Заметки о Киренском округе и реке Лене (продолжение)
Крестьяне Киренского округа отличаются от всех прочих крестьян Иркутской губернии своею простотою, невежеством, неповоротливостью и грязным образом жизни. Они живут в так называемых курных (черных) избах, с печами без труб, и зимою, — любимое место у них в этих избах, — на жарких палатях. Палати обыкновенно устраиваются из настилки досок, на брусьях – между полом и потолком поближе к потолку, нежели у полу.
Проезжий может задохнуться, и ослепнуть от дыму, во время топки – какой-то плитняковой кучи, называемой печью. Только на почтовых станциях существуют настоящие печи. А по Петропавловской и Витимской волостях на почтовых станциях устроены кроме печей, ещё деревянные камины! Они устраиваются из толстых жердей; и обмазываются глиной. Неверится; — а настоящая правда.
Крестьяне Кирен. Округа думают, что курные избы теплее белых. Есть, впрочем, и белые дома, но у немногих – вольнодумцев! А потому проезжающий, останавливающийся в частных домах, поневоле, во время 40° морозов, подражая местным жителям, старается обогреться на высоких палатях, — рассматривая на досуге черные – как будто обитые дорогим бархатом, — стены и потолок хаты – под вековою сажею! — В окны вставляют преимущественно слюду; очень редко стекло; а многие коровью брюшину, и льдину с реки Лены.
К этому надобно дополнить, что они с издавна привыкли и любят кушать теплое месиво из муки, называемое бурдуком – нечто в роде клейстера; и кислое (т.е. протухлое) мясо; или с таким же достонаством, рыбу. Умываются не всегда; а голову чешут реже. Белье переменяют только в экстренных случаях; а потому в ихнем белье обитает изумительное количество насекомых паразитов. Для полноты картины, нужно прибавить, что белковые собаки, зимою и летом, постоянно бывают в избах, и составляют что-то в роде членов семейства; потому что нередко едят из той же посуды, в которой готовят себе пищу из хозяева. В некоторых селениях по р. Лене, встречаются между крестьянами страшные зобуны. Особенно примечательна, в этом отношении деревня Дядина (Орлин. Вол.)
Хлебопашеством они мало занимаются, под предлогом недостатка удобных для того земель; и предаются охотнее – звероловству, чем и поддерживают себя. Подати оплачивают из содержания почтовых станций. Но, при выдаче крестьянам денег содержателями почтовых станций или подрядчиками, существуют особые расчеты, или, пожалуй, злоупотребления, в следствии которых, крестьяне получают ли две третьи следующих им денег.
В звероловстве здешние крестьяне – герои. Они бесстрашно – идут на медведя; проникают туда, куда достигнуть, -и – подумать – страшно.
В занятии этом, в них выказывается вся энергия и находчивость звероловцев. – их славных предков, — имена которых сохранились только в наименовании селений, где они кончили мирно дни свои.
Так деревни Хабарова и Паршина, остались памятниками этих храбрых людей.
Белку ловят преимущественно плашками. При добывании медведя, чаще всего устраивают лабазы, на которых поджидают медведя с винтовками. Лабазы устраиваются подле коровы и лошади, задавленной медведем по тамошнему – стервы. Медведь в Киренском округе бич для скотоводства, которое от недостатка удобных земель и без того, незначительно. По Илиму встреча с медведем – дело очень обыкновенное; а потому ямщики, для предосторожности берут с собою винтовки, кроме того что с кремнем, ещё постоянно не исправны.
При стрелянии оленя употребляют иногда, следующим способом приготовленные пули: берут какой-нибудь горшок, в котором разводят пивом или квасом небольшое количество пороху, и кладут туда печенку оленя или барана. Потом отпускают в этот раствор несколько свинцовых пуль. Через пять-шесть дней пули вынимают, и отправляются с ними на охоту. При вынимании пуль, наблюдают осторожность, чтобы на пальцах не было каких-нибудь царапин. Олень слегка раненный такою пулей, хотя и убегает, но, по следам, отыскивается звероловом уже уснувшим. Такой олень (по словам крестьян) кажется как бы, испухшим, и мясо его не очень приятно на вкус. Однако, крестьяне употребляют это мясо в пищу.
В похвалу Киренских крестьян должно сказать, что они все, от природы добрые, смирные и услужливые люди. Охотно помогают друг другу; терпеливые в несчатии. По недостатку хлеба, часто питаются кореньями сараны, и даже сосновой корою.
