На Обь-Енисейском канале.
22 мая, на неширокой речке Озерной, в 14 верстах выше ее впадения в р. Кеть, у длинного, на высоком берегу, барачного здания, служащего складом провизии и других потребностей для рабочих, остановились два купеческих небольших парохода с двумя баржами, наполненными 1500 человек рабочих. У берега уже стоял казенный пароход «Фортуна», пришедший из Томска с начальником работ и ведший небольшую баржу с провизией и несколькими десятками рабочих, нанятых в Томске. Дикий берег был усеян рабочими. Вскоре началась выгрузка барж и погрузка лодок, идущих вверх по рр. Озерной и Ломоватой до главного стана, места постоянной резиденции начальника работ, где находится главная кладовая, откуда груз этот, состоящий из муки, бочек мяса, спирта, инструментов, железа и проч., развозится уже по мере требования на другие станы. Выгрузка прикомандированными рабочими продолжалась несколько дней: остальные же рабочие, или отправлялись до Нового Стана (находящегося на берегу р. Язевой, впадающей в Ломоватую), прямо тайгой, по вновь проложенной дороге, или же на лодках с грузом и служащими. Я ехал в лодке до Нового стана, где предполагалась быть главная контора и постройка плотины и шлюза №3. Вскоре лодка наша, до верху нагроможденная всевозможным багажом, вошла в устье р. Ломоватой; там производились уже постройки барачных зданий, конторы, квартиры производителя работ, — пункт, названный впоследствии Усть-Ломоватым станом, где начаты нынешним летом постройка шлюза №4. Половодье реки, довольно быстрое, противным течением решительно замедлило успешный ход лодки, и усталые гребцы-рабочие, в числе 7 человек, то и дело приставали к побережным гривам, покрытым, как и все берега, сосновым, кедровым и изредка (особенно низины) лиственным лесом (береза, тальник, осина и тополь), отдыхали и варили в котелках кирпичный чай.
С устья Ломоватой до Нового стана расстояние около 60 верст, которые нам и пришлось проехать двое суток, перегоняя целые флотилии нагруженных провизией лодок и часто пропуская вперед себя легкие «обласки» — лодки с одним гребцом и рулевым, мчавшие с замечательной быстротой по одиночке едущих к главным пунктам работ инженеров, техников и других строителей водяного пути.
Новый стан находится выше впадения р. Язевой в Ломоватую на две версты и версты на три от главного стана. Он расположен на довольно высоком берегу, и прибытии нашем на нем производились еще необходимые постройки барачных зданий и постоянного (не передвижного, какими считаются на канале все другие постройки) дома для смотрителя шлюза. На другой день, вновь прибывшим рабочим, в числе 900 человек, было приказано получать провизию из кладовой и отправляться на дальнейшие пункты работ, производившихся на Николаевском, Касовском и Кедровском станах. Первый из них находится на той же р. Язевой, вытекающей из так называемого «большого озера», лежащий в 15 верстах (прямым путем) от Нового стана и 6 верстах ниже помянутого озера, где был главный Стан, первый пункт по началу работ, от которого к уклону притоков Енисея идет прямая линия уже сооруженного и наполненного водой канала на протяжении 6 верст, где и замыкается на Касовском стане шлюзом №2, ниже которого канал еще тянется версты на 2, соединяясь уже с небольшой речкой, под названием Малый Кас, впадающей, как передают, верстах в 60-ти от этого места в удобную уже для судоходства речку Большой Кас, соединяющую канал с Енисеем. На протяжении всего канала предположено построить 12 шлюзов, не считая плотин, из коих 3 шлюза (на станах Ломоватом, Новом и Николаевском) будет сооружены на притоках Оби и Кети и 9 на притоках Енисея.
По прибытии на место работ, я, в скором времени, имел возможность ближе познакомиться как с количеством рабочих и служащих, таки положением, и содержанием их.
