На промыслах Енисейской тайги.
Мы живем в странное время: вещи, которые прежде считались «немыслимыми», теперь сделались «очевидным» фактом; мы даже стали обращать внимание на разные «предзнаменования», которые считались еще недавно «предрассудками». Нередко услышите нынче: «в природе ничего не свершается без предвестников, — надо уметь только наблюдать».
Право, нет ничего невероятного в мысли, что скоро, пожалуй, наступит время когда для отыскания пропажи или убийцы, мы будем, по примеру наших бабушек, обращаться к ворожее, к сомнамбуле, — и с большим успехом, если только поверить рассказам о чудесах, совершаемых на глазах ученых, которые теперь и сами превращаются в чудотворцев с легкой руки Ганзена, Кумберленда, Бишопа и других чудотворцев нашего века. Через них можно будет узнать многое, что пока остается под покровом тайны, говоря высоким слогом. Наши следователи, как люди обыкновенные, не обладают прозорливостью, и часто дело, полученное им разгадки, остается и после их трудов, пожалуй, еще более загадочным, а то и просто темным делом.
Следствие по поводу убийства Ворончихи с дочкой, о котором я писал в прошлый раз, еще не кончено (мы даже «духов» спрашивали, в нужного ничего не узнали), а вот уже и другое загадочное убийство на прииске, у того же лица, о котором упоминал я, говоря об убийстве на наших промыслах «жида». Опять «западный дворянин», опять дело темное, и не хотелось бы говорить о таких людях, так как из этого ничего не выходит, как ничего не вышло из нотаций, какие делал Крыловский повар коту, укравшему курченка; пока тот причитал: «кот Васька вор, кот Васька плут», в это, или в то время, кот съел всего курченка. Повторять мораль этой басни: «что нужно власть употребить», — бесполезно, так как власти сами любят курченка, особенно на промыслах, где свежее мясо в диковинку; а после соленого – кто же не будет рад свежему! Ведь жить очень солоно на маленькое жалование, какое получают наши власти.
Дня три на прииске у того же «западного дворянина», ведь, такое, подумаешь, счастье человеку! – нашли убитым рабочего, у которого осталась жена «красавица Нана», как выразился о ней один наш знакомый, — тип очень любимый таежниками всех рангов, — и с ней двое ребят, Она некрасива, как грех смертный, а молва делает из нее героиню драмы. Во всем мы готовы видеть роман, а на деле выходит – карман.
За что убит? Очевидно – не корысть, а что-то другое. Говорят, у него была баба, которая со многими была ласкова. Ну и что же? Муж то причем, тем более, говорят, и мужик-то был тихий, не мешал и доходов не извлекал из этого товара. Непонятно! Арестовали рабочего, которого заподозрили. Он – поселенец, только что по просьбе своего хозяина получил у исправника хорошую баню, вернулся на стан и убил товарища, «за то, что у того была баба», «а сам был зол» — ну и уложил: дескать, не попадайся… Арестованный запирается. Хозяин смущен – ну еще бы!.. Невольно ему напрашивается мысль: — «а как уложил по ошибке вместо меня, варнак ведь!». Карман-то и сказывается. Вот, думает себе, и собака землю рыла, — не даром значит. И так – мы нынче развлекаемся драматическими сценами, и живем весело. У того же господина нынче завезен оркестр музыкантов, и нет-нет, где-нибудь и грянет музыка. На приисках золота мало, зато весело. Жаль, погода сильно мешает: дожди, грозы непрерывно. Солнце красное, в воздухе висит не то гарь, не то сухой туман.