Они суеверны – преданы многим предрассудкам. Когда отправляются на звериные промыслы партиями, — соблюдают множество суеверных обрядов, заметок, и т.п. На промысла они уходят зимою, в конце октября и в ноябре; — выходят из лесов в декабрь. Во второй раз выходят с промыслов – в марте месяце.
Шкуры у промышленных ими зверей, — соболей, лисиц, белки, медведей, росомах, горностаев, и прч., сдают купцам, и торгашам; избытки употребляют в свои удовольствия – главное на вино. Часто, добытые шкурки зверей, натурою переходят в руки бахусова служителя. В особенности крестьяне Усть-Кутской слободы, — очень любят попивать.
Лакомством считают употребление в большей мере коровье масло. Некоторые просто пьют его растопленное, или едят пластами, мерзлое, — поглощая невероятное количество. В некоторых селениях Нижнеилимской волости не курят табаку (Кстати, замечу, что в грядах г. Илимска, я едва нашел пять гряд с овощами; но за то посеяно было огромное количество табаку и хмелю.), за то, все без исключения, нюхают, и пьют, т.е. кладут за губу. В этой же волости есть местности, где не едят петухов; считая их нечистыми: это соблюдается и в некоторых местах Карапчанской волости.
Только в Киренском округе, при крайней простоте крестьян этого округа, могла возникнуть и до ныне сохраниться во всей своей силе, так называемая, покрута: это задолжение особого рода: — петля – придуманная, хитростью и – затянутая глупостью!
Отдать себя покруту, — значит закабалить себя в рабство своему кредитору, навсегда.
Вот в чем дело: звероловец (а их кирен. Окр. Все крестьяне звероловцы) готовится идти в ухожье, на промысел; но у него нет ни сушенного мяса, ни свинцу, ни масла, ни хлеба, ни кирпичного чаю, вещей на промыслах самых необходимых. Он обращается к торговцу: и отдает себя ему в покруту, т.е. по условию с ним, берет у него, по назначенной им цене, нужные себе вещи: и потом, уплачивает долг свой из улова зверей – белкою, соболями и т.п. по цене назначенной товарам этим при задолжении. – Разумеется, что покрученный, не всегда бывает так счастлив, чтобы сразу выплатить долг свой; и тогда долг его переходит на следующий год, но с тем расчетом что если например, он недоплатил 40 белок, оцененных по условию по 30 к. асс. каждая, а белка поднялась по цене до 50 к. асс., то долг покрученного к следующему году уже денежный с 2000; и потом опять перелагается на количество белки, по первой цене; т.е. вместо 40 белок приведется платить 55,6 белок, и так далее. В этой пропорции уплаты, долг не токмо не сокращается, но еще и возрастает. – Но Вы не докажите Киренскому крестьянину, что покрутою он себя разоряет. Он видит это, — и как будто, не понимает; и беспрестанно задолжается, в одном чаянии, — что или кредитор умрет, или он см; а тогда конец и долгу и покруте! – Сами крестьяне в свою очередь, — любят покручивать других, и задолжают в покруте Тунгусов. Таким образом, цепь покруты – охватывает весь округ.
Были неоднократно предпринимаемы (бессильные) меры против покруты, — но тщетно. Меры оказались бессильными; потому что сами крестьяне находят покруту для себя выгодною, и необходимою.
Покрута эта существует и в Якутской области – между торгашами, инородцами и жителями полярных пустынь, — куда заезжают торговцы с своими товарами. Она есть и в Нерчинском округе, но только снисходительнее.
Вот интересный анекдот о покруте:
Крестьянину Б – очень желательно было иметь образ Св. Николая Чудотворца в серебряной ризе. Он заказал образ торговцу. Тот привез к нему, и, по условию, Б. должен был заплатить продавцу 20 крас. Лисиц, и ещё что-то. На другую зиму приезжает кредитор, но у Б. нашлась только половина против условленного: а между тем, лисицы поднялись в цене — чуть не вдвое, — против условленного. Кредитор получив половину долга, остальную половину записал на должника; но не числом не доставших звериных шкур; а ценой, — чего они в это время стоили, — переложа эту цену, опять на товар, по старой цене. Из этого расчета вышло то, что Б. как будто ничего не заплатил своему кредитору, а таким образом, долг уплачиваемый – постоянно, несколько лет, вместо уменьшения – увеличивался, и кончился наконец тем, что у Б. кредитор взял назад образ, не надеясь на уплату долга! – Таков характер покруты! – Другой вид покруты, заключается в том, что покрученный идет на промысел, для своего кредитора, как работник его, — из половины улова, какой случится. Покрученый, — не может никому продавать свой товар, кроме своего заимодавца.
