На Байкале
Славное море, привольный Байкал!
Славный корабль – омулевая бочка;
Ну, Баргузин, повелевай бал,
Плыть молодцу недалечко!
(Арестантская песня)
Почти десять лет не видел я тебя, милый Байкал. Бурный, суровый, — но все же моему сердцу родной. Много на берегах твоих пережито радостей, а того более горестей. Поживем и посмотрим на старое пепелище.
Село Лиственничное, занимая бойкое место при истоке из Байкала реки Ангары, с развитием торговли и судоходства на последнем, могло бы со временем развиться и процвести, но, к прискорбию, оно обижено природой. Расположенное на узкой полосе земли, между горами и водой, оно не имеет никаких жизненных удобств. Нет при нем ни сенокоса, ни пашен, окружные леса вырублены пароходством на целые десятки верст. Даже относительно рыболовства не представляет удобств, потому что берега его обрывисты и преглубы. Окружающие же местности, более годны для рыболовства, все состоят под оброком. Вообще, по внешней обстановке, Лиственничное напоминает одно из швейцарских местечек. Оно сравнительно молодо, имеет не более 50 лет существования. Первоначально рыболовы-корабельщики и первое казенное адмиралтейство находились в 5 верстах, при истоке Ангары, в с. Никольском (где и теперь рыбопромышленники имеют пристань). С переводом адмиралтейства на Байкал, а главное с устройством в 1849 г. братьями Мясниковыми первого парохода, Лиственничное начало населяться. Вслед за пароходством, появились административные учреждения: затем, не слишком желанная гостья – таможенная застава и, в заключение, желанный телеграф. Жители села, понятное дело, составляют смесь племен, наречий, состояний и сословий. Селились как случится: кто забросивши клочок земли, кто просто подкопавшись к горе, ставили свои избушки и жили десятки лет беззаботно. Избушки прошли через руки нескольких хозяев. Вдруг, в прошедшем году, над бедными владельцами повис Дамоклов меч, в виде указа казенной палаты, которым самовольно занятее места, вместе с постройками, отдавались с торгов, как оборочные статьи. Явились разные спекулянты, воспользовались оплошностью владельцев, в надежде поживиться даровыми домами, набили оброк до последней степени; напр., клочок земли под домом в 2 и 4 сажени ушел по 180 р. в год оброчной платы. Это под стать хоть Петербургу. Понятно владельцы отступились. Дома эти почтенные покупатели тотчас же превратили в кабаки, которых теперь в Лиственничном вместо пяти стало десять. Число лавочек тоже удвоилось: стало шесть. Многие и из плативших оброк, по окончании срока аренды, подверглись той же участи. Люди состоятельные, чтобы избавиться от неприятностей, понемногу, снимают дома и плавят в Иркутск, прощаясь с негостеприимными берегами Байкала. Счастливы только те у кого места заоброчены на 99 лет, но их немного.
Злобой дня в селе Лиственничном в настоящее время оставляет открытие сельского управления. Жители и рады бы открыть, но откуда взять полторы тысячи руб. на содержание управления? Пароходство же, не жертвует ни рубля. Между тем, оно более всего причиняет хлопот: то утопленник, то покража товара, то побег матроса, или драка между ними, — все это должен разбирать бедный сельский староста. Не говоря уже о том, что тоже бедное общество содержит дворянскую квартиру в 200 р. для приема разного начальства, содержит ледник, где клиенты – все пароходские, и, наконец, поддерживает церковь а угодий нет никаких.
Церковь в Лиственничном небольшая, но очень изящная. Построена она купцами Медведниковыми и щедро наделена утварью. Отделка церкви и постройка нового иконостаса произведены недавно усердием одного священника, фамилию которого я, к сожалению, забыл. Дом для священника громадный, построенный, как говорят, преосвященным Нилом. Церковно-приходской школы не существует, хотя приход маленький, батюшка молодой и должен быть со свежими силами и энергией к труду. Предшественники его, говорят, держали солидные школы; теперь же псаломщик обучает на дому человек пять. А потребность учиться большая.
Расскажем коротенько историю Байкальского пароходства. Первоначально устроили пароходство на Байкале бр. Мясниковы, известные золотопромышленники. Пароходы (два) были хорошие, обстановка дела богатая, заработок был громадный (чаи шли только через Кяхту); но при отсутствии по обоим берегам Байкала гаваней и дурном управлении, оба парохода (через 15 лет) в один год потерпели аварию и затем не возобновлялись. Долго в амбарах погибшего пароходства валялись сотни мест подмочено и полусгнившего чая, доставляя местным и забайкальским жителям и бурятам дешевый суррогат питания. Имущество пароходства, за долги последнего управляющего, было продано чуть не за грош. Хозяева, как видно, махнули рукой.