Всех рабочих на канале, считая зимовавших, в мае было 1700 человек и около 400 человек служащих. Последние делятся на следующие категории: 1 стражник, 1 священник с Максимкина Яра, техником работавшим на изыскании для проведения канала, 3, десятников с их помощниками – 10, кладовщиков – 8, смотрителей кладовых, или заведывающих кладовыми, 2, табельщиков – 9, конторщиков – 6, писцов при конторе 2. Рабочие делятся на плотников и чернорабочих; к первым принадлежат кузнецы и машинисты при локомобилях, вытягивающих воду из котлованов, в которых сооружаются шлюзы. Плата всем рабочим поденная полагается со дня начала работ. Чернорабочие сообразно способностям, получают 60-80 коп., плотники и кузнецы от 90 до 1 руб. 10 коп. в день. Тачечники (чернорабочие 1-й руки) обязаны ежедневно выработать урок, состоящий из 50 – 70 сотых кубической сажени, т.е. вывести в тачках, содержащуюся в урке землю на кавальер (насыпь на берегу канала). Если канал глубок, то каждому помогают два крючника, которые, зацепивши тачку крючьями, тащат ее по настланными мосткам; на кавальере тачку ожидает равняльщик, который, вывалив землю из тачки, равняет ее на кавальере. В котлованах, отличающихся от канала большей глубиной, крючники заменяются лошадьми и мальчишками-коноводами. Тачечники, выработавшие урки, хотя и задолго до вечера, отправляются на отдых до следующего дня; хороший работник вырабатывает урок к 5 часам вечера (Замерка урков и надзор за ходом работ принадлежит десятникам). Все остальные работы начинаются с восхода и продолжаются до заката солнца, исключая завтрака, двухчасового обеда и вечернего чая. Не вышедший на работу, за исключением болезни, праздничных и воскресных дней, подвергается штрафу или «прогулу» в размере поденной платы. На содержание каждого рабочего отпускается 1,5 ф. мяса, хлеба сколько угодно, масла 0,1 ф. и купы 0,75 ф., чая кирпичного 0,5 кирпича в месяц. Содержание служащий двойное. Барачные помещения рабочих для летнего времени удовлетворительны, они снабжены железными печками и нарами для спанья и освещаются по вечерам казенными свечами.
Для удовлетворения нужд рабочих, существует лавка Колосова, из которой, по особым квитанциям из конторы, подписанным начальником стана, они получают сахар, табак, бродни, сапоги, полушубки, армяки, пряники и т.д. Торговля Колосова, по особому контракту с начальником работ, пользуется правом монополии. Доставка на канал товара и приказчиков бесплатна. Цены на отпускаемый рабочим товар не дешевы: например, сахар продается по цене 23 коп. ф., между тем как служащим он отпускается по 20 коп. ф., табак (крупка) 30 коп. ф., бродни, сапоги и другие необходимые предметы сравнительно не отличаются хорошим качеством, и дороги и плохи. Вообще всякий товар в лавке получается из Томска худшего качества и продается дорого. На это в последнее время бароном Аминовым обращено серьезное внимание.
Больница для рабочих находится на Новом стане, как центре работ. При ней состоят врач и два фельдшера. В июне, июле и августе среднее число лечившихся в больнице, кроме амбулаторный, лежащих в бараках, простиралось до 25-30 рабочих. На других станах были три участковых фельдшера, подававшие помощь амбулаторным больным. Общее заболевание на канале за указанные месяцы выражается цифрой в 60-70 человек; смертных случаев было 4. Больные страдают больше всего цингой, тифом, лихорадкой и столь распространенным между рабочими – сифилисом. Нельзя сказать, чтобы все медики относились к заболеваниям рабочих с должным вниманием. Например, один тачечник на Новом стане, в июле месяце, почувствовал себя нездоровым; приходит в больницу, «доктор» осмотрел его и, не признав больным, выпроводил из больницы; рабочий должен был лежать сутки в бараках, но видно не мог поверить доктору, приходит на другой день опять в больницу, чтобы убедиться в своем здоровье. На этот раз доктор был добрее, тотчас же принял больного, но поздно: он умер на другой день.