По невежеству и суеверию Киренских крестьян, — в округе этом сохранилось старинное обыкновение иметь при свадьбах дружек т.е. колдунов и знахарей. – Дружка необходимое лицо у них на свадьбе. Приглашенный женихом – он является в праздничном своем наряде – шинели из крестьянского сукна с маленьким крагенком, отороченным голубою или алою бумажною материей, опоясанный кушаком, и с холщевым полотенцем через плечо, — завязанным с боку бантом, и с нагайкою в руке. Знахарь этот располагает всеми обрядами свадьбы. Когда едут к невесте, он верхом на лошади, едет вперед, и по временам обскакивает кругом весь свадебный поезд; произнося не внятные слова. – Когда приедут – он устремляется вперед, для осмотра всё ли чисто т.е. нет ли какой порчи от злого человека; и удостоверяясь, встречает поезд в воротах восклицая: слава Богу! Все хорошо! Милости просим! Потом встреченные на крыльце сватами и сватьями – все поезжане и жених идут в избу. Впереди всех дружка. Он останавливается под брусом палатей и шепчет свои заклинания. За ним толпится весь поезд. – Тогда сват угощает гостей вином, начиная с дружки, прося его благословить – доброе начало. – Дружка желает счастья и благополучия жениху и невесте; — сто лет жить – да – не стариться сватам; и выпив чару зелена – вина, и крякнув, — подает пример собою к началу пирушки. Потом усаживаются все за стол. Выводят невесту – садят подле жениха и начинается около них главное угощение. – Женщины, девушки и старухи в это время поют свадебные песни. Дружка шутит и отпускает каламбуры, смеша собою всю компанию. – К венцу отправляются так же под надзором дружки. При свадебном пире, распоряжается дружка. – По окончании свадьбы он получает от молодых приличный подарок.
В Мухтуе (Витим. Волости) я видел довольно странный свадебный обычай. После продажи невестиной косы, которую продавал брат невесты, сидевший в шапке, и после пирушки, следовавшей за тем, родные невесты встали на разосланную шаль. Невеста с женихом, помолившись Богу, поклонились всем им, в ноги, и потом, в сопровождении свах, ушла в квартиру жениха!.. Назавтра, жених поехал с невестой венчаться в Втитим!.. Этот обычай отзывается какой-то татарщиной.
Крестьяне Киренского округа — как в движениях своих, так и в словах выказывают какую-то неповоротливость. Говорят растягивая слова и мумляя. Наречие крестьян Нижнеилимской и Карапчанской волостей подходит к Московскому. Крестьяне этих волостей преимущественно противу прочих отличаются не развитием умственных способностей. Причина, — удаление их от главных трактов и недостаток грамотных людей. На две волости – 1 приходское училище.
Наружность крестьян Киренского округа, по образу жизни и приливу с изетари Тунгуской и Якутской крови, не привлекательна.
Женщины несколько поаккуратнее мужчин и даже некоторые хороши, пока молчат, а когда заговорят свое ашо? (а что); то исчезает всякое очарование.
Они одеваются в юбки и сарафаны. Головы повязывают платками – ярких цветов. Девушки повязывают платок на голову так, что из него выходит род повязки, носимой раскольничьими девицами в забайкалье. На плечи накидывают род безобразного шушуна. Вообще костюм их напоминает лаженную старину. Что я скажу о нравственности женского пола? Нужно сельским священникам обратить на это большое внимание; и нестолько заботиться о собирании с прихожан руги, сколько о чистоте их нравов (В с. Усть-Куте священник Н. Сиротинский пост. Как я слышал училище. Благая цель. Желаю от души успеха. – Но такая счастливая мысль – принесет ли пользу? – Результат покажет).
В летнее время, в киренском округе бывает множество мошки, (в особенности славится – Илимская) от которой защищают лицо волосанною сеткою. Эта сетка у мужчин заменяет фуражку.
Опрятность и аккуратность – не составляют добродетели крестьян киренского округа! Они напротив как будто находят удовольствие – иметь лицо и руки выпачканными, одежду надеть на себя так чтобы она сидела карикатурно; волосы всегда держать нечесаными и со-лбу сбитыми так, чтобы позавидовал этому тун(?)о сам лесной!.. Прическа мужчин по Карапчанской волости ещё оригинальнее. Они волос не стригут; а подрезают только на лбу, чтобы они не закрывали глаз.
