Второй пожар в городе Енисейске и его продолжения.
Полное злополучие, которого, в следствие темных предречений, издавна боялись мы, Енисейцы, постигло нас 27-го числа месяца Августа сего года.
День сей также, как и дни прежние, начали мы благополучно и занялись каждый надлежащим до него делом: только, впрочем, разве редкий без предчувствия беды, вначале необъяснимой, а потом, когда подувший часу в 8-м утра юго-западный ветерок перешел часу в 10-м почти в ураган, и прояснившийся, именно беды от пожара.
С этого времени и в разговорах семейных и между людьми встречными начали слышаться опасливые возгласы, в роде следующих: «сохрани Господи, как теперь загорит где» — «что как теперь случится пожар!..»
Но что предвещали нам, чего трепетали наши вещуны нелживые — сердца, то в исходе 11-го, или в начале 12-го часа и случилось с нами.
В юго-западной оконечности города показался густой дым, колокол набатный возвестил, что там начался пожар; пронесшаяся же туда пожарная команда и тотчас возвратившаяся назад возвестила, что пожар этот для борьбы ей не подсильный. – Немедленно загудели тревожные перезвоны на колокольнях и особый вестовый, трещотки и барабан стали понуждать нас складываться и выходить из домов, но мы уже и сами видели, что надобно спешить выбираться из домов и бежать куда кому любо, потому что огонь, по направлению ветра устремившийся на город, можно сказать, моментально зажег здания и в центре оного и в северо-восточной оконечности (в предместии, именуемом «Каштак», бывшем от места начала пожара (улицы Барабы) верстах в 2-х) и стал нас быстро оцеплять со всех сторон.
Все это мы слышали и видели и, без сомнения, относительно спасения себя и своих пожитков от огня, не оставались в бедствии; но все ли спасли себя, все ли спасли свои пожитки?
На первое ответ следующий: большинство спасло себя – одни свободно – это те, которые укрывались в сторонах, от огня свободных: другие же с трудом – это те, которые укрывались в оцепленной и отчасти от горевших мостов, плотов, барок, лодок и прочего наполненной огнем речки Мельничной и в подобных сим местах реки Енисея (Река Енисей течет прямо города с востока на запад, а речка Мельничная, впадающая в Енисей, течет в городе, разделяя оный в подгорье на 2 половины, с юга на север).
На второе ответ следующий: объятые паническим страхом мы или сами вдавали свои пожитки огню (это те, которые клали свои пожитки в стоящих на пути следования огня Св. храмах и Гостинном дворе считая сии здания для огня не доступными, — те, которые, в оной же мысли кидали пожитки в свои домовые каменные подвалы, — те, которые относили или отвезли оные на под огненные берега реки и речки), — или, занявшись выбором их, опаздывали сдвигать со своих дворов и улиц в места безопасные (у запоздалых огонь отнимал пожитки даже в то время, когда оные владельцами их были несены к местам спасительным), — или, спасая из пожитков худшее, забывали спасать лучшее, — или оставляли оные на своих дворах и улицах гореть, за неимением средств двинуть далее – частью по неимению пособников, частью за разбежанием прислуги, а частью и за угоном ее, по ее надобностям, хозяйских лошадей, — или, наконец, мы теряли оные от торопливости и неосторожности нашей и от намеренного расхищения людьми злодушными. Все спас разве редкий. Трагического в пожаре и после навиделись и наслышались мы много – премного.
Так в одном месте видели мы изнывавших от неизвестности о том, что сталось с их родителями, детьми, или иным кем, застигнутыми огнем в стороне от них иной (к числу этих лиц принадлежит и пишущий сие. Огненный ураган оставил 6-ти летнюю дочь мою Евфалию на правой стороне речки Мельничной в училище женского монастыря, а меня в моем доме оставил на левой. В день пожара узнать о судьбе ее не было никакой возможности, и, Боже мой, чего я не передумал о ней!.. Впрочем, назавтра я обрел ее живой и здоровой в отстоящем от города в 7-ми верстах в селе Верхнеподгородном, куда не более как за полчаса до объятия пламенем монастыря и всего заречья, все ученицы вышли под предводительством витавших в училищном доме молодых послушников: Ксении Лукиановой и Марии Богдановой), в другом месте видели мы изнывающих от горя о сгоревшем и потерянном, там изнывавших от холода и голода, по неимению жилья (жилье теперь и людьми со средствами едва отыскивается: много народа живет теперь в кузницах, сараях, времянках), пищи и одежды и средств к их обретению, — здесь же видели мы не похожих на себя от испуга, или от усиления одержащей их болезни.
