Из путешествия на р. Лене.
29-го ноября 1878 г.
Проезжая в конце Августа вниз по р. Лене, я, в ожидании лошадей: случайно разговорился, в селе Усть-Илгинском, с местными обывателями вообще о хозяйстве и житье бытье их, и что же оказывается: в нынешнее лето одно Усть-Илгинское селене переполучило в течении каких-нибудь двух месяцев, больше семи тысяч рублей, собственно за одну перегрузку паузков, плотов, шитиков и т.п. (Там, например, рр. Илга и Лена были весьма мелки и проплыть полным грузом представлялось не возможным), но из денег этих ни у кого ни чего не осталось и разумеется встречается затруднение в сборе податей и других повинностей.
Как ни странно слышать о подобных явлениях, однако ж приходится убедиться, что это на самом деле так.
Кроме того ведь не один же этот источник у Илгинских крестьян: они наверное получают порядочную плату за почтовую и обывательскую гоньбу, имеют прекрасный сбыт хлеба и хороший заработок в отхожих промыслах, т.е. нанимаются вожаками и сплавщиками судов по р. Лене, а между тем все это идет промеж рук, без всякой пользы и больше всего в кабак. Отчего бы, кажется, не устроить артели, выбрав из среды себя артельщиков, снабдив нужными инструментами и приходорасходной записью, на манер разных рабочих артелей, существующих вообще на пристанях и из этих денег прежде всего артельщик уплачивал бы за недоимщиков подати и другие повинности, а за тем из остальных выдавал бы кому следовало или все, или по мере надобности; избытки можно было бы выносить и на хранение в ссудо-сберегательное товарищество (Ссудо-сберегательные кассы теперь, кажется, существуют во всех округах губернии и ни по одной, благодаря советам и почину Его Превосходительства Константина Николаевича). Конечно сами крестьяне никогда этого не сделают, потому что, наш мужик привык, чтоб его все заставляли делать, а сам он нововведений не любит, а как ни худо, а все таки будет делать так, как делалось и к тому ленив. Например, одному земскому деятелю доводилось, силой власти, заставлять крестьянина смолотить его собственный хлеб, который лежал в овине не смолоченный несколько лет и начал портиться; а другой лично ходил будить крестьянина, чтоб шел на молотьбу.
О прочих затем деревнях вниз по р. Лене и толковать нечего: они так не значительны и однообразны, что нечего и сказать о них.
Село Усть-Кутское также не отличается ничем от других; та же лень в народе, хозяйство вообще, а хлебопашество в особенности, плохое, сильная дороговизна на все и в тоже время рубль ни деньги; нужно например, купить сажень дров, отдай 1,5 руб., но этого мало, еще набегаешься и наклянчаешься вдоволь, потому что готовых дров во дворе ни у кого нет, не смотря на то, что кругом лес; нужно полы вымыть, опять беги искать мытницу, которой платишь 50 коп. в сутки, при готовом содержании и двух порциях водки. Одним словом дороговизна непомерная; вот например приезжали недавно с Ангары ямщики с железом для приисков и платили за один воз скверной, можно сказать, соломы, по 6 руб., а уж о сене нынче и говорить нечего; оно дойдет до баснословной цены. Не даром здесь сделалось так дешево мясо (от 3 до 2 руб. за пуд), потому что крестьяне, предвидя недостачу в корме, сочли заблаговременно убить излишнюю скотину, а то также пропадет; к весне пожалуй доведется колоть и не излишний, иначе будет общая голодовка для скота. Доказательством этого служит то, что промысловые доверенные заподрядили кормить лошадей, которые пойдут на прииски с товарами, по 3 руб. Им полагается пуд сена и пуд овса на каждую лошадь.
Все это имеет гибельное последствие для крестьян, как надо полагать; легкая нажива от гг. проезжающих и служащих золотопромышленников, последние тратят деньги не щадя хозяйского живота, побуждает небрежно относиться к домашнему хозяйству. Я, например, знаю такой случай, где с проезжающего брали за маленькую станцию по 5 руб. на лошадь, чтобы сплавить шитик. Впрочем это только капля в море. У нас, например, один николаевский завод, израсходовал в течении сего года на содержание своих рабочих, находящихся при постройке железных барж, до 20-ти тысяч рублей. Не мало вероятно перепало из этой суммы в кабачки и лавочки, которых здесь теперь, особенно последних, не мало и преимущественно торговцев из г. Енисейска. У енисейцев этих подбор товара не особенно хороший, да и дорогонько что-то продают в нынешнем году; в прежне годы говорят они продавали далеко сходне; вероятно это была сначала коммерческая уловка, чтобы избавиться от конкуренции.