Устроенные (при существовании Мясниковых) в 50-х годах бр. Руковишниковыми – два парохода: «Муравьев» и «Корсаков», вследствие каких-то недоразумений с начальством, или каприза владельцев, были пожертвованы в пользу амурских церквей. На аукционе они куплены были иркутскими купцами, с Хаминовым во главе, очень дешево, за 40 т. р. Но дело попало в неумелые руки, и поэтому пароходство, в конце 60-х годов, постигла печальная участь. Пароход «Муравьев», по ветхости, вследствие неоднократных поломок, разобран, а машина поставлена на вновь устроенный плоскодонный пароход «Иннокентий».
Кто внушил несчастную мысль строить плоскодонный пароход, не знаю. Осенью 1866 года пароход «Корсаков» у пристани сгорел с тремя матросами. А «Иннокентий» в ноябре (26 ч.) на устье Баргузина попал в груду камней и погиб со всей командой (31 чел.); машина не найдена. Вообще, от парохода остались одни щепки, разбросанные по берегу Байкала на десятки верст.
Хаминов от пароходства отступился, продал обгорелый пароход К⁰ байкальских рыбопромышленников, которые пароход капитально ремонтировали и делали весной рейсы. К половине лета они построили новый, килевой конструкции пароход «Синельников» в 80 сил. Но в первый же рейс пароход около о. Ольхона, при полном штиле, получил о неизвестный доселе подводный камень пробоину. Затрамбовавши пробоину мукой и песком, пароход вернулся в Лиственничное. К несчастью, поднявшуюся зыбью трамбовку начало размывать. Капитан парохода из курляндцев, не зная местности, счел за лучшее спуститься в Ангару, но, не зная фарватера, попал сразу на груду так называемых шаманских камней, где пароход пробыл до глубокой осени. В это лето проезжал Его Высочество Алексей Александрович. Старый пароход, на котором пришлось переезжать, Его Высочество уподобил ковчегу Ноя.
В следующем году К⁰ расширила свое дело, привлекла новых участников и разделила пароходство на 30 паев. Ум хорошо, а два лучше; новые компаньоны хватились за ум. Начали строить гавани, но, к сожалению, понадеялись на доморощенных «инженеров», бросали деньги попусту. Все таки, худо ли, хорошо ли, а устроены две гавани; одна в Лиственничном, а другая на Боярском (за Байкалом). Вследствие устройства гаваней, правительство разрешило давать за перевозку почт субсидию в количестве 35 т. р. Поддержка солидная.
Дела К⁰ пошли блестяще: в одно лето она заработала до 500 т., но, к несчастью, осенью судно с чаями постигла авария, — убытку тысяч на сто. Ссылаясь на Божью немилость, пароходчики платить за чаи отказались. Кяхтинцы рассвирепели, порешили поставить свое пароходство. Один из К⁰, саамы влиятельный, поехал в Кяхту на соглашение, и, пользуясь данной доверенностью, продал все дело за 200 т.р., примкнув сам к вновь образовавшейся К⁰ Кяхтинского пароходства. К⁰ образовалась сильная, выписаны англичане механики, устроено механическое заведение с английскими, лучшей конструкции, машинами. Правда, стоило это недешево, зато дело при управлении г. Ивельского шло весьма удачно. Заработки были хорошие, в прошедший год, напр., было 480 т., — кажется, дивиденд хороший. Но кяхтинцы захотели удешевить обстановку: наняли управляющего и механика в одном лице, гораздо дешевле. Прочим служащим жалованье тоже сокращено. Дешевое, как увидим, на дорогое вывело. В настоящее время Кяхтинская К⁰ имеет: на Байкале два деревянных парохода: «Дмитрий», килевой в 160 с., «Платон» в 80 с., на Ангаре железный «Бурят» в 140 с., на Селенге «Таразон» в 80 с. И вновь строящийся на Селенгу железный же пароход в 80 с. Начало навигации давало все надежды на хороший заработок. Но человек предполагает, а Бог располагает. При первом же рейсе по Ангаре, пароход «Бурят» постигла катастрофа. Середина Ангары завалена грудой, так называемых шаманских камней, фарватер идет по правой и левой стороне Ангары – по обе стороны усеяны подводными камнями. Пароходы обыкновенно ходят левым фарватером, где и поставлены маяки. Весной по Ангаре всегда мелководье, поэтому пароход в начале весны всегда спускается задним ходом; и нынче той же системой спустился благополучно. Назад управляющий, вопреки предостережениям лоцмана, не смотря на упадок воды, распорядился буксировать две баржи. Силой давления пароход, понятно, сел глубже и врезался на первый же камень. При выпуске паров, сорвавшись с камня, пароход попал на новые два. Катастрофа случилась 12 мая. Понятная вещь, все рабочие и все средства, как-то: помпы и даже пожарные машины, были собраны на затонувшем пароходе. 18 мая, в день пребывания правительственной комиссии, ежегодно свидетельствующей благонадежность байкальских пароходов, ночью неожиданно загорелось механическое заведение и при отсутствии пожарных машин и рабочих, не смотря на тихую погоду, сгорело почти все. Сгорели и части машины вновь строящегося парохода на Селенгу. Потеря механического заведения по меньшей мере стоит тысячи полтораста. По странной насмешке судьбы барак, где помещалось заведение, был застрахован на 1500 р., а машины вовсе не застрахованы. Съемка «Бурята» будет стоить минимум 30 т., да заработка пропало на эту же сумму; а взорвать камни, при весеннем мелководье Ангары и современных пиротехнических средствах, стоило бы не более 2 т. Еще для нас страннее, что «Сибирь», угощая публику Усть-Балейскими сплетнями, такой крупный факт, как байкальская катастрофа, промолчала.
