Известия с Ольхона.

Ольхонский миссионер Иеромонах о. Димитрий в письме на имя Начальника миссии от 23-31 марта с.г. об успехах и затруднениях в деле Евангельской проповеди в Ольхонском ведомстве, между прочим, сообщает следующее:

Желал бы порадовать Вас быстрыми успехами проповеди о распятом и воскресшем Господе нашем среди Ольхонцев, сидящих во тьме язычества, как это уже видно по другим ведомствам, но если и могу чем утешить себя, то разве одиночными приобретениями: с нового года по сей день составилось 12 человек новопросвященных в приращение Евангельской церкви.

Нынешняя поездка на остров Ольхон замечательна и интересна была для меня по следующему обстоятельству. В Семисосенском родовом управлении я узнал, что недели за полторы до моего приезда приезжали из-за Байкала буряты-ламаиты в обожаемую Ольхонцами пещеру и совершали там моления. Любопытство подстрекнуло меня посмотреть, не осталось ли там каких памятников совершенного ими моления, и я, выбрав удобное время, позвал к себе ямщика, состоящего при родовом управлении, и велел ему готовить лошадей ехать к пещере. Ямщик-бурят отвечал мне на это одним безмолвным потуплением головы вниз; приходилось оставить всякую надежду попасть туда, потому что буряты не только не подъезжают к самой пещере, а далеко объезжают ее, боясь злых духов, якобы в ней живущих. Но на этот раз выручил меня родовой писарь, согласившись быть за ямщика, если только ямщик-бурят даст своих лошадей. Последний согласился на это, и мы отправились вдвоем с писарем. По приезде, нашли следующее: над одной большой расселиной по юго-восточной стороне белый флаг, четверти две длины и четверть ширины, верхняя половина его исписана различными животными в три столбца, а нижняя монгольскими словами также в три столбца, и по-видимому во всех их одно и тоже содержание. Идя далее по следам, на северной стороне скалы нашли на льду обгорелые поленья и не далеко от них усмотрели небольшую пещеру, которая летом заливается водой с открытого моря (Байкала). В ней нашли несколько мелких серебряных монет, тоненькие обгорелые травяные свечи (ламские кужи, китайского произведения), клок китайской шелковой материи, платок и разбросанные кофекты, очевидно оставленные на жертву духам (чойжилам, читкурам). Все эти вещи мы забрали, флаг с кисеею и свечами хранятся у меня. Разыскали другую большую пещеру, думая в ней найти еще более подобных диковинок, но, к удивлению, ничего не оказалось и даже никакого следа в ней не было. Сама же пещера не соответствовала моим ожиданиям. Основываясь на рассказах бывавших в ней, я думал увидеть замечательное искусное произведение природы в форме правильной комнаты; в ней на деле оказалось пустота в виде угловатой ямы, в которую с западной стороны с моря ведут два просторных отверстия. Спускаешься в одно из них и находишь себя в довольно просторной яме, в которой свободно могут поместиться примерно около десяти человек; потолок этой пещеры чья заботливая рука, несколько лет назад, укрепила подпорками. Озираешься во все стороны и видишь на высоте человеческого роста тянущееся в виде трубы длинное отверстие, на столько свободное, что по нему можно выбраться из пещеры на противоположную сторону. Вот и вся пещера, так обожаемая Ольхонцами! Из тщательного осмотра ее и всей скалы оказывалось, что ламаиты совершали свое моление не в обожаемой пещере, а совсем в другой – мизерной, находящейся на северной стороне и заливаемой водой. Почему она заслужила такое благоговение ламаитов, — не известно. – Но ведь Ольхонское ведомство – шаманское, и уже озаренное светом православия в известной мере. Допускать сюда лам вводить и навязывать чуждое народу идолослужение, это ни с чем несообразно.

По рассказам, будто они помолились и затем отправились, никого не задевая своей пропагандой. Но кто их знает? Говорят, что за морем была погоня за этими шарлатанами, тайно пробиравшимися сюда, но, по обыкновению, не могла будто бы догнать их даже полиция, ровно как тут и след их простыл.

Опубликовано 9 апреля 1877 года.