Из недавнего прошлого Сибири.

В сороковых годах, в Кузнецке, особенно округе его, часто появлялись фальшивые 10 рублевые ассигнации. Окажется, например, у крестьянина такая ассигнация – тотчас допрос ему: где он ее взял? Крестьянин конечно отвечал, что получил от такого-то, но тот, из боязни что его будут таскать по судам, отрекался от дачи крестьянину ассигнации, и на очной ставке упорно подтверждал это отрицание. Решение дела оканчивалось тем, что крестьянин оставался в подозрении. Такие дела часто возникали, но виновных ни в подделке ассигнации, ни в переводе их не обнаруживалось. Все были убеждены, что в Кузнецком округе делаются ассигнации, но кем, и где именно, оставалось загадкой.

Случилось так, что заведующий одним из участков, называющихся тогда дистанциями, заседатель Тих-в, будучи в округе, от кого-то осведомился, что в соседнем участке, бывшем под ведением заседателя Кв-аго, делаются в обширном размере ассигнации, что селения и волости участвуют в этой фабрикации, но что сам К-ий, хотя часто разъезжающий по этим селениям, ничего о том не знает. Т-в, пригласив к себе управителя N (тогда существовали горные управители), которого резиденция была не далеко, стал с ним совещаться: каким образом открыть фабрикацию ассигнаций. После совещаний они постановили протокол в таком смысле: пригласить к себе проживающего в участке Т-ва, мещанина Е., как ловкого и способного на разведки, и поручить ему разузнать: действительно ли делаются фальшивые ассигнации, и где именно. Когда Е. явился к Т-ву, последний дал ему несколько собственных своих денег – с тем, чтобы он купил на них фальшивых ассигнаций. Е. охотно согласился на это; но на такое дело требовалось не мало времени, потому что понадобилось бы действовать чрезвычайно осторожно, не спеша и в тайне; при малейшей же неосторожности намеченная цель не была достигнута, делатель ассигнаций мог скрыться. Протекло более полугода. Наступила зима. Т-в и N молчали; о замыслах их никто не знал, не знали даже ни К-в, ни исправник. По прошествии полугода, Е. является к Т-ву и представляет ему несколько фальшивых 10 рублевых ассигнаций, купленных им, как он объяснил, в какой-то деревне у крестьянина Шипицина; при этом Е. удостоверил, что таких ассигнаций можно приобрести сколько угодно и что по всем вероятиям должен скрываться в той же деревне и делатель их.

Казалось естественнее было бы, если б Т-в дал знать обо всем этом заседателю К-му, как более знакомому со своим участком; но Т-в или опасался, что К-ий не сумеет дела сделать, или увлекаемый интересом открытия такого важного преступления в чужом участке, желал сам заняться этим открытием, и вот они с управителем постановили второй протокол, вследствие которого они и принялись за дело. Потребовалось взять с собой большое количество понятых и сбор их произвесть из дальних от Шипицына деревень, потому что, как выше упомянуто, вся волость, из которой принадлежит Шипицын, знала о делании фальшивых ассигнаций. Так Т-в и N и поступили. Собрано было больше 60 человек и все на верховых лошадях отправили к деревне, где жил Шипицын, рассчитывая так, чтобы въехать в нее в полночь, когда все люди долженствовали спать. Наконец в темноте показались дома деревни; при подъезде к ней, половине понятых приказано было оцепить ее и не выпускать из нее никого, а другой половине засесть в облегающие площадь строения и по крику: «меняю!» выйти из засады и окружить площадь. Сыщики даны были деньги, чтобы он перед рассветом вызвал Шипицына на площадь и купил у него на тысячу руб. фальшивых ассигнаций, а когда будет отдавать свои деньги и получать от Шипицына фальшивые, то крикнул бы: «меняю!». Это был условленный знак для дальнейших действий открывателей.

Половина понятых, как выше сказано, скрылись во дворах, хлевах и проч. Заседатель в ближайшем к площади дворе сел, согнувшись под кадку, а управитель накрылся, кажется корытом, для того, чтобы, в случае выхода кого либо из хозяев на двор, они не были замечены. Раздалось слово6 «меняю!» — стоявшие на площади Е. и Шипицын моментально окружены были выбежавшими из засад заседателем, управителем и понятыми. Шипицын, растерявшись, бывшие у него фальшивые ассигнации, рукой рассыпал кругом, под ноги понятых. Он тотчас был арестован, и затем начались быстрые и всеобщие обыски. В каждом доме находимы были фальшивые ассигнации сотнями рублей; иногда оказывались они в жилых комнатах, иногда под крышами домов и т.п. В конце концов открыт большой погреб; в нем были мебель и вся необходимая для удобной жизни обстановка. Тут схвачен был делатель фальшивых ассигнаций; он был еще молод и довольно развитой; при нем находился его помощник. Оба они оказались ссыльнокаторжными. Тут же найдены: формы для 10 рублевых ассигнаций, реторта, краски, заготовленная для ассигнаций бумага, одним словом, все принадлежности к выделки их. Когда кончены были обыски в этой деревне, они продолжались в прочих селениях, и везде находимы были фальшивые ассигнации. Действую энергично, Т-в простудился и захворал. Дальнейшие обыски и следствия поручены были К-му, который и окончил. Оно было на рассмотрении окружного суда, который, между прочим, мнением своим полагал, что заседатель Т-в, за отличные действия его, по открытию делания фальшивых ассигнаций, достоин награды. С этим мнением согласился губернский суд и приговором заключил: донести о том начальнику губернии. В конце концов Т-в почему-то остался, однако, без награды.

Опубликовано 28 августа 1891 года.