Солеваренный завод отстоит от селения к верху р. Куты, в 4-х верстах. Местность можно сказать не дурная, между гор, имеет очень удобные покосы, что здесь редкость и ценно. Соль на заводе вываривается прекрасная, белая и при том солкая, но к несчастью никто почти из местных жителей не покупает, во первых за дороговизной по 1 руб. 10 коп. за пуд и только ныне, а ранее по 1 руб. 20 коп.), а во вторых завод не продает, кажется, менее 50 пуд. При таких условиях, а тем паче когда у каждого из жителей, расположенных по р. Лене, соленные источники чуть ли не во дворе, нет надобности ездить далеко за солью и тратить напрасно время и деньги.
Не смотря на принимаемые меры здесь почти всякий вываривает для себя соль сам; употреблял в пищу и я ее, но она оказывается уже не так солка и чиста как заводская, да имеет и вид другой, бледнее; одним словом можно сказать сразу узнать соль своего варения.
Летом, при объезде приленских волостей г-м начальником губернии, между прочим, было им на это обращено внимание; при чем выяснилось, что весьма трудно, да и не мыслимо уследить за домашней вываркой соли. Говоря по совести наряжать для преследования домашнего солеварения соглядатаев из тех же крестьян было бы просто не сообразно, да и как назначать на это дело крестьян, которые повинны в этом все; наконец по правде сказать, здесь крестьянство и так много отбывает натуральных повинностей, без всякого вознаграждения, особенно по сопровождению арестантов, которых турят сюда и обратно чуть не сотнями. Между тем деревни здесь маленькие; жителей тоже мало; особых казенных или общественных помещений для ночлегов партий нет; случается так, что если разоставят их по квартирам человек по 10-15, то уж караулить их некому, потому что те же квартиры хозяева есть почтовые и обывательские ямщики, и случись ночью подвода, он едет; если же определить для большой партии или серьезных преступников должный караул, то нужно занять всех мужиков, а от этого может быть задержана почта, не говоря уже о проезжающих.
Положение не завидное как сопровождающих, так и конвоируемых; зимой же, да еще при трескучих морозах – какие тут бывают, оно становится не выносимым, особенно для арестантов. Передневать, выждать негде, этапных помещений нет ни одного по всей Лене.
Почтовая гоньба отбывается здесь местными жителями за круговою друг по друге порукой, с получением за то от казны более 500 тысяч рублей в год. Кажется цифра солидная, но все дело это как-то тут выходит обременительным для населения, а казалось бы должно доставлять хороший доход и заработок.
Распространение грамотности здесь идет совсем туго, так например единственное в макаровской волости училище к сожалению почему то закрыто. Печально смотреть на это дело на Лене.
Врачебная часть не лучше грамотности. Не смотря на то, что в сундуках ленских волостей лежат довольно значительные суммы, однако ж приемные покои устроены очень не удовлетворительно; в них не кормят, ни одевают; на это ни чего не отпускается ни от казны, ни от обществ. Хотя бы гг. золотопромышленники и вообще люди торгующие по Лене приняли в этом благом деле участие; ведь тут некоторым образом есть их интерес; так например поздно осенью м.г. проплывал плот паузков иркутского купца К, у которого рабочий нечаянно изломал себе ногу. Дотащивши его кое как больного до села Усть-Кутского, где резиденция участкового сельского заседателя г. К. вероятно рассчитывал сбыть ему своего больного – присылает своего прикащика и просит принять от него такого то больного человека. Заседатель конечно отказался от этого, да и куда же ему деваться с больным. На завтра заявляется сам К. и настоятельно просит принять от него больного человека, но заседатель указывает ему войти в соглашение с управляющим Усть-Кутским заводом и поместить больного в их больницу, в противном случае везти его до Киренска; но г. К. вероятно счел не выгодным таскаться с больным до завода, хотя это далеко ближе, чем плавить его до с. Марковского, где чуть не силой втолкали больного в приемный покой, существующий в волости. Будучи ныне в этом селении я узнал, что больной, благодаря печениям фельдшера стал поправляться, но к несчастью вскоре сам фельдшер захворал и умер. Насколько первый помог последнему, на сколько же, если только не больше, последний, т.е. больной, безногий услуживал первому, ползая на коленках, когда тот был настолько болен, что не мог пошевелиться.
На этом останавливаюсь до более благополучного времени.
Опубликовано 12 ноября 1879 года.