Они уверены, что в лесу есть – лесной; в воде, в омуте – водяной; в бане банной. В доме под печкою, живет суседко – тоже не чистый дух.
Верят и готовы рассказать множество анектодов – о проказах лешая, водяного и суседки.
Около Якуримского селения есть скала, с которой будто бы, нечистый сбрасывал заходивший туда домашний скот. Чтобы прекратить его проказы крестьяне поставили на этой скале крест.
Летом 1857 года, по выше Орленского селения кажется в селении Суронском, было два или три довольно странных случая, — а именно, при переплаве через Лену лошадей, они были кем-то увлекаемы на дно, и там искусаны до смерти. Подобные происшествия были лет 30 тому назад. Крестьяне приписывали это – некошному, т.е. водяному. Вероятно проказы эти делала щука, достигшая огромных размеров (Я слышал рассказ, что где-то в верховом участке Кир. Окр. В горах есть озеро (имя озера я забыл), в котором водятся щуки огромных размеров, и что будто бы опасно подходить к берегу, ибо щуки бросаются на людей). На Сома – же положить нельзя, потому что их нет в лене, по крайней мере в Киренском округе.
И за всем тем эти дети природы. Суть добрейшие и честнейшие из всех крестьян Иркутской губернии (Здешние крестьяне входя в избу и помолившись образам благодарят хозяина за хлеб и соль хотя бы хозяина этого они не видывали от роду. На их слова хозяин отвечает – не согрешай пожалуй – затем начинают здороваться). Грамотных между ними весьма мало, часто в целой деревне, и окружности её верст на 50 нет рукоприкладчика, т.е. умеющего писать, и слава Богу! Потому, что ручники, везде и всюду, в губернии, первые ябедники и негодяи! – Эти грамотеи, готовы за сущую безделицу написать на кого угодно просьбу самую нелепую и бессовестную, — урываясь от кары закона, за спиною просителя, или запутаницею следствия; или за неясными доказательствами! Но камень брошен – и только тот в кого он направлен, вполне понимает всю тягость своего положения!
Вообще жители кир. Округа бедны, и помалонаселенности этого округа, они освобождены от рекрутской повинности.
Они пользуются рыбою из р. Ангары, Илима, Лены, Киренги, Витима и много терпят от ежегодных наводнений при вскрытии Лены от льда; ибо почти се селения их, как выше сказано, расположены, большею частью, по берегам Лены.
Чаще других мест в губернии встречают недостаток в хлебе, который у них на полях, от инеев и ранних холодов по гористому местоположению округа нередко погибает на корне. – Кир. Крестьяне не однажды уже получали пособие от Правительства.
Климат Кир. Округа холодный и даже суровый. Морозы нередко достигают 40°. Метели, — вещь обыкновенная: снег выпадает довольно глубокий. До 1857 года в Кир. Округе зимой в экипажи запрягали лошадей гусем. В этом году, старанием начальства, такой странный обычай был искоренен окончательно, и только отчасти сохранился в Витимской волости, и повсеместно по Илиму. Причину этого обычая жители оправдали – глубокостью снега. Я думаю, что запряженные гусем лошади не столько помогают друг другу, сколько мешают. По Витимской области существует еще следующий странный обычай: ямщик большую половину станций бежит подле лошадей; и лошади, как видно, подражая ему, — бегут, но лишь – только ямщик сел на козлы, то лошади, начинают мало-по-малу убавлять шагу, и наконец плетутся кое как. Во время морозов, испарения у лошадей в ноздрях замерзают; и потому ямщик, почти через каждые 5 верст останавливается и протирает ноздри; иначе лошади знобятся. Прибавьте к этому, — что лошадей никогда не подковывают, и они при сильной езде раскатываются. И так, путешествие по Кир. Округу в зимнее время, сопряжено со многими удовольствиями, в особенности с несомненною надеждою отморозить себе благороднейшее украшение человека – нос!
Вот замечание о климате Карапчанской волости, которое можно применить ко всему округу. Погода в Карапчанке с исхода мая до половины августа, бывает по переменно теплая или дождливая; с половины августа до половины сентября – с холодами, а с этого времени – до конца мая холодная, с выпадающим по временам снегом. Гроза в Кир. Округе – явление обыкновенное: перекаты грома очень сильны и продолжительны, что зависит от гористого местоположения.
