С Илима. 16 августа 1881 г.

Вопрос о постановке Илимского станка составляет для здешнего крестьянского общества такой подводный камень, о который вдребезги разбиваются все усилия дать ему хоть сколько-нибудь правильное решение. Вот уже несколько раз сряду крестьянского население, в лице своих представителей от местных обществ, созывается на сход специально по этому предмету, и с каждым таким разом результаты этих сходок сказывались один другого страннее, один другого замечательнее. Чтобы дать возможность уяснить читателю те непреоборимые препятствия, с какими приходится иметь дело при решении вопроса об Илимском станке, считаю нужным ознакомить его с теми местными условиями, при которых существует станок и теми ненормальностями его, которые, однако же созданы помимо влияния этих условий. Прежде всего, мы должны сказать, что Илимский станок, по местонахождению приурочен к г. Илимску (Заштатный г. Илимск, ни по внешнему виду, ни по внутреннему своему быту ни мало не отличается от обыкновенной деревни и окруженный со всех сторон крестьянским населением, по местным условиям, во многих отношениях представляет помеху этому последнему). Это первое и главное затруднение в решении вопроса об упомянутом станке. На необходимость иметь станок в г. Илимске вызывают чисто топографические условия здешнего края. – Город находится как раз в пункте соединения, пока единственной волоковой дороги, илимской долины, с одной стороны, с ленским, а с другой стороны, с ангарскими бассейнами. Между тем, вблизи города ни вверх, ни вниз по течению реки, крестьянское население, по малолюдности, не в силах относить обывательскую гоньбу и указанном пункте. Стало быть, волей-неволей, приходится входить в обязательные условия с мещанами. А тут как раз в 1877 году сделалось известным распоряжение о вменении обывательской гоньбы по иркутской губернии в натуральную повинность, обязательную для крестьянских обществ, с приплатой от казны на каждую пару по 510 руб. для ремонтировки сбруи, экипажей и пр. Мещанское общество, получивши до сих пор от казны за разгон обывательских двух пар 1,700 руб., с приведением указанного распоряжения в действие (с июня 1880 г.), наотрез отказался относить эту повинность за установленные 1,020 руб. Пришлось подумать местному крестьянству об Илимском станке, потому что такой оборот дела задевал прямо за его карман. – на первом созванном специально для того, в половине прошедшего лета, волостном сходе, в присутствии нескольких депутатов от г. Илимска, при обсуждении поставленного на очередь вопроса об Илимском станке, голоса разделились на две почти равные половины: одни именно те, которые живут вдали от Илимска, стояли за прежний порядок отбывания ямской повинности, т.е. отстаивали необходимость обязательных условий с мещанами, другие же требовали отбывания ее собственными силами, как формой, более для них выгодной. Перевес остался за первой из упомянутых партий. Депутация от мещан пользуясь перевесом мнений, склоняющих вопрос о станке на statu quo и сознавая затруднительность положения крестьян, при запросе добавочных средств, чувствовали себя не особенно застенчивыми. – Почему добавочная цифра выразилась не в размере только оставшихся в казне 680 руб., а в весьма почтенной цифре 1,680 руб. Назначая эту цифру на число душ, приуроченных к четырем станкам, находим, что почти все население Илима, за исключением двух не больших деревушек, находящихся на волоке в исключительных условиях, не только не должно было получать ни копейки из ямщины (так именуется на местном языке субсидия, выдаваемая правительством пополугодно, за разгон обывательских подвод) за эту нелегкую повинность, да еще приплачивать на Илимский станок из своего кармана более 70 коп. с души. Т.е. один станок не только поглощает всю следующую из казны плату почти целой волости, а и требует, кроме того, еще особых дополнительных средств на его содержание. В таком состоянии дело находилось до начала второй половины текущего года. Тогда созван был снова волостной сход (о сходах, не давших ничего выдающегося, мы здесь не упоминаем), результаты суждения коего выразились еще в более странной форме, чем даже при первом разе. Постановлением этого схода крестьяне ближайших к г. Илимску селений обязывались относить ямскую повинность на Илимской станции в течении следующих двух месяцев – июля и августа, с платой за каждую неделю по 25 рублей из следующей из казны ямщины. Обратим внимание на новое обстоятельства дела, еще более усложняющее, и без того уже запутанный вопрос о станке Илимском. Обстоятельство это, таково: г. Илимск, неизвестно по какому праву, лет около шестидесяти владеет громадным количеством земли, принадлежащей крестьянам нижнеилимской волости. По городскому положению Илимск должен был ограничиться наделом в количестве пяти верст в окружности города; на деле же далеко не так: в полном пользовании города оказывается земли по берегам реки, против течения ее, на целые 50 верст, по течению же до 30 верст. Кроме того, по линии волоковой, по направлению к Ангаре, в 42 верстах от города, находится целый мещанский выселок Суворкинский с значительным населением, владеющий более чем 50 десят. сенокосной земли. По приблизительному расчету, всей крестьянской земли в пользовании мещан находится до 2.000 дес (Илимская городская дума старается уверить, что на право пользования указанной землей имеется законное основание, но не говорит в чем оно заключается. Городское же положение прямо ограничивает право владения землей городами пятиверстным расстоянием кругом города? Не проще было переименовать илимских мещан в крестьяне). И вот когда на волостном сходе поднят был вопрос о необходимости гоньбы на Илимском станке собственными силами, оставался открытым другой, еще более важный вопрос: откуда в летнее время брать корм для станционных лошадей и где устроить саму станцию? – Представлялась необходимость арендовать мещанскую сенокосную землю и платить за нее втридорога. Не было бы, конечно, особой надобности затрачивать на этот предмет значительные суммы, если бы земля владеемая Илимском, перешла в пользование крестьянского населения. Да и вообще, в решении вопроса об Илимском станке не представлялось бы тогда излишних затруднений. Слышно, впрочем, что крестьянское общество давно уже хлопочет через своего доверенного в Иркутске г. Цельгорского, между прочим, и о возвращении ему прав на спорную землю. Решение волостного схода о двухмесячном только участии в отправлении обывательской гоньбы на Илимском станке мотивировалось, главным образом, ожиданиями скорого благополучного результата от их ходатайства. Теперь двухмесячный срок истекает, и о результатах ходатайства ни слуху ни духу. Что же потом? – Наверное опять сход. Правильного решения вопроса о постановке Илимского станка, не будет до тех пор, пока не вырешится, во-первых, вопрос о пользовании спорной землей в смысле, благоприятном для крестьянского общества, во-вторых, пока это общество не будет иметь возможности пользоваться полностью следующей ему от казны ямщиной и, в-третьих, наконец, пока в виду значительного повышения цен на все жизненные продукты и увеличивающегося в последнее время спроса на обывательские подводы, к тому, что ассигнуется за обывательскую гоньбу по волости, не сделано будет надбавки.

Опубликовано 20 сентября 1881 года.