Отцовские пять рублей.
Всем сердцем твоим прославляй
отца твоего, и матерных болезней
не забуди…
Что има воздаси, якоже они тебе!?
Сир: VII 29 ст.
На одной сельской станции Верхнеудинского округа недавно пришлось мне встретить знакомого купца А.П.К. Радушный хозяин дома, у коего мы остановились, хлопотал об угощении нас, а словоохотливый мой знакомец, между тем, без умолка повествовал мне о ходе своих торговых дел и домашних своих обстоятельствах.
Трудно, батюшка, ныне жить, очень трудно! Все как то особенно вздорожало за что ни возьмись; а при моем семействе, которое Вам известно (у А.П. человек до 7 детей), невольно призадумаешься. – Дочери подросли, хоть двух за стол; Володя в гимназии, и Колю пора отправлять. – А тут еще, вновь купленный дом вздумал поправлять; предполагал только перемыть полы да штукатурку, а оказалось, что и накатник изветшал; печки переменили, да уж кстати и перекрыли; много все это требовало издержек. – Думал уже, что не справлюсь денежками, но Милостив Господь, на все достало, не касаясь отцовского капитала. – Заветные пять рублей и теперь не дали опустеть моей кассе.
Мне интересно было знать, какие у него это заветные пять рублей, и на мой вопрос о сем, А.П. рассказал мне следующий эпизод из его прошедшей жизни:
Родитель мой тоже занимался торговлей. – при весьма значительных делах, и очень небольшом капитале, он имел большое семейство. – Я был старший его сын, следовательно во мне, прежде всего, он видел надежду к поддержанию себя и своего семейства.
Приобретая с трудом и не пристанными хлопотами содержание своей семьи, он заботился и о доставлении нам образования, сколько дозволяли его средства. – Меня, например, первоначально учил сам, а потом отдал в училище. – По окончании курса, я годов пять жил при нем, и помогал ему в его коммерции; но как родитель, так ровно и не могли не видеть, что средства наши слишком недостаточны, чтобы вести торговлю, по крайней мере в таком размере, чтобы продовольствовать семью.
В то время с родителем моим был знаком управляющий конторой питейного откупа. Он был очень добрый господин, и в делах моего родителя принимал живейшее участие. – Неоднократно предлагал он отцу моему дозволить мне поступить на службу в его контору, обещая при том очень хорошее содержание, но родитель мой долго не соглашался, под тем предлогом, что я еще молод, что ему хотелось еще несколько времени держать меня при себе, дабы, как он говорил, я не забаловался. – Потом уже и я обольщенный доводами г. управляющего, стал предлагать отцу, дозволить мне вступить на службу по откупу. – Согласился наконец родитель, и я вступил в штат откупных администраторов, мне дали хорошую должность с весьма достаточным содержанием. – Славно я зажил, нечего сказать; особенно под покровительством самого раздаятеля мест и должностей – г. управляющего, жизнь моя и служба были небезынтересны. Это было в августе 18… года.
Везде и всегда отличали меня, как особенно сметливого и расторопного служаку, а это, знаете, батюшка, как восхищает молодого человека?!
К концу того же 18… году, нужно было поверить по заведениям остатки нитей к будущему году, и я, как особо благонадежный, был командирован конторой наблюсти за правильностью этой срочной и важной операции.
Дела много, а время коротко, вот и новый год на днях, постарайтесь А.Н. сказал мне г. управляющий. – Если успешно исполните мое поручение, не останетесь без награды.
Сказать нельзя, какие хлопоты! – Бегу домой опрометью, суечусь, собираюсь в путь. – Вот и лошади на дворе, и я в дорожном костюме, сесть бы в повозку, да и в путь! – Хотя это было в обеденное время, но мне не до обеда было тогда, экстренное поручение, важное дело!
Собравшись в путь, как следовало, вхожу к отцу в кабинет, попрощаться с ним. – С удивлением посмотрел он на дорожный мой наряд, и когда я объяснил ему цель моей поспешной поездки, он прехладнокровно сказал мне, что я тороплив чрезмерно; откушай с нами, и потом поезжай с Богом. – Я с свойственной молодым людям энергией объявляю сущность дела, важность и экстренность поручения, но он дал мне заметить, что старанием ревностно исполнять дела по службе, не должно исключаться мое отношение к родителю и семейству, и что часом дела не исправлю, а всякое дело нужно делать не спешно, порядком.
Признаюсь, батюшка, подосадовал я на его старинное правило, но делать нечего; разделся, остался отобедать.
С нетерпением жду, когда накроют стол, не тут- то было, никто не обращает внимания на мою поспешность. – Часа два я ходил из угла в угол по комнате, а отец все в своем кабинете, чем-то занимался; об обеде же и помину нет! – Вот было искушение моей прытости; но с намерением, видно, испытывал мое терпение. Наконец-то выходит, родитель ко мне, говорит весьма резонно, серьезно, и как-то особенно важно о достоинстве, чести, о необходимости вести себя, как прилично христианину и добросовестному человеку; жить и служить так, как бы это было перед глазами общества, при мне, и особенно перед богом — Словом, такую прочел мне мораль, что я от него и не слыхивал таковой!