Один являлся пред нами с обожженными руками, другой – с обожженным лицом и шеей и со спаленными на голове и бороде волосами, — у того не видно было глаз, а у этого и все лицо похоже было на какую-то неопределенную массу.
Один говорил, что он едва пробежал к спасительному месту, — другого, говорили, едва протащили туда (К сим принадлежит препочтенная старица Аграфена Григорьевна Басина, которая во истину добрыми ее племянниками Иваном и Иннокентием Ильичами Дементьевыми бывши протаскиваема к спасительному месту в речке Мельничной, посреди пылавших зданий, едва-едва не стала вместе с ними жертвой огня, и, если их путешествие ограничилось для них только ожогами, теперь уже и залеченными: то не без особого действия Божия), — у иных, говорили, сгорали в глазах, или гибли иначе матери, мужья и дети – и не было возможности подать им руку помощи.
Здесь по пенившимся от бури Енисейным волнам несся мимо нас без кормильца и весла плот с народом, — там с народом неслась объятая пламенем барка ипроч. И проч. (к числу спасшихся на таковом плоте принадлежит Енисейский купец Никанор Ф. Дементьев с его семьей).
Число погибших от огня и от воды простирается, по вероятным предположениям, до сотен: поднято же их до 80-ти человек.
К числу погибших из звания Духовных принадлежат следующие лица:
Воскресной церкви священник, о. Илия Васильевич Хнюнин с его женой и сыном 8 летним, сгоревшие в оной церкви около западной стены – первый вблизи Благовещенского предела, а последние в самом пределе, — Енисейского женского монастыря монахиня Феофания Кочнева, умершая в Богородице-Рождественском пределе Христорождественнской церкви, — монахиня Палладия Щепетильникова и послушница Евфемия Кабалина, сгоревшие в крыльцах оной церкви, — рясофорная послушница Клавдия Злобина, сгоревшая в ее келье, — рясофорная послушница Татьяна Зыкова, утонувшая в речке Мельничной и послушница Евдокия Ельцова умершая на судне в речке Лазаревке, — вдовая священница Екатерина Ф. Протопопова, погибшая неизвестно где, и священническая дочь девица Матрона В. Левицких, сгоревшая в доме ее сродника, Енисейского купца А.С. Баландина (из граждан погибших семьями, известны 7-ро Козянных (Осинниковых) и 4-ро Коцыриных. В последней семье замечательно следующее: некогда отец с 2 сыновьями утонул, а ныне мать с 2 дочерями и внуком сгорела).
К числу лишившихся во время пожара домов и отчасти имущества из духовных принадлежат следующие:
Монашествующая женского монастыря, — Христорождественский Протоирей Павел Любомудров и священник Иоанн Хнюнин, — Преображенский священник Александр Угрюмов и Соборный священник Николай Монахов (у сего беднейшего прочих Иереев сгорело, кроме дома, и все почти имущество, отвезенное в соборную паперть. Уж правда, что где тонко, там больше и рвется!), -диаконы – Троицкий Иоанн Рудаков и Рождественский Иоанн Семидалов, — Троицкий дьячок Александр Шарыпов, — сироты девицы Ирина Тарасова и Таисия Карпова и все квартировавшие в под-огненных местах города.
Сгорело, по исчислениям (много в 3-4 часа) всех домов до 1200, — в том числе каменных 23, полукаменных 2, каменных палаток 5 и сверх того 3 большие каменные здания торговых лавок и каменный Гостинный двор с его полными всякого добра кладовыми и лавками и с помещениями в нем для Градской Думы, Городового Банка и судов – Городского, Сиротского и Словесного (и в сих и других присутственных местах сгорели, между прочим, и архивы, а в иных и деньги, вынесенные из кладовой Казначейства по случаю назначенной в тот день ревизии прибывшим в город накануне сего Г. начальником Губернии. Сгорел также архив и Енисейского Духовного Правления, помещавшийся в кладовой преображенской церкви, и само помещения правления, в кельях Спасского мужского монастыря, устроенных в оном под Захарьевской церковью).