Расскажу один случай грозы: это было 23 июля 1857 года. Я находился в селении Тарасовском (Орленской волости). Небо было безоблачно, кроме горизонта, на котором кое где на W виделись кучевые облака. Воздух был тяжел и удушлив. Мухи и мошка, как говорится лезли в лицо и надоедали мне. Я беспрерывно потел. Ночью мучения мои были еще не выносимее, мною овладела бессонница и жажда, а блохи ни на минуту не давали мне покоя. К утру (24 чис.) сделалось несколько свежее. Начал греметь гром и полил дождь. Я встал, гроза усилилась. Удары грома были сильны и резки; а перекаты его довольно продолжительны. Молния блистала во всех частях неба. Цвет её был – то ослепительно белый, — то красный и даже фиолетовый. Иногда, молния просто вспыхивала багровым цветом и разливалась по небу, а по этой уже – блистала другая молния – более яркая, зигзагами с резкими очертанием. Но, как время между блеском молнии и ударом грома было довольно продолжительно, то я заключил, что гроза действует от нас довольно далеко. Бывший при мне крестьянин Афон. сказал мне, что он видел как вылетела громовая стрела в виде копья. Посмеявшись над таким мудрым известием, я стал к окну и начал наблюдать молнию. Оказалось, что крестьянин по своему, был несколько прав, принимая раздвоение молнии за стрелу. Молния иногда раздвоялась на две части и каждая половина имела противоположное направление, составляя в точке раздвоения угол доходивший иногда до 90°. Гроза несколько стихла часу в 10 утра, потом возобновилась, и я видел довольно замечательное раздвоение молнии. Молния ударив к низу, раздвоилась сначала на две половины. Одним из концов её сделав несколько зигзагов, возвратилась к верху, и пробежав несколько возвратилась снова к низу, и напоследок снова раздвоилась на две половины. В след за сим я услышал довольно оглушительный, резкий удар грома без всяких перекатов. За тем гроза сделалась довольно слабою. Во все время грозы воздух, казался наполненным серным запахом. Я отправился в Омолой селение, находящееся от Тарасовского, примерно в 79 верстах, куда и приплыл вечером. Здесь узнал, что в этот день верстах в 6 от селения, на острове, молния поразила семейство и родственников крестьянина Дедихина, у которого, в проезде мой через Омолой, я обыкновенно – квартировал. Из сбивчивого рассказа пораженных невозможно было с точностью определить время, когда именно поразила их молния и долго ли они находились в бесчувственном состоянии. Мальчик – лет 10, первый пришел в чувство и побежал на противоположную сторону острова: где он надеялся встретить кого-нибудь плывущих по Лене, в чем и не обманулся. Плыли крестьяне, которые услышали его крик, подали первую помощь пораженным и дали знать об этом происшествии в селение. Из свидетельства местности оказалось, что крестьяне, желая укрыться от грозы, спрятались в балаган, устроенный на берегу реки на месте довольно ровном. Ударом молнии выбросило их из балагану в разные стороны. Пятеро из них были более или менее опалены (4 женщины и 1 мальчик) а двое убиты (мужчина и девушка). В полуверсте от этого места, за рекою, была зажжена ударом молнии толстая сосна, и ещё далее – тоже зажжена – другая сосна. За несколько дней до этого происшествия, в Усть-Кутском солеваренном заводе при довольно слабой грозе, молния поразила двух казаков, из коих одного до смерти. С. Омолой лежит от Усть-Кутского в 76 верстах.
Начавши говорить о грозе, я считаю нелишним упомянуть о следующем не однократно виденном мною метеорологическом явлении: молния без грома, в такое время года в какое по общепринятому мнению гроза в нашем климате никогда не бывает, как например в декабре, марте и пр. Грозовое облако по несколько часов было освещено багровым цветом без определенных границ (в роду зарева от пожара) и по временам в центре вспыхивало ярче и тогда свет волнами разливался и освещал окрестности облака, подобно тому как распространяются волны на поверхности реки от брошенного в него камня. Однажды мне случилось видеть такую грозу столь сильно, что при блеске её, можно было читать мелкое письмо. Грозы эти видены, мною ночью и обыкновенно после них была дурная погода. Явления эти несколько сходствуют с северным сиянием, и сколько я помню, небыли изложены знаменитым Камцем в его лекциях о метеорологии.
опубликовано 01 и 12 октября 1860 года.