Кежма. Из недавнего прошлого.

Кежма – одна из наиболее глухих местностей Енисейской губернии. Если еще и теперь население Кежмы замечательно своей первобытностью, особенно окрестные тунгусы, прежде ежегодно съезжавшиеся сюда на суглан, — то легко себе представить ограниченный кругозор этих инородцев 40 лет ому назад, когда комиссаром (по нынешнему заседатель) был там некий Ж., человек предприимчивый и находчивый. Однажды в Кежме был суглан, на который тунгусы съехались сдавать ясак. Суглан был подле старинной кежемской церкви, со слюдяными окнами и полом из аспидных плит. Когда ясак был сдан, сложен, квитанции выданы, комиссар с торжественно обращается к толпе шуленг с бумагой и читает ее присутствующим. Из бумаги видно, что царь обращается к «любезному тунгусскому народу» с просьбой подарить ему соболей на шубу, по соболю с души. Тунгусы помялись, но вскоре соболи были доставлены, сложены в мешки и торжественно запечатаны казенной печатью. На следующий год комиссар заявил, что соболей на шубу не хватает и просил еще. Один из шуленг осмелился выразить удивление, зачем на шубу так много соболей. Расправа со скептиком была коротка и энергична: тяжеловесные пощечины и угрозы, что его, такого-сякого, будут судить военным судом и расстреляют. Наконец комиссар натешился. «Ах, ты, дурак, ты думаешь, что царь такой же как ты! Да он выше вот этой колокольни; значит, сколько ему соболей на шубу надо?». С тех пор это дикое представление укоренилось в умах туземцев и продолжало жить при приемнике Ж. М., который был особенно знаменит своими кутежами. Масленицу, например, справлял он в Кежме так: приказывал поставить на громадные полозья громадную лодку, посредине помещал стол с водкой и закуской, собирал в лодку всю кежемскую аристократию и катался по селу; при этом в лодку, вместо лошадей, запрягались пар 30 девок. Вышеупомянутое дикое понятие дожило и до 60-х годов. Вскоре после польского восстания в Кежму ожидались сосланные туда граф Коморницкий и Стадницкий. По селу разнеслись толки, что везут польских «грапов». Наконец «грапы» приехали. Стадницкий, человек почти карликового роста, ужасно озяб дорогой и как только приехал, взобрался на печь греться. Между тем изба наполнилась народом. Наконец стали вызывать его: «Покажись-ка, грап, какой ты!». Стадницкий спускается. «Это ты и есть грап-то?». «Я». «Э, да какой же ты маленький! Ну, где тебе против царя идти». О легковерии кежемцев передают следующий факт. Один ссыльный, бывший повстанец, повесил на стену совей комнаты фотографическую карточку, которая была снята с него, когда он находился еще в тюрьме, и поэтому за ним стоял его конвойный солдат. Когда кежемцы поинтересовались знать, что за фигура виднеется позади, он стал уверять, что это архангел Михаил – и вся Кежма посетила квартиру изобретательного молодого человека. Если, например, нужно было идти на медведя, то кежемцы переговаривались об этой мимикой: медведю они приписывали чудесные свойства и были уверены, что он может услышать их из леса. Вообще, психика кежемцев недавнего прошлого представляла интересные скачки в область по меньшей мере бронзового века.

П.Г.

Опубликовано 9 сентября 1890 года.