Жестоко пострадали также от огня и следующие семь св. храмов:
Соборный, на котором сгорело больше половины крыши, с которого спали 3 главные креста с их главами, в котором растопилось и раскололось несколько колоколов (5) и в котором сгорели все 4 колоколенные этажа (разумеется кроме стен) с находившимися в них, кроме многих других вещей, следующими значительными: 2 св. антиминсами, св. иконой Абалакской Божьей Матери, древним напрестольным крестом, колоколом с латинской надписью меньшим и башенными часами, — сгорел и отдельно стоявший от храма Иордан.
В сам же храм огонь, по особенному смотрению Божьему, не пробрался во всей его силе, хотя и была к тому явная возможность, да и в паперти пощадил написанный на стене над входной в церковь дверью образ Господа Саваофа и стоящий на правой стороне образ Знамения Божьей Матери с образами Препод. Антония и Феодосия печерских.
Преображенский, Троицкий (В сих 2-х а также в Воскресном и Христорождественском храмах сгорели архивы) и Захарие-Елизавецкий в Спасском монастыре, от которых остались только стены и из имущества незначительные части, исключая, впрочем, последнего храма, из которого имущество спасено все.
В Преображенской церкви благоговейное внимание обращает на себя остаток от большой деки иконы Нерукотворенного Образа Спасителя, у которой поля и задняя сторона сгорели, а средина с ликом Спасителя на передней стороне осталась цела.
В Троицкой церкви такое же внимание обращают на себя две надвратные двухсторонние св. иконы, писанные на железе и стоящие на железных дугах, с изображениями на одной св. Троицы и Живописного источника – Божьей Матери, а на другой Бога в 3-х лицах и Спасителя. Иконы сии, по видимому, легко могли быть или истреблены огнем или опалены, или по крайней мере низвергнуты ветром на землю; но они остались совершенно целы и на своих мечтах.
Такого внимания заслуживают оставшиеся в оной церкви в одном из сгоревших венчальных венцов две маленькие финифтяные иконочки Спасителя и Божьей Матери.
Спасский мужского монастыря, который, конечно не без особенного же смотрения Божия, обгорел только также, как и соборный храм: но имущество из него спасено все.
Христорождественский, от которого остались возможными к нетрудному исправлению приделы только нижнего этажа (3); из имущества же немногое осталось.
Замечательно с точки зрения религиозной осталось в оных приделах следующее:
В алтаре Рождества Христова св. престол и жертвенник с их одеждами, — в горнем окне аналогичные св. иконы: обрезания Господня, Введения во храм Пресвятыя Богородицы, Входа Господня в Иерусалим, Рождества Христова, Благовещенья Пресвятыя Богородицы и Богоявления, — на правой стене св. иконы Господа Вседержателя с предстоящими, Божией Матери и древней – Рождества Христова с изображениями по сторонам разных священных событий, — в окне левого клироса иконы Воскресенья Христова с 12-ю праздниками, — на левой стене храма иконы Казанской Божией Матери с явлениями и Тихвинские и другие, — в алтаре Рождества Пресв. Богородицы иконы Божией Матери Казанские и всех скорбящих Радости, стоящие в горнем окне и покрова пресв. Богородицы, стоящая на правой стене храма и в алтаре св. Великомученника Никиты св. Престол с его одеждами и жертвенник.
Огонь в Христорождественской церкви, как известно из последствий, — действовал с необыкновенной силой – он душил тут и сжигал людей, плавил (от большого колокола, имеющего 300 пудов, остались только угли) и жег металлы: но вещей описанных истребить не мог, ясно, не от недостатка его силы, а по противодействию ему силы Божьей; не говоря о вещах, которые от огня были более или менее вдали, чем мы объясним не сгорение в Никитском алтаре деревянного жертвенника, когда одежды, на нем бывшие, сгорели, — чем объяснить не сгорение и св. Престола, отстоящего от сего жертвенника и от сильно спаленного огнем железного иконостаса всего только на аршин, — чем объяснить и не сгорение икон, стоявших рядом с сгоревшими в окнах рамами?.. Ходом вещей естественным едва ли мы можем объяснить?!
Воскресенский, от которого остался в невредимости придел только Казанской Божьей Матери и остался уже прямо чудом.