На южный промыслах гостит новый горный ревизор, и ведет себя, говорят, не очень деликатно: не как гость, а как «настоящее начальство»: во все сует нос, все хочет знать, и узнавши, — сейчас протокол о неправильном ведении работ и т.п. Уж найдет, что писать. Даже мы, северные, смущены. Было приготовили крымского винца, коньяку – а тут вон что – протокол!.. Мы к этому не приучены. На северных промыслах гостит золотопромышленница, жена бывшего управляющего, когда-то пожелавшая зимой прокатиться в коляске в церковь – она тогда была еще молода, время было веселое; на приисках «пудили», т.е., снимали по пуду золота в день, — палили пушки. Что же, тогда ничего стоило прорыть в снегу дорогу для каприза барыни; назначили 200 человек команды – и дорога была готова в несколько часов. Когда-то они были богаты; теперь хотя и живут в Баден-Бадене и прочих прекрасных местах заграницей, но уже прежний конюх их – теперь чуть ли не миллионер – принимает ее, как гостью, у себя на прииске, и водит под ручку, — времена-то переменчивы! Вот и новая иллюстрация с известному стихотворению Некрасова: «Осторожность».
Она ездит по промыслам с хорошенькой дочкой, сдавши свои прииски в аренду и получивши хороший задаток. И прежний ее конюх, а нынешний почти миллионер, знакомит ее с «нужными людьми». Мы не привыкли к таким типам. Барыни наши смущены их новыми шляпами, турнюрами, похожими на курдюк киргизского барана, а мы смущены не костюмом, не модами, в которых мы ничего не понимаем, по словам наших барынь, что следует из того что мы не находим ничего изящного в курдюке барана, который они также носят. Мы смущены воинственностью европейских барынь. Представьте: высокая шляпа, какие носят испанцы и господа бандиты в театрах, револьвер за поясом, золотая кольчуга на груди, звонкий смех, и и вы поймете наше смущение. Мы жители «колониальной глуши», говоря слогом корреспондента патриотической газеты, живем в тайге гораздо спокойнее, чем там «в метрополии», т.е. в России. Число преступлений против личности у нас замечательно мало; до того спокойно, что патриотическому сердцу обидно, Там, в метрополии и в Европе, есть «умные, ловкие люди», которые говорят: «не зевай, а прозевал – на себя пеняй». А у нас, те же люди, которые там не давали покоя, живут телятами, и мы живем почти без запоров и ездим без оружия. Даже медведь мирно пасется около нас… Ходят простые женщины одни, — но этим и Бог велел, но также и наши культурные барыни ездят, без оружия, без провожатых, — и ничего! Те же варнаки, которые в России смотрели волками, у нас живут, почему-то смирно, т нередко такого волка-поселенца оставляют на приисках вместо сторожевого пса, т.е. караульного. Наш варнак совсем не корыстный человек, чего нельзя сказать про его хозяина. Кого же боятся наши гостьи? Но они, кажется, никого не боятся, если судить по их фигуре и по зубам, — прекрасные зубы!
Получили мы на днях книгу Андерсена: «Руководство для поисков золота» и пр. перевод с английского, 1887 г. О ней скажем в следующий раз. В заключение посоветуем читателю, не видевшему «Горного Журнала» за текущий год, посмотреть в первой книжке его, статью горного инженера Шестакова, из которой он узнает, что ученый журнал, устами инженера тоже, вероятно, ученого, просвещает нас профанов на счет Хилковского богатства. Ни больше, ни меньше он сулит журавля в небе6 «пять миллионов чистого барыша», «если, если, если»… Но об этих «если» — поговорить надо после.
А теперь надо кончить, хотя тем, что делается у нас по части рудного дела, не вообще, а только на «Эльдорадо». Работают паром: благодаря дождям, воды хватает на машину и промывку; ставят другую пару бегунов. Дробление, или предварительное мельчание производится пестами. Дробилка Блека скоро пустится. Добывают с поверхности ту же жилу, которую работали в прошлом году. Шахту бросили; на что ее били, Аллах знает! Но и об этом не теперь, потом. Людей на прииске 46 человек, лошадей 18, по 2 июля добыто рудного золота 8 ф. 50 з. У Хилкова же, в южной, по рассказам некоторых, не инженеров, семипудовые пробы, т.е. со 100 пудов кварца получается семь пудов золота; по другим же слухам, там же, где такие пробы, добывают рудного золота, при команде в 100 человек, золотников 30 в день. В чем же дело, где правда? Эх. Читатель! Правда там, где есть честность и ум, а этого товара у нас большой недостаток.
Савва Гликон.
Опубликовано 4 августа 1887 года.