Или случай на Касе. К участковому фельдшеру приходит рабочий с опухолью на руке, последовавшей от сорванной мозоли; фельдшер даже не удовлетворил осмотром руки больного, обругал его и приказал убираться по добру – по здорову. Рабочий был тоже тачечник и, не найдя возможным управляться с 40 пудовым грузом в тачке, ушел в барак. Между тем, воспаление продолжало свое дело, и уже когда рабочий лишился терпения переносить боль, приходит опять к фельдшеру, тогда только стало ясно для него, что рабочий не «лодырничал», но помочь уже был не в силах и препроводил «чалдона» в больницу. Там рабочий потратил на лечение месяца полтора времени и, не отработав своего задатка, уехал домой с больной рукой. Врачу не было достаточно времени следить за участковыми фельдшерами, так как он занимался собиранием редкостей относящихся до религиозного культа остяков. Жаль только, что все доставленные ему сокровища – не что иное, как остяцкие идолы, приобретенные от остяков одним участковым фельдшером за бутылку водки каждый, сделанные вновь остяками, по всем правилам искусства дикарей.
В общем, жизнь рабочих не так безотрадна и тяжела, как можно заключить с первого раза, слушая неумолкаемую «дубинушку» под стук чугунной бабы, взлетающей мячиком по копру к блоку, при бойке свай к котлованах, или, глядя на чернеющий разрез канала, покрытого, точно неутомимыми муравьями, сотнями рабочих, снующих взад и вперед с тачками. В воскресные дни рабочие едут в контору за выпиской, чинят обувь, одежду и пр., а к вечеру раздаются звуки неизбежной гармоники или дружной рабочей песни. И долго в вечернем воздухе, среди унылой дикой тайги, льется могучая русская песня. Единственным и неискоренимым злом среди более развращенных рабочий является страсть к карточной игре, за которой проводятся без сна даже и те недолгие летние ночи, которые даются рабочему на отдых после воловьего дневного труда. Тут он, в погоне за выигрышем, проигрывает нередко весь летний заработок; так как деньги до расчета у рабочих большая редкость, то карту ставятся сахар, табак и др. товар, полученный из лавки. У этих рабочих в расчетной книжке забор всегда превышает заработок, — живи он там безвыездно, хотя три года. За то пьянства среди рабочих не встретить, так как контрабандной водки не достанешь ни за какие деньги, а казенная выдается ограниченно.
Начиная с июня зимовые рабочие, отработав выговоренный в контракте период времени, артель за артелью рассчитываются и отбывают ежемесячно в Томск на регулярно рейсирующем пароходе «Фортуна», доставляющем на канал провизию, материалы и корреспонденцию. Каждый раз пароход ожидается рабочими с нетерпением, идет лихорадочная толкотня в конторе, высылают письма и деньги семействам, справляются о доставленных письмах, если есть от кого, с родины.
Но вот миновали июнь и июль. Работы на кассе покончены, на шлюзе и плотине навешены ворота; партии рабочих раскомандированы на Ломоватый стан и частью на 72 версту, между Новым и Никольским станами, где устраивается плотина. Окончены также шлюз и плотина на Николаевском стане, пройдено прямое русло по р. Ящевой с Николаевского до Нового стана и с Нового до устья Язевой, приступлено к сооружению шлюзов на Новом и Ломоватом станах. Наступил август. Смотрели на затмение солнца; оно было не полное; небо было достаточно чисто, чтобы наблюдать сквозь закопченное стекло. Рабочие, подготовленные к тому разосланными начальством по всем станам брошюрами, с любопытством следили во все время затмения, так как работы были приостановлены.