В приделе сем, по той причине, что в своде оного была, как казалось, опасная трещина, прекращено было совершение и Богослужений: но что же случилось? – Придел сей выдержал и огонь и сотрясение, без сомнения сильное, бывшие при соединенном с проломом сводом падении 500-пудового колокола с колокольни в паперть, — придел сей, тогда как от соседних с ним и всего храма остались только одни стены, нимало не изменил и своего внутреннего вида.
Да, подле него горели камни, металлы и люди, а в него огонь, несмотря на то, что он с силой рвался и справа и слева и с других сторон, немого проникнуть даже на столько чтобы задымить что либо, — в нем огонь, не смотря на то, что силу имел необыкновенную, немого воспламенить, ясно по заступлению Владычицы, ни легких одежд св. Престола и жертвенника, ни завесы царских врат, ни св. икон – местных, бывших за стеклянными киотами, — Казанской Божьей Матери с ее флеровым и другими украшениями, Нерукотворного образа Спасителя и всех прочих, бывших в означенном приделе, а также и плащаницы, шкафов с ризницей (ветхой) и библиотекой и, что всего удивительнее, не мог даже расплавить бывших в оном приделе пред св. иконами удобоплавимых восковых свеч (Св. икона Казанской Божьей Матери, по преданию, привезена в Енисейск, для церкви Воскресной, из Устюга, и, по привезении, была встречена здесь общим крестным ходом. Когда сие было неизвестно; только будто бы не по иному какому случаю, а именно в память означенной встречи и учрежден в Енисейске в 8-е число месяца Июля день Ее празднества – ежегодный крестный ход, бывший по началу будто бы и не из Собора, как ныне, а из оной церкви. Бывало ли что чудное от сей св. Иконы прежде, неизвестно; но в прошлом 1868 году примечено следующее явление: 19-го Июля молния, спалившая в теплой церкви все иконостасы, иконостаса Казанского не коснулась.)
Нельзя не чтить там благоговейным удивлением и подобного вышеописанному Преображенскому остатка от большой иконы Нерукотворенного же образа Спасителя.
Впрочем сколько бы я ни описывал страшных и славных дел Божьих, явленных нами во оный день, я не в силе описать всего, — да теперь и не такое время, чтобы составлять подробные описания, ибо огненный меч Божий тяготеет над нами и еще, день и ночь держит нас, в умоотъемлющей тревоге.
Мы теперь тоже, что осаженные хитрым врагом: при каждом быстром проезде или проходе кого либо по улице, при каждом шуме бежим из домов, с криком – опять верно пожар – на ночь не снимаем с себя дневных одежд, — пожитки держим от себя в отдалении в местах кажущихся нам безопасными, а то, что при себе имеем, держим в узлах и мешках.
До дела ли тут?!..
Да!.. Навеявшие откуда-то еще в оный же день слухи, что будет выжжена и остальная часть города, носятся и теперь то и дело проявляются на деле.
Так в первых числах Сентября в оставшейся части города загоралось (у Оловянникова), 14-го числа загоралось (у Патюкова_, 16-го загоралось (у Кочнева); кроме сего с 16 на 17 число принуждены мы были неизвестно от куда давившим нас дымом ночевать на открытом воздухе% на 4-е число сего Октября месяца опять в оставшейся части города загорелось и уже серьезно: ибо сожгло до 30 жилых зданий, — в том числе дом Троицкого священника Николая Ушакова (Пожар начался в полночь с домов братьев Калашниковых, молвой раньше намеченных); угрожало в это время сильной опасностью и Успенской церкви; 6-го числа опять загоралось (у Хрипунова), 7-го загоралось (у Комогоровых), 8-го ранним утром и настоящий пожар – сгорел у некоего Королева сеновал (Поджоги ли вправду тут действуют или нестрожность – и Бог весть: ни на то ни на другое доказательств несомненных мы не имеем доселе)
Сгорело до настоящего времени города не менее уже трех четвертей, а капиталов и того больше. Цифра всех убытков, полагать должно, будет громадная: но какая именно, по исчислению оной, неизвестно.
Да, вот какое время судил нам Господь изживать за наши грехи!
Енисейский Соборный Священник Николай Малахов.
12-е Октября 1869 года.
Г. Енисейск.
Опубликовано 22 ноября 1869 года.