Между тем подали обед; матушка и прочее семейство заняли свои места, а меня отец усадил подле себя. – Потчует меня, как нарочитого гостя, сам наливает мне тарелку, угощает да и только; — а сам молчит, молчим и мы все. – Но взор его и молчание красноречивее были разглагольствования. – Едва я не заплакал, мне совестно стало, и думал, что он обижен моим опрометчивым поступком, меня терзало раскаяние. – Окончили скромный обед, встали все и воздали славу Богу!
Потом, обращаясь к матушке, отец сказал, чтобы зажгли свечу у Св. Иконы, и пригласил меня еще с ним помолиться. – Затем благословил меня крестным знамением. Теперь ступай, Сам Ьог тебя благословит, сказал он, спасибо тебе за послушание; — а вот тебе на дорогу! Тут он достал из жилетного кармана пять рублей и подал их мне.
Мне, батюшка, не нужно ваших денег, у меня с собой есть довольно; а прогоны я взял в конторе; если угодно, я пожалуй вам могу уделить. – И покорно тебя благодарю, я всегда тобою был доволен, что ты жил степенно и меня с семьей не забывал; и эти пять рублей тоже твои, но я даю их тебе от себя, возьми их от отца на дорогу себе, и ступай, бог с тобой. – Нужно было уступить требованию родителя и я взял от него пять рублей. – Простившись со мной, он проводил меня до повозки, пожелал мне успеха во всем. – Загадочно показалось мне это обстоятельство, ничего я не мог придумать к уяснению такого торжественного напутствия со стороны родителя.
Отправился в уезд, спешу, летаю из края в край, как важный деятель, и последняя сцена в родительском доме, не смотря на свою знаменательность, вылетела из моей головы, отуманенной хлопотами. – Это было в 20-х числах декабря.
Но вот, дней через 6-ть моего странствования является ко мне из города нарочный с пакетом, беру, читаю, с прибавкой на жизненный путь пяти рублей.
Много прошло времени после смерти родителя, а я все служил при конторе, и служил благополучно. – Но, наконец, помер и покровитель мой г. управляющий. По той же части, и на таковую же должность меня пригласили в другой город. – Там жизнь была повыгоднее, потому что город-то попроще, а жалование одинаково, я и перешел туда. – Купил матушке домик (который мы занимали кортомя), оставил ей на содержание и она с сынами осталась там на житие. – Потом рассчитался в чем следовало в конторе, и, что же выдумаете, осталось у меня в итоге?! – Кроме высланных мне с нового места прогонных денег, как раз было пять рублей!!! – Приехав в Г.Н. начал служить по прежнему, все шло порядком. – Жалование прекрасное, место, в своем роде, видное, все хорошо. – Я был еще холост, но нечего говорить, вел себя исправно, — так что прослыл за интересного жениха, иные заискивали даже иметь меня своим зятем. – Вследствие такого счастливого расположения обстоятельств, я и действительно сделался зятем одного из достойных граждан того города, где служил. – Свадьбу сделали великолепную. – Вся словутая знать города Н. все служащие, не смотря на различие сословий и рангов, равно и гражданство, все были тут, и пиры за пирами шли, кажется с неделю. – Суета да хлопоты, не до расчетов было мне; — везде брали по запискам, да по книжкам, довольно понабрали мы в эту неделю в магазинах и лавках. – Наконец, не пора ли поуняться гулять то, сказал я своей молодой хозяйке, как-то за утренним чаем, сосчитаться нужно по лавкам, думается, что довольно мы набрали. – Нужно, матушка, подумать и том, что нам жить ведь нужно. – Послали в лавки за счетами, принесли отовсюду записку и книжки, кипа была большая, иные даже очень были солидны. – Расчитался за все и про все, и что же, батюшка, осталось нам на жизнь, от прежнего пожитка? Как раз, за расчетами, в итоге осталось пять рублей!!! – Подивился я этой замысловатой случайности, и тронут был до слез.
Много времени прошло с тех пор, я уже живу не там, где женился, в третье уже переехал место после того, и у самого, как вам известно, образовалось большое семейство. – Нельзя сказать, чтобы был я богат; нет денег, я не имел, хотя пользовался часто случаями наживать деньги, но по моему характеру, и семейству, едва ли могу наживать капитал; — однако меньше пяти рублей, в моем бюро не бывало.
Вот и ныне, дочь выдал в замужество, переезжал с семьей, дом купил дорого, а еще больше потратил на его переделку, думал, что не хватит у меня наличных денег на все это; нет; рассчитался, слава Богу, со всеми и во всем, и к особенному изумлению, осталось пять рублей!!
Вижу, батюшка, что в благословении родителя, присуща Десница Всевышнего благослоавляющая.
С.С.С.
30 марта 1856 года.
Забайкалье.
Опубликовано 11 сентября 1865 года.