С удовольствие заносим в наши заметки, сведения о другом пароходстве, сформировавшемся в прошедшем году, под названием: «Новое сибирское пароходство». Название, по нашему мнению, не совсем удачное и несколько громкое. Зато, компаньоны люди скромные и труженики. Начав с небольшими средствами, они, при личном труде и энергии, поставили дело на хорошую дорогу. В настоящее время они имеют на Байкале две прекрасные гавани в Лиственничном и Мысовую, самую, по нашему мнению, удобную в Забайкалье. Компания имеет два парохода: Иннокентий, в 40 сил, винтовой, первый на Байкале этой конструкции, и Николай, тоже в 40 сил, ходит по Селенге. От них же по Ангаре ходит несколько барж гужем.
При нынешнем положении можно ожидать хорошего заработка. Вообще, на всех важнейших пунктах компаньоны работаю сами и потому дело идет успешно. Пожелаем и мы молодой К⁰ успеха. Не будь ее, кяхтинцы ломили бы за извоз сколько задумается.
Есть на Байкале и еще К⁰ — Пашковского и Ш.; эта владеет одним пароходом, построенным примитивным способом. Машина в 8 сил с винтом, приобретенная с катера Сибирякова, на котором г. Калистратов совершал свою громкую прогулку через Ангарские пороги; поставлена она просто на байкальское судно с урезкой у последнего кормы. Название парохода не знаю, а следовало бы наименовать «Черепахой». Но и он имеет порядочный заработок, таская из Ангарска бочки с рыбой, а из Мысовой чаи.
Были на Байкале попытки ввести шхуны и парусный ход на морских, научных основаниях. Предприятие обещало хорошие успехи. Шхуны, существовавшие на Байкале в этих годах, были построены не дурно. После крушения первой шхуны на Заячьих островах, где (как мы говорили выше) покончил свое существование пароход Хаминова «Иннокентий», предприниматели не охладели к делу, построили вторую шхуну. И эту к несчастью постигла судьба ее предшественницы. Предприятие, обещавшее хорошую пользу, рушилось, оставив К⁰ в наследство процесс с таможней и между своими участниками.
Рушилось оно по случайным причинам: матросы набраны были все народ неопытный, управлять покосными парусами неумелый; Байкал совсем не обследован и на карту не наложен. Понятно, при первой же экспедиции шхуна попала на риф. Все сибирские наши начинания, в надежде на «авось небось», у скольких действительно предприимчивых людей, но мало понимающих дело, отнимали энергию.
Пароход «Бурят» сидит доселе, зато карбазники ангарские торжествуют. Корысть обуяла всех. Даже из начальников некто сформировал из подчиненной команды целую речную эскадру для сплава пассажиров. Лошадей проезжающим не хватает. Жители заняты. За сплав до Иркутска получается с лодки 20-24 руб.; обратно лодка в Лиственничное безденежно доставляется карбазниками, как людьми обязанными. Кавалеры идет форсированным маршем, — 8 часов не потеря, награда чарка водки. О том же господине, прозванного жителями Лиственничного – Иудушкой, и спекулятивных его инстинктах рассказывают много. Напр., около заставы, под утесами, настроены зимовья для ямщиков (от Лиственничного около 200 с.), везущих чаи. Вступив в К⁰ по торговле сеном и овсом, сей господин всех ямщиков: с мясом, хлебом, сеном, рыбой, даже с жерновами, хотя вовсе не походящими на чай и сигары, дабы не лишаться езды зимовейной, гонит к зимовьям. Еще о нем анекдот вполне правдивый: у жителя Ш. целую неделю терялась корова. Является Иудушка, покупает корову на фарт за 50 р. Хозяин, предполагая, что корову задрали волки, с радостью продает, и охотно дает расписку. После оказывается, что корова уже давно съедена. Отгадайте кем?!...
Байкалец
Опубликовано 11 сентября 1887 года.