Нижнеудинск. Декабрь 1885 года.
Известие о привилегии г. Сибирякову на плавание по Ангаре пробудило наше болото, вызвав многочисленные толкования и прения: одни предвидят с проложением этого пути окончательное разорению города Нижнеудинска; другие же напротив думают, что тогда наш город и даже целый округ оправится от той ужасной нищеты, которая царит в нем и ожидают этого пути, как манны небесной. Нижнеудинский округ в настоящее время поражает бедностью. В самом городе и в особенности в деревнях вы видите жалкие полуразрушенные избушки, ежеминутно грозящие падением; улицы узкие, грязные; отсутствие во многих домах ставней и рам со стеклами, которые заменяются брюшиной; все это придает селениям мрачность и наводит уныние на посетителя. Дворы около домов кое-как забраны жердьем; во дворе пара-другая овец, одна коровенка и плохая кляча. Войдите вы в крестьянскую лачугу, — опять та же ужасная, поражающая беднота. Спрашиваете о причинах этой нищеты и всюду слышите один ответ, одно оправдание: «года стали худые, деньга тяжела!» А между тем, в 3-4 верстах от селений прекрасный строевой лес, где масса зверья и диких птиц; за лесом роскошные луга, а еще далее зеленеются нивы, несколько южнее тайга, горы; с гор стекает множество рек (Рубахина, Уда, Бирюса, Ия и др.), в которых кишмя кишит таежный хариус, налим, таймень, ленок и т.п. и вы невольно удивляетесь, что рядом с таким богатством, с таким привольем существует такая крайняя бедность. Такое ненормальное положение вызывается многими причинами. Земли у нас много – приволье, но между тем, хлебопашцы обрабатывают весьма ограниченное количество, так что средняя цифра возделанной земли не доходит и до 3-х десятин на душу. Нужно сознаться, что почва здесь относительно плодородна, климатические условие не мешают земледелию; урожай бывает средней цифрой в хорошие годы на один мешок посева пшеницы 6-7 мешков, а овес даже – 8 м. с меш. При более тщательной обработке, урожаи могли бы повыситься. Но этой то заботы о своей пашне у нас и нет. Крестьянин, имеющий пашню, обработку полей поручает работнику – поселенцу, часто не понимающему крестьянского дела и совершенно к нему не сродному. Понятно, что работник не приложит особых стараний к труду; он заботится только о том, как бы поскорее и полегче продать свой срок; и вот урожаи падают, а хозяева жалуются на плохие года. Думает, думает мужик, и, не видя особенной пользы в пашне, бросит земледелие или ограничит его количество, и сам идет в ямщину. Как известно, г. Нижнеудинск стоит на большой дороге, через него идут все товары из Томска в Иркутск и все чаи из Иркутска в Томск. Купцы большей частью гонят товары и чаи «безконно, т.е. не на собственных лошадях, а на наемных которые и везут товары в ближайший город, где купцы нанимают новых возчиков; такими-то возчиками и служат почти все здешние обыватели. Снаряжает ямщик «связку», т.е. пять лошадей с упряжью и берет товары с пуда и места, гонит их в г. Канск или с.Тулун. С одного пуда на версту приходится ему 4/14 коп. В дороге нужно кормить лошадь, отдать за постой и питаться самому, так что от сей дороги ему остается каких-нибудь 10-15 рублей. На эти деньги нужно купить что-нибудь по хозяйству, заплатив работнику, а тут еще кабачок тянет к себе… где же хватит на все нужды этих несчастных 15 рублей, добытых кровью и всепереносящей натурой мужика? Семья живет впроголодь и сам он всю жизнь шляется голодный, холодный из города в город. А зазевается возчик в дороге, глядишь, срезали место чая или тюк товара, разнесла лошадь где-нибудь под гору и бочка со спиртом или маслом, керосином, ударившись о пень, разлетелась вдребезги, — все это падает на него мужика. Отберут у него всех лошадей, упряжь, и сам он является домой, как говорят у нас, «с бичом». Лошадей проямщичал и хлеба не сеял! – где что взять? И идет несчастный в работники или пьет «чашу мертвую, а от кабака до большой дороги один только шаг… Более сметливые занимаются дворничеством, т.е. пускают обозы на постой. Этот промысел считается самым выгодным: дворники быстро богатеют, строят большие дома и заживают припеваючи. Вообще дворничество – труд сомнительный, именно потому, что через него уж очень быстро богатеют…
Вот от этой-то ямщины земледелие находится у нас в крайнем упадке, вот чем и объясняется, почему наш город даже в урожайные годы нуждается в привозном хлебе, которым и снабжается из г. Канска. От этого же у нас бывает постоянная дороговизна хлеба; так в настоящее время ржаная мука стоит один пуд 1 р. 20 коп., пшеничная 1 р. 50 коп. Затем, при множестве привольных мест, вполне благоприятных для скотоводства, местные жители и этим занятием пренебрегают, почему скот для продовольствия жителей гонится из Минусинска. Мясники скупают скот по довольно высокой цене; кроме того, набрасывают на каждую скотину половину ее стоимости, таким образом, если за корову мясник заплатил 20 руб, то продает ее за 30. Мясо же у нас редко бывает дешевле 4-х рублей. Крестьяне и мещане никогда не носят одежды из самодельного материала, не ткут полотен, ни холста, а снабжаются ситцами из обозов за возку.
С проложением же ангарского пути обстоятельства должны совершенно изменится: обозы с товарами и чаями уж больше не пойдут большим трактом. Следовательно, извозный промысел для наших обывателей прекратится; возчики останутся с лошадьми без заработка, дворничество падет и все будут поставлены в необходимость искать другие занятия; удобнее всего представляется земледелие: земля есть, кони, сбруя есть, урожай сравнительно хорош, таким образом волей неволей, все займутся сельским хозяйством. Считаем лишним говорить о преимуществах сельского хозяйства над извозным промыслом: раз земледельцы посвятят все силы своему труду, обработка улучшится, поднимется урожай; не надеясь на денежную поддержку от ямщины, земледельцы должны будут разводить скота, будут сеять коноплю, лен (которые не дурно у нас урожаются), а главное они будут избавлены, от всяких случайностей, ведущих к окончательному разорению, как это случается при обозном промысле. Некоторые думают, что с прекращением извозного промысла, иссякнут источники заработков наших жителей, а потому, дескать, благосостояние их окончательно рушится. Это опасение не имеет положительных оснований: если даже земледелие не привьется у нас, то и тогда можно найти много других выгодных заработков; кругом обширные леса, которые, по замечанию одного петербуржца и заключают в себе «золотое дно» Сибири. Не говорим о дичи и зверях; можно гнать здесь деготь, смолу и все это с избытком продавать в чужие руки. Пишущий эти строки много раз замечал текущую из вознесенской горы нефть; отчего бы пропадать ей даром, когда она может принести жителям известную пользу? Во многих местах находится каменный уголь и признаки железной руды. Каменный уголь в большом количестве разбросан в нижнеудинском округе, особенно около с. Кимильтея. Наблюдатель сразу может это заметить, так как многие мужики делают из него трубки.
Все эти богатства покоятся в недрах земли; никому нет до них дела, а между тем, масса народа нищенствует. Кто знает, может быть, с падением извозного промысла и с развитием сельской промышленности им суждено будет выйти наружу и, давая заработок народу, дать точек нашему благосостоянию и умственному развитию. Таким образом, ожидаемый ангарский путь, может быть, подымет благосостояние нашего несчастного края и будет играть видную роль в нашем движении на пути прогресса. От души остается пожелать успеха этому предприятию.
Опубликовано 22 декабря 1885 года