По недостатку крайне необходимых при земляных работах паровых локомобилей (на всем канале их было два и те сомнительного качества, по всей вероятности, не новые, а только ныне с последним пароходом привезен новый локомобиль в 16 сил), для выкачивания воды из канала и котлованов, принуждены были прибегать к так называемым архимедовым винтам, которые вращаются через особый механизм лошадью и мальчиками-погонщиками. Винты эти строятся своими средствами и обходятся конторе от 120-130 руб. каждый (не считая содержания рабочих и материала) и через месяц, много через два, требуют ремонта; между тем, хороший локомобиль стоит maximum 5000 руб., но он работает за два винта, не требуя, кроме машиниста и кочегара, ни конного привода, ни мальчишек-погонщиков, ни ремонта, — работай хоть 10 лет.
Не было землечерпательной машины, необходимой и впоследствии, при расчистке канала. Министерство предложило начальнику работ на приобретение машины изыскать средство из общих сумм… Нынешним летом обзавелись небольшим паровым катером, необходимым для рейсирования по каналу в вешнее половодье и новым в 60 сил, винтовым пароходом, построенным в Перми, на заводе Любимова, за 25 т. руб. Ширина канала на дне 6 саж. и 8 саж. в шлюзах, которые в длину имеют до 18 саж.; воды в канале содержится достаточно для прохода барок с 6 тысячным грузом. Земля не спорит с заступом рабочего, достаточно мягка; сверху сдирается слой чернозема от перегнивших лесов, который иногда (в низинах) доходит до 2 аршин, ниже которого серый, порой желтый песок. Канал успел уже принять ту форму, какая необходима для проведения в половодье небольшого парохода и катера, что и предложено испытать в мае будущего года.
С 4 сентября выписка товара из лавки приостановлена, начался подсчет расчетных книжек у рабочих. Тем рабочим, у которых условие было сроком дальше 1 октября, объявлено оставаться до первого зимнего пути, или до весны следующего года. Оставшихся в зимовку оказалось около 500 человек, большинство которых плотники. 12 сентября многие отказались уже работать, посдавали инструменты и толпами начали стекаться на Ломоватый стан, а оттуда на устье Озерной, куда 13-го прибыл пароход. 16 сентября, 800 человек рабочих собралось на устье Озерной, где дожидался пароход с двумя баржами. Целые сутки продолжалась выгрузка привезенной провизии, и на другой день пароход увез две массивные баржи.
Опять потянулись перед нами однообразные берега Кети: только река теперь была не так обильна водой, как в мае. Пароход шел с большой осторожностью, но то и дело задевал своим дном подводные гигантские карчи; от сильных толчков и грохота невольно приходилось вздрагивать за собственную жизнь. Стало быть с открытием канала, необходимо будет устранить и эти небольшие препятствия. Время от времени на пароходе появлялись прибрежные еврейчики для заключения условий с помощником начальника работ на доставку в 1888 году дров для казенных пароходов, сена и других необходимых материалов для канала… Заговорили о конфискации контрабандной водки и пр.
Вот и Паново, последняя станция перед Колпашевым. Это – прославленный рабочими пункт беспатентной продажи вина. Многие рабочие, рассчитанные на канале за летние месяцы, здесь и большей частью в Колпашеве, не доехав даже до Томска, потеряли все, что могли заработать в круглый год. Паново – небольшое, но бедное до крайности селение, находится на правом берегу Кети, с двумя-тремя порядочными домишками, принадлежащими кулаку, торговцу беспатентной водкой и другим «мироедских дел мастерам», без каковых вряд ли существует порядочное по численности селение в Сибири. Во избежание пьянства рабочих, баржи оставлены были у другого берега реки, в полуверсте от селения. Меня поразила крайняя бедность в одежде пановских жителей. Все они, даже молодежь, одеты были в жалкие лохмотья. Лишь двое молодых «разбитных малых» с развязностью трактирных половых, встретив нас на улице, спросили: «Что вам угодно? – Пожалуйте вот в этот домик, для вас все будет готово». Я взглянул на домик, на нем и без вывески можно было прочесть: пьянство и разврат. Раздался свисток, и мы опрометью бросились на пароход…
Опубликовано 8 ноября 1887 года.