а дальнейшие промеры глубины отложены до будущего времени (Любопытно было бы провести параллель сих глубин с глубинами других озер; однако, по недостатку для этого литературных источников, мы можем привести только следующие в найденном нами месте самой большой глубины, Байкал в 4 раза глубже Женевского озера, считаемого почти самым глубоким в Европе (288,4 м.); затем в 5 раз глубже самого глубокого в Баварии Вальхенского озера; слишком в 6 раз глубже Лагожского озера. Можно даже предвидеть, что Байкал окажется самым глубоким озером на карте в мире, приняв в соображение, что наши промеры простирались лишь на самую небольшую часть этого водоема и на относительно не большон расстояние от берега.)

Кроме сих, по вышеуказанным линиям произведенных промеров, мы делали промеры в различные времена года при многократных поездках вдоль всего берега от долины Ангасолки до самого устья Слюдянки, по случаю производимых нами зоологических исследований. Это обстоятельство дает нам возможность более подробно изложить свойства почвы в указанном выше районе и связать с этим изложением общую картину животной жизни, развившейся здесь весьма разнообразно, согласно множеству различных контрастов во внешних условиях.

Основываясь на физических и зоологических признаках мы полагаем, что следует здесь различать две рельефные формы дна, одну, неровную, каменистую, скалистую, — другую, плоскую песчаную, глинистую или покрытую галькой. Дно, на пространстве от р. Ангасолка почти до самого с. Култука, затем, полоса кругом Шаманского мыса и, наконец, дно к востоку от р. Слюдянки, представляется не ровным и скалистым; напротив того оно плоско и ровно по обеим сторонам Шаманского мыса, т.е. в одну сторону по направлению к селению; и в другую к речке Слюдянке на всем этом пространстве прибрежье состоит из песка, а дальше, вглубь озера, встречается глина; исключение составляют ближайшие окрестности селения Култука и самое устье р. Слюдянки; здесь почва вымощена крупной галькой. Быстрое возрастание глубины идет рука об руку с каменистой почвой, так что уже в расстоянии 100 м. от берега попадается столько же метров глубины; между тем как в районе плоского дна даже в расстоянии 500 м. от берега попадается глубина не выше 10 м. Каждая из этих рельефных форм имеет свои зоологические особенности. Что касается до рыб, то виды Cottus (Cottus Бычек, Широколобка) характеризуют особенно каменистый район; однако они не привязаны здесь исключительно к известным глубинам, но скорее, смотря по временам года, или поднимаются на более мелкие места для удовлетворения своим половым отправлениям или опускаются глубже. SalmoHuniatilis Таймень, и Salmocoregonoides Ленок, Lotavulgaris Налим, также находятся преимущественно в этом районе; напротив, песчанную почву предпочитают вкусный Thymallus Хариус, славящийся во всей Сибири своим нежным мясом, CoveganusOmul Омуль; Porcafluviatilis Окунь; Idusmelanotus Язь; маленький Squalidusbaicalensis Улец; крошечная Acanthopsistaenia Пищуха и красная Phokinusrivularis Рыбочка. Относительно низших жизненных форм мы должны указать на то, что в скалистой местности, где дно покрыто зелеными или бурыми водорослями, а также оливково-зелеными стволами Spongiolaebaicalensis – губки, разветвляющимися на подобии кустов на скалах и под камнями кишат многочисленные по большей части зелено или буро окрашенные виды тех из Gammarus'ов, которые плавают на боку, как G. MaackiiG. Ussolzowii и G. Ceirueosus, или же передвигающиеся прыжками подобно блохам или лазящие, как пауки, напр. Gammarus grubii, и многие другие; местность эта богата моллюсками, близкими по роду Paludina. У песчаной, плоской части берегов встречаем совершенно своеобразную фауну по большей части из Гаммариодов, живущих зарытыми в песке или глине, окрашенных светлыми, преимущественно желтыми цветами; и фауну моллюсков, состоящую из маленьких двухстворчатых раковин и из весьма многочисленных улиток, нежных, гладких, либо ребристых или снабженных нежными комочками и близких к роду Melania.

Таков беглый обзор животной жизни в Байкале, обуславливаемой различными свойствами береговой полосы дна. 

Опубликовано в ноябре 1870 года.

Этюды у юго-западной оконечности Байкала